Нынче летом умерла под Загорском тетушка моей жены, бывшая нам вместе матерью, и перед смертью сказала мне, услышав о комедии, разыгранной грузинами на съезде /писателей/: "Не отвечай на зло злом, оно и не прибавится..." Последую ее совету и на Ваше черное письмо, переполненное не просто злом, а перекипевшим гноем еврейского высокоинтеллектуального высокомерия (вашего привычного уже "трунения"), не отвечу злом, хотя мог бы кстати привести цитаты и, в первую голову, из Стасова, насчет клопа, укус которого
134
не смертелен, но... Лучше я разрешу Ваше недоумение и недоумение московских евреев по поводу слова "еврейчата", откуда, мол, оно взялось, мы его слыхом не слыхивали?! "...этот Куликовский был из числа тех поляков, которых мой отец вывез маленьким и присвоил себе в собственность, между ними было несколько и жиденят..." (Н. Эйдельман. "История и современность в художест-венном сознании поэта", стр. 339).
На этом я и кончу, пожалуй, хотя цитировать мог бы многое. Полагаю, что память у меня не хуже вашей, а вот глаз, зрячий, только один, оттого и пишу на клетчатой бумаге, по возможности кратко. Больше всего меня в Вашем письме поразило скопище зла. Это что же Вы, старый человек, в душе-то носите?! Какой груз зла и ненависти клубится в Вашем чреве? Хорошо хоть фамилией своей подписываетесь, не предаете своего отца. А то вон не менее, чем Вы, злой, но совершенно ссученный атеист — Иосиф Аронович Крывелев и фамилию украл, и ворованной моралью — падалью питается. /Речь идет о статье И. Крывелева, опубликованной в "Правде", в которой автор "разоблачает" некоторых писателей, "протаскиващих" в своих произведениях религиозную мораль вместо коммунистической. — С. Р./. Жрет со стола лжи и глазки невинно закатывает, считая всех вокруг людьми бесчестными и лживыми.
Пожелаю Вам того же, чего пожелала дочь нашего последнего царя, стихи которой были вложены в Евангелие: "Господь! Прости наших врагов. Господь! Прими и их в объятья". И она, и сестры ее, и братец, обезноживший окончательно в ссылке, и отец с матерью расстреляны, кстати, евреями и латышами, которых возглавлял отпетый, махровый сионист Юрковский.
Так что Вам, в минуты утешения души, стоит подумать и над тем, что в лагерях вы находи-лись и за преступления Юрковского и иже с ним, маялись по велению "Высшего судии", а не по развязности одного Ежова.
Как видите, мы русские, еще не потеряли памяти, и мы все еще народ Большой, и нас все еще мало убить, но надо и повалить... За сим кланяюсь. И просветит Вашу душу всемилостивей-ший Бог! 14 сентября 1986 г., село Овсянка. За почерк прощения не прошу — война виновата".2
В том, кого именно следует считать врагами "национального возрождения русского народа", Астафьев, как видим, не сомневается. Впрочем, не это поражает в его письме, а темная неистовая энергия ненависти.
135
Но вот ответ Эйдельмана:
"Виктор Петрович, желая оскорбить — удручили. В диких снах не мог вообразить в одном из "властителей дум" столь примитивного животного шовинизма, столь элементарного невежест-ва. Дело не в том, что расстрелом царской фамилии (где, уж не сомневайтесь, активнейшее учас-тие принимали екатеринбургские рабочие) — руководил не "сионист Юрковский", а большевик Юровский (сионисты преследовали, как Вам, очевидно, неизвестно, совсем иные цели — создание отдельного еврейского государства в Палестине); дело даже не в том, что действительно подлец и мерзавец Крывелев носит, представьте, собственную фамилию (как и не менее симпатичные борцы за идею — Боровик, Куняев, Сефуль-Мулюков); дело даже не в логике "Майн кампф" о наследственном национальном грехе (хотя если мой отец сидел за грехи "Юрковского", тогда Ваши личные беды, выходит, — плата за раздел Польши, унижение инородцев, еврейские погромы и прочее). Наконец, дело не в том, что Вы оказались неспособным прочесть мое письмо, ибо не ответили ни на одну его строку (филологического запроса о происхождении слова "еврейчата" я не делал; да Вы, кстати, ведь заменили его на "вейчата" в отдельном издании: неужто цензуры забоялись?).
Главное: найти в моем письме много зла можно было лишь в цитатах. Ваших цитатах, Виктор Петрович, — может быть, обознавшись, на них обрушились?
Несколько раз елейно толкуя о христианском добре, — Вы постоянно выступаете неистовым — "око за око" — ветхозаветным иудеем.
Подобный тип мышления и чувствования — уже есть ответ о причинах русских, российских бед: "нельзя освободить народ внешне более, нежели он свободен изнутри". Спор наш (если это спор) разрешится очень просто: если сможете еще писать хорошо, лучше, сохранив в неприкасае-мости прежний строй мыслей, — тогда Ваша правда! Но ведь не сможете, последуете примеру Белова, одолевшего-таки злобностью свой дар и научившегося писать вполне бездарную прозу (см. его роман "Всё впереди", "Наш современник", 1986, № 7-8). Прощайте, говорить, к сожале-нию, не о чем. Главный Вам ответ — собственный текст, копию которого, чтоб Вы не забыли, возвращаю. 27 сентября 1986 г."3
Переписка широко разошлась в самиздате, попала заграницу, а обстановка относительной гласности привела к тому, что информация о ней (хотя не она сама) проникла и в советскую печать. Критик Владимир Бондаренко заявил в одной из статей,
136
что личных писем не читает и комментировать их не может, но, тем не менее, поступок Эйдельма-на, не делавшего из переписки секрета и тем "нанесшего определенный нравственный урон извес-тному писателю", он назвал "провокацией".4 "Огонек", со своей стороны, напечатал обширное интервью с Эйдельманом. Казалось бы все стало на свое место. Стороны определили позиции и сгруппировались вокруг "своих" изданий.
Солоухин и Лжесолоухин
Отклики на переписку Эйдельмана с Астафьевым этим не исчерпались. В самиздате стал ходить второй ответ Эйдельману — от имени Владимира Солоухина. Он тоже настолько вырази-телен, что я не могу ограничиться отрывками и привожу его лишь с некоторыми сокращениями.
"Вы упрекаете писателя Астафьева за то, что он нелицеприятно писал о торгашах-грузинах, варварах-монголах и т. д., хотя о тех и других в русской литературе было написано много более позорного, в том числе у Пушкина. Вам, как "пушкиноведу", это должно быть подлинно известно. Но цитаты в еврейском литературоведении для доказательства каких-либо доводов всегда извлекаются те, которые более удобны.
"В наш век при наших обстоятельствах только сами грузины и могут о себе так писать", говорите Вы нам. А кто, хочу Вас спросить, дал Вам право судить и унижать русский народ? Уж судите в таком случае еврейский! Да только у Вас на это духу не хватит: кишка тонка, да и сионистские лидеры Ваши в нашей стране Вам этого не позволят, можно и головой поплотиться. И потом, о каких это "наших" обстоятельствах Вы тут толкуете? Эти обстоятельства придуманы исключительно вами — евреями.
С каким наслаждением цитируете Вы Пушкина и Толстого, когда они горько говорят о России и русском народе! В том их сила. Чьи писатели еще на такое способны? Что-то не знаю я ничего похожего у грузинских, монгольских и еврейских писателей. А последние все плохое пишут только о русских. Вот и Вы в своем письме грозно писали о чужом народе...
А скажите мне, отчего еврей Гейне в своих стихах и статьях жутко поносил немцев? Прочтите современную Юнну Мориц, дышащую
137
презрением ко всему русскому. Впрочем, евреи оскорбляли всех, но больше всего тех, на чьей земле они жили. И, наверно, Вам не надо уточнять, что о вас думают палестинцы. Лично Вас задело у Астафьева не изображение спекулянта-грузина (хотя он действительно из нашей России, ведь они у нас торгуют, нас грабят, — кто же, как не русский писатель, должен об этом сказать?), плевать вам на грузин. Вас покоробили "еврейчата" из "Печального детектива". Вот тут-то Вы и ухватились за "несчастных грузин", чтобы отомстить писателю, выразить свое, видите ли, возмущение. Без Вас тут никак не могли обойтись. Ругают грузин, а еврей тут как тут. Издалека чувствуют, где жареным пахнет. Из любого скандала они стараются для себя пользу выудить. На любой проблеме мечтают нажиться. И какой у них обиженный вид: как будто это их торгашами обозвали!.. Грузины уже давно успокоились по своей природной душевности, а евреи все галдят и воду в ступе толкут.
Да только все это понапрасну. Авторитет Астафьева в русском сознании настолько велик, что никакие евреи и грузины с ним уже ничего не сделают. Правильно Вам ответил Астафьев, что кроме злобы Вы в себе ничего не таите. Вы уже и на Белова рычите и набрасываетесь, как свора дворняг, на его роман "Всё впереди". Но и с ним вы ничего не в силах сделать в своей дикой злобе... И не случайно он называется "Всё впереди". А впереди предстоит очищение России от жидовского засилья. Татаро-монгольское иго длилось 200 лет на Руси. И казалось, что ему не будет конца. Но конец наступил. Россия возродилась. Придет конец и жидовскому игу в России.
...Теперь об уточнениях по конкретным фактам письма. Лично руководил растрелом сионист Яков Юровский (он был ювелиром и позарился на драгоценности царской семьи, которые ей удалось захватить с собой на случай побега). Вы это знаете лучше меня, как знаете и то, что боль-шевики — не значит не евреи. Общее руководство в Екатеринбурге в то время осуществлял Шая Голощекин, тоже ярый сионист, председателем местного совета был Белобородов (Вайсберг)...
Вы притворяетесь наивным, говоря что "сионисты преследовали совсем другие цели — создание отдельного еврейского государства в Палестине". Это же детский лепет, который смешно слышать. На кого Вы рассчитываете? Школьники, и те смеются над Вами! Уж кому-кому, а Вам лучше других известно, что цель сионизма — власть над всем человечеством, над всем миром и превращение России в одну из "провинций сионистского Великого востока". Еврейский "рай земной" в Палестине давно создан, но что-то Вы туда не торопитесь".6
138
Кончается письмо так;
"Русский народ с каждым днем все более прозревает, в нем с каждым днем все более зреет ненависть к тем, кто весь этот век планомерно губил Россию. Огромную роль в этом прозрении играют писатели; они во все времена были со своим народом, не вы — еврей Эйдельман.