Постепенно это вползло уже в умы и насаждается с партийных трибун понятие Нечернозе-мье, а слово Россия все реже и реже мелькает, все реже и реже мелькают истинно русские назва-ния. И теперь Нечерноземье уже пишется с большой буквы. Интересно, где же это такие люди нечерноземцы проживают у нас по национальным признакам? Что это у нас за регион такой нечерноземный появился? То есть отнимают сначала названия, потом будут отнимать язык, а потом /посадят/ за колючую проволоку, как американских индейцев (!! — С. Р. ) которых не удалось взять силой оружия. Затем их споили и загнали за колючую проволоку. Но мы этого не допустим. Это наша
210
родина, и умирать нам придется именно здесь, именно в могилах (? — С Р ) наших матерей, в могилах наших предков, и мы никуда не собираемся уезжать, не собираемся менять свою родину, будем драться здесь до последней капли крови. Поэтому, как бы сионизм и масонство ни изголя-лись на сегодняшний день, пытаясь сделать нас биороботами сионистского капитала, у них ничего не удастся. И мы не напрасно в одном из своих документов написали: "Сионим, встать! Суд идет!"
И этот суд народов неотвратим. Поэтому сионисты должны сейчас подумать немножко о том, что день страшного суда не за горами. Все, кто против Бога выступал все, кто нес атеис- тическую концепцию, будут очень раскаиваться в том, что они делали на протяжении своей преступной жизни. Ибо атеизм это отрицание Бога и служение дьяволу, служение сатане. Поэтому во многих публикациях и в нашей, и в зарубежнои прессе слово Сатана пишется с большой буквы, а бог — с маленькой.
Но кишка слаба! Против Бога им не восстать, ибо это есть начало и конец. “Я есьм альфа и омега, начало и конец“, говорил Господь. И поэтому ничего им не сделать. Я думаю, что надо приходить к покаянию. Надо приходить в храм и каяться в своих грехах. И хотя бы тот остаток преступной жизни, которую они творят на сегодняшний день, они бы провели в том, чтобы, искупив свой грех, возрождали /бы/ все то, что они разрушили, на те наворованные миллиарды за счет людской человеческой крови. Если они этого не сделают, кара неотвратима. Все у них будет отнято и все будет превращено в пепел и пыль.
Обращаясь к вам и обращаясь ко всему народу, который будет слушать или читать это интервью, я хочу сказать только одно: что сердца добрых порядочных людей, независимо от их национальной принадлежности, должны биться в едином ритме очищения от нечисти нашей планеты. Если мы, объединившись в этот огромный кулак, противопоставим единство наших сердец, единство разума, уверенность и крепкую веру, то никакой враг, никакой сатана не спосо-бен будет с нами справиться. Мы будем в едином порыве творить любовь и добро. А это есть Бог, это и есть то что является Божественным промыслом в сегодняшней нашей жизни. Так что вот в кратце то, что я хотел сказать. Если
211
возникнут какие вопросы, я готов ответить на них
Титов: Большое спасибо, Дмитрий Дмитриевич. Как Вы относитесть к Емельянову, Дмитрий Дмитриевич?
Васильев: К Емельянову я отношусь, честно говоря, отрицательно. Вторая часть книги,15 скажем, где он осуждает христианство, откровенно враждебна и вносит раскол в наши ряды. Более того, многие аспекты книги исторически поддаются опровержению, есть много неточностей. А я считаю, что при создании такого рода книг должна быть абсолютная точность, построенная на железном документе, чтобы противник и враг не мог за него ухватиться и на этом построить свое обвинение.
Титов: Спасибо большое... Все это будет, конечно, доведено.
Васильев: Если возникнут какие вопросы, звоните. Пока живой, пока борюсь, пока действую, буду служить идеалам своего Отечества.
Титов: Большое спасибо.
Васильев: Мы делаем все возможное, чтобы слово правды и истины пробилось. Очень тяжело. Но стараемся это делать, и в общем я скажу, что филиалы в 30 городах у нас, и в Москве огромное количество. Недавно мне рассказали о том, как некоторые работники московского аппарата КГБ три дня, приняв изрядную долю спиртного, сидели и друг другу похвалялись, как они взяли "Память" под колпак, сколько агентов они в "Память" внедрили. И что в любой момент они прикроют, прихлопнут крышкой. Ну, а рядом с ними сидело два человека наших и все внима-тельно слушали, как они изголялись там. Но то, что они видят, это надводная часть айсберга. А подводную часть никогда не увидеть, потому что это душа русского человека, которую уничто-жить невозможно.
Когда пробуждается самосознание, тут уже все, остановить это невозможно. А пробуждение налицо. Мы тут советовались с активистами патриотического объединения "Память", мы будем на члена политбюро Яковлева подавать в суд. Если суд наш не примет заявление за оскорбление, которое он нам нанес, клеветническое оскорбление, мы будем через международные инстанции, вы должны нам в этом будете помочь, судиться с членом политбюро Яковлевым, потому что он нас в журнале
212
"Иллюстре" швейцарском обозвал антисемитами. Мы никакого отношения к этому не имеем. Это клевета, /статья/ 130-я, часть первая.
Титов: Спасибо большое. Все, что зависит от меня, конечно, я постараюся помочь. Также наши патриоты, которые в Германии, в Америке и в Аргентине (? — С.Р.).
Васильев: Самое главное, что надо как-то активизироваться и тоже немцам объяснить: что же они так склонили головы перед Сионом? Не должно быть разделения, потому что это безобразие! Во всем мире существует только один вопрос — еврейский. Почему? Что у нас — других вопросов не существует, опасности мировой войны? Не существует опасности химического оружия, экологических проблем и многого другого? Все радиостанции, и "Немецкая волна", и многие другие — все вопят только на эту тему. И почти никто не говорит о положении русских. Никто.
* * *
Не комментируя выступлений Васильева — они в основном говорят сами за себя, — я хочу обратить внимание на эволюцию его взглядов (если это можно назвать взглядами), которая так ярко обнаруживается при сближении трех выступлений, состоявшихся на протяжении трех- четырех лет. Из "беспартийного большевика-ленинца" лидер "Памяти" успел сделаться верующим православным христианином и позволил-таки "сионистам" столкнуть себя с партией, точнее с той небольшой частью партийного руководства (прежде всего в лице А. Н. Яковлева), которая никогда не симпатизировала коричневому знамени, а под влиянием гласности стала отходить и от красного.
Конечно, Васильев ссамого начала сознавал, что коммунистическая, а отнюдь не "богоиз-бранническая", идея лежит в основе той системы, которая разрушала бесценные памятники культуры — не только русской, но и всех других народов Советского Союза. Однако его демагогия базировалась на союзе с партией, а партийные органы, со своей стороны, активно под-
213
держивали "Память". Даже после того, как в 1987 году в печати появилась серия обличительных статей против "Памяти", она продолжала действовать при поощрении властей. Все лето 1988 года антисемитские сборища проводились в Румянцевском сквере в Ленинграде при содействии мили-ции, благосклонном невмешательстве партийных инстанций и при полном молчании местной печати. Только после публикаций в "Московских новостях", предавших гласности эти сборища, ленинградские власти попытались унять "патриотов".
В Москве меры были приняты несколько раньше, когда появились листовки, призывавшие ознаменовать тысячелетие крещения Руси еврейским погромом. В мае 1988 года Васильева вызвали в КГБ и предложили умерить пыл.
Но это лишь придало ему еще больше значимости в собственных глазах и глазах его сторонников. Новоявленный фюрер "скромно" заявляет, что на российский престол не претендует, но он диктует свои условия.
В интервью, предназначенном на экспорт, он уже смело выстраивает в одну линию "антипатриотов" реабилитированных "врагов народа" Зиновьева и Бухарина и члена политбюро А. Н. Яковлева, в котором видит своего главного врага, так как тот — единственный из советских лидеров назвал "Память" антисемитской организацией. "Память" даже посылала своих эмиссаров в родное село Яковлева с заданием отыскать еврейские корни в его родословной, но попытка не удалась: Яковлев оказался стопроцентно русским человеком.
Открытые нападки на партийных лидеров объясняют, почему власти стали осаживать Васильева. Аналогичное случалось и на протяжении всех лет правления Брежнева-Андропова- Черненко. Всемерно поощряя национал-сталинистов, власти время от времени осаживали тех из них, кто слишком зарывался. В целом это линию не меняло, как не изменило ее и то, что разбуше-вавшемуся Васильеву противопоставили "Память-2" Игоря Сычева.
Как говорилось в предыдущей главе, в Москве многие убеждены, что "Память-2" создана по прямому заданию КГБ и партийных органов. В этом обвиняет ее и Васильев, который имеет
214
в КГБ своих осведомителей. Положение его оказалось тяжелым, но не безнадежным. Детективной загадкой прозвучала заметка в "Комсомольской правде" под названием "По ком звонит колокол?" Заметка является ответом на письмо читательницы, которая спрашивает:
"Правда ли, что общество "Память" подало в суд на своего бывшего лидера Васильева?"
Ответ гласит:
"Редакция связалась с одним из активистов общества "Память" в Москве. Был дан полный и откровенный ответ. Но дальше произошло нечто странное. Позавчера наш собеседник взял все свои слова обратно и отказался завизировать текст ответа, пояснив: таково решение актива, это, дескать, сугубо внутреннее дело общества. Активу, конечно, виднее. Но отказ все же вызвал у нас недоумение: ведь активисты "Памяти" нередко упрекают журналистов в том, что им не дают слова в печати...".16
Разногласия между активом "Памяти" и Васильевым не идеологические, а финансовые. Речь шла о растрате крупных сумм. В конце концов, обвинения подтверждены не были, но число сторонников Васильева сильно поредело. Однако дело "Памяти" от этого не погибло. Может быть, даже напротив. Ведь оно перешло в руки Игоря Сычева и других более осмотрительных и надеж-ных людей.