Читая авиакниги, восхищаешься не только сверхдарвиновскими темпами эволюции машин, но и ковавшимися в небе сверхчеловеками. Среди авторов и героев этих книг есть суперзвёзды, как Водопьянов или Покрышкин. Есть известные в узких кругах асы, подвижники, герои незнаменитых войн, секретных и не всегда успешных испытаний, удачники и неудачники…
Мне больше хочется сказать о вторых. Первым и так досталась заслуженная слава, но без вторых не было бы первых, как не появилось бы суперзвёзд сцены и экрана без толп невезучих провинциальных актёров, литературных гигантов – без добросовестных писателей второго и третьего ряда, «гомо сапиенса» – без его менее удачливых предшественников, промежуточных звеньев, боковых и тупиковых ветвей.
Первые
Пионеров авиации были десятки – по всему миру. Ещё Леонардо в 1475 году нарисовал вертолёт. Ломоносов в 1754 году соорудил винтокрылую машинку с пружинным заводом для подъёма в воздух метеорологических приборов. Сохранилось её описание: «Высокопочтенный советник Ломоносов показал изобретённую им машину, называемую им аэродромической (воздухобежной), которая должна употребляться для того, чтобы с помощью крыльев, движимых горизонтально в различных направлениях силой пружины, какой обычно снабжаются часы, нажимать воздух (отбрасывать его вниз), отчего машина будет подниматься в верхние слои воздуха». Модель имела два соосных, то есть находящихся на одной оси винта, которые вращались в противоположные стороны, – эту схему позже применит конструктор Камов, по ней построен современный боевой вертолёт «аллигатор».
В 1864 году Николай Телешов запатентовал во Франции и Англии проекты пассажирского самолёта и махолёта, несколько позже разработал проект реактивного аэроплана. В те же годы Александр Лодыгин, создатель лампы накаливания, придумал «электролёт», а Сергей Микунин спроектировал птицеподобный «орнитоптер».
Немецкий инженер Отто Лилиенталь первым построил планёр, научился на нём летать и в 1896 году разбился насмерть. В 1893 году Хайрем Ма́ксим – человек и пулемёт, знаменитое оружие которого в русском обиходе стало «макси́мом», – испытывал «мультиплан» с четырьмя плоскостями одна над другой.
Изобретателями самолёта называют американцев, владельцев велосипедной мастерской братьев Орвилла и Уилбера Райтов, совершивших в конце 1903 года 12 и 59-секундный полёты.
Но, например, конструктор Игорь Сикорский отстаивал приоритет французского инженера Адера, в 1890 году испытавшего аппарат с крыльями, похожими на птичьи: «Это, видимо, был первый полёт человека на аппарате тяжелее воздуха».
В России говорят о приоритете Александра Можайского – флотского офицера, пробовавшего поднять свой аппарат в 1882 году.
Когда Можайский учился в Морском кадетском корпусе, его директором был прославленный Крузенштерн – первый русский моряк, обошедший вокруг света. В 1853–1855 годах лейтенант Можайский принял участие в дальневосточном походе фрегата «Диана», сменившего одряхлевшую «Палладу», на которой адмирал Путятин отправился устанавливать торговые связи с Японией. Когда много позже Можайский сам преподавал в кадетском корпусе, среди его курсантов был фельдфебель, иначе говоря – старшина курса Алексей Крылов, будущий кораблестроитель, академик, Герой Социалистического Труда.
Подробностей об испытании самолёта Можайского мало. Был ли это полёт или подскок, когда именно проходили испытания, как в точности выглядел самолёт – непонятно. Известно, что в 1881 году капитан 1-го ранга Можайский получил в Департаменте торговли и мануфактур «привилегию» – авторское свидетельство на «воздухоплавательный снаряд», состоявший из корпуса, одной пары крыльев, оперения, шасси, органов управления и парового двигателя, работавшего на керосине.
В случае Можайского к бесстрастной истории примешивается политика. Его подняли на щит в период борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом 1948–1953 годов, в ту пору, с которой связано ироническое выражение «Россия – родина слонов». Тогда советские историки находили отечественные корни едва ли не у всех открытий и изобретений: если самолёт – то не Райты, а Можайский, если лампочка – то не Эдисон, а Лодыгин с Яблочковым, если радио – то не Маркони, а Попов, велосипед – Артамонов, паровоз – Черепанов, парашют – Котельников, а всё остальное если не воплотил, то придумал Ломоносов. В те же годы голкиперов с хавбеками и форвардами заменили на вратарей, полузащитников и нападающих; «мотор» – на «двигатель». Семёна Корсакова (1787–1853), изобретателя механических протокомпьютеров и пионера применения перфокарт, не объявили отцом кибернетики, похоже, только потому, что в 1952 году её в СССР заклеймили званием «лженауки». Несмотря на эту риторику, электроника в те годы развивалась достаточно бурно: в 1948 году постановлением Совмина СССР был создан Институт точной механики и вычислительной техники, тогда же появилось профильное Специальное конструкторское бюро № 245, а Патентное бюро зарегистрировало изобретение Баширом Рамеевым и Исааком Бруком цифровой электронной вычислительной машины. Уже в 1955 году кибернетику фактически реабилитировали, но и борьбу с низкопоклонством к тому времени свернули. Потому, видимо, имя Корсакова и не стало широко известным.
Неудивительно, что в фильме 1950 года «Жуковский» Дмитрия Васильева и Всеволода Пудовкина показан полёт – и впечатляющий! – самолёта Можайского. Когда кино-Жуковскому сообщают об удачах братьев Райт, он с улыбкой отмахивается: «Можайский сделал это на двадцать один год раньше и с гораздо бо́льшим успехом!» В том, что из начинания Можайского ничего не выросло, были виноваты, понятно, царские бюрократы из военного ведомства и вездесущие немцы. Виктор Крылов в биографии Можайского 1951 года писал: «Те, кому была чужда национальная гордость, кто охотно отдавал русское первенство в важнейших открытиях и изобретениях иностранцам, старались сделать всё, что только могли, чтобы заставить забыть о Можайском и его делах… По праву Александр Фёдорович Можайский должен быть назван основоположником самолётостроения, родоначальником самобытной, национальной русской школы самолётостроения». Впрочем, при всём уважении, едва ли здесь можно настаивать на самобытности. Идеи носятся в воздухе, открытия нередко делаются независимо друг от друга и почти одновременно. Авиация – не поэзия, многое в ней происходит параллельно, да и конструкторы внимательнейшим образом следят друг за другом.
Можайский был практик. Рядом с ним работали великие теоретики.
Известно, что его опыты поддержал Менделеев. Он, подобно Ломоносову, интересовался всем сразу – от Севморпути до социологии. Написал два десятка работ, так или иначе касающихся воздухоплавания, разработал проект стратостата с герметической кабиной, а в 1887 году даже поднялся в небо на воздушном шаре «Русский».
Николай Кибальчич – террорист, покушавшийся на Александра II, – в тюрьме, ожидая казни, думал о реактивном движении. Упомянем кстати его внука Александра Голованова. В юности он успел послужить чекистом, участвовал в аресте знаменитого эсера-террориста Бориса Савинкова и даже взял на память его пистолет. Впоследствии Голованов стал лётчиком-миллионером (то есть налетал свыше миллиона километров; с учётом скоростей, техники и неосвоенности трасс километр той поры был куда длиннее и сложнее сегодняшнего), участвовал в нескольких войнах. На Великой Отечественной командовал авиацией дальнего действия, став самым молодым (тридцать девять лет) маршалом в истории РККА.
Николай Жуковский в 1890 году написал труды «К теории летания» и «О парении птиц». В первые годы ХХ века он создал Воздухоплавательный кружок, из которого вышла целая колонна авиаконструкторов: Андрей Туполев и его правая рука Александр Архангельский, академик Борис Стечкин (дядя создателя автоматического пистолета Стечкина, двоюродный племянник Жуковского), конструктор ветрогенераторов и ракет Владимир Ветчинкин, аэродинамик Гурген Мусинянц, зять Жуковского Борис Юрьев – изобретатель автомата перекоса, важнейшего вертолётного узла. Из открытых Жуковским Кратких теоретических курсов авиации выросли ведущие учреждения советской авиационной науки. Сам он летать, что интересно, не любил. В воздух поднялся лишь раз – в Париже на воздушном шаре, почувствовал себя плохо и впредь не летал.
Если Жуковского называли «отцом русской авиации», то Циолковского – «отцом русской космонавтики». Первый был признанным в научном мире авторитетом, второго – гениального провидца, заглядывавшего за край познания, – многие считали безумцем. Циолковский в 1893 году напечатал фантастическую повесть «На Луне», в 1894-м написал статью «Аэроплан, или Птицеподобная (авиационная) летательная машина», в 1895-м обосновал создание цельнометаллического самолёта, в 1897-м стал автором работы «Исследования мировых пространств реактивными приборами». Разработал первый в мире проект электрического автопилота. Построил первую аэродинамическую трубу и центробежную машину – предшественницу центрифуг, на которых позже станут тренировать космонавтов. Подвергая многократным перегрузкам тараканов и цыплят, Циолковский с удовлетворением констатировал: «Ни одно живое существо мне убить не удалось, да я и не имел этой цели, но только думал, что это могло случиться». Был востребован советской властью, на раннем этапе вполне футуристически-фантастической по замаху. В 1924 году Циолковского пригласили руководить Обществом изучения межпланетных сообщений. Он следил за работой ГИРДа – Группы изучения реактивного движения, в 1932 году написал работу «Стратоплан полуреактивный». Всерьёз ждал встречи с инопланетянами, писал в 1933 году: «Попытки высших существ помочь нам возможны, потому что они продолжаются и сейчас… Мы, люди, не стараемся убедить животных в неразумности их жизни, потому что это невозможно – так велико расстояние между человеком и животными… С другой стороны, австралийцы и американцы тысячи лет дожидались европейцев, однако дождались. Дождёмся и мы». Будущий главный конструктор космических систем Сергей Королёв подарил Циолковскому свою книгу «Ракетный полёт в стратосфере», вышедшую в 1934-м, в год рождения Гагарина. Тогда же возник Реактивный научно-исследовательский институт, в техсовет которого включили Циолковского. А в 1935 году сборник «Ракетная техника» посвятили памяти учёного.