Николай Петрович смотрел на попутчиц усталым невидящим взглядом. Тяжёлые мысли мучили и его. Он был хирургом. Прекрасным хирургом, успешным и хорошо оплачиваемым хирургом в частной клинике. Но сегодня он решил им больше не быть. После того как на операционном столе потерял пациента. А всему виной его глаза – в последнее время они стали ужасно слезиться от напряжения, особенно во время операций. Это отвлекало и раздражало Николая Петровича. Но он боялся признаться даже самому себе, что устал, выгорел, постарел. Сегодняшняя операция поставила точку – он написал заявление об уходе. Потом, бросив машину у клиники, долго слонялся по промозглому городу, пока совсем не замёрз. Но возвращаться домой не хотелось. Как он объяснит всё жене и дочери? Как скажет, что теперь им придётся жить на зарплату простого врача в поликлинике? А о новой машине и дорогой шубе лучше забыть…
Так совпало, что все трое вышли из вагона одновременно, в одном из спальных районов города. Станция была пуста, только уборщик противно жужжал своей машиной. Все ларьки в переходе метро были давно закрыты. Кроме одного. Там продавалась выпечка – пирожки, ватрушки, сочники. Аппетитный запах дразнил и манил. А яркая вывеска над окошком призывно подмигивала огоньками: "Ваш шанс!"
Аллочка первой устремилась к ларьку. Она вспомнила, что весь день ничего не ела!
– Что будете брать? – в окошечке показалось улыбчивое молодое лицо с ясными синими глазами. Аллочка замешкалась выбирая.
– Возьмите ватрушку, – предложил молодой человек в окошке, – очень свежая, вечером подвезли.
Купив ватрушку, Аллочка жадно впилась в неё зубами и чуть снова не разрыдалась. Ватрушка была сладкой и сочной, с легким ароматом ванили – почти такой, как пекла её мама. В этот момент зазвонил телефон.
– Алла Данилова? Ваша мама пришла в себя, срочно приезжайте!
Радостно вскрикнув, Аллочка рванула обратно в метро, чуть не сбив с ног Оксану и Николая Петровича. Тот помогал женщине с чемоданом. Они остановились у ларька с выпечкой.
– Спасибо вам! Дальше я сама…
– Молодые люди, – послышался весёлый голос ларёчника. – Уже поздно, конечно, но может быть, и вы не откажетесь от ватрушечки? Они ещё горячие, вечером подвезли.
– И правда, – Николай Петрович почувствовал, что страшно проголодался, – давайте по ватрушке!
Оксана не хотела есть. Но в её нынешнем положении голодать было нельзя, а она сегодня не ужинала. Всё приготовила и оставила на столе вместе с прощальной запиской.
Ватрушка действительно оказалось тёплой и вкусной. Это придало Оксане сил. Поблагодарив Николая Петровича, она направилась к выходу из метро и вдруг на лестнице увидела знакомую высокую фигуру.
– Ну где тебя так долго носит? Я тут окоченеть успел, – шутливым тоном произнёс молодой мужчина, обнял Оксану за плечи и, отобрав чемодан, добавил:
– Поехали-ка домой!
Николай Петрович проводил грустным взглядом влюблённую пару, поднял воротник и, зябко кутаясь в шарф, побрёл в сторону дома.
У автобусной остановки столпились люди, обступив кого-то, лежащего на земле.
– Человеку плохо! Врача, врача! – расслышал Николай Петрович сквозь гул голосов. Не мешкая ни секунды, он рванул в толпу. На земле лежал пожилой мужчина в распахнутой куртке и, похоже, не дышал.
– Ждал автобуса и вдруг упал. Вроде не пьяный… – сказала какая-то женщина. Николай Петрович нащупал пульс – слабый, но есть.
– Срочно вызывайте скорую! – он знал, что надо делать. Голова прояснилась, мысли работали быстро и даже глаза не подвели. Через несколько минут старик очнулся и застонал.
Когда машина скорой помощи увезла старика и толпа рассосалась, хирург вытер вспотевший лоб и достал телефон.
– Ну что, одумался, Николай Петрович? – голос главврача звучал одобряюще. – Не стал я подписывать твоё заявление. Знал, что передумаешь. Ты же хирург от Бога! Давай, до завтра.
Синеглазый ангел в ларьке с выпечкой закрыл окошечко и довольно улыбнулся. Он правильно выбрал этих троих, пусть даже пришлось простоять здесь весь день. Каждый из них заслуживал ещё одного шанса. Он был молодым ангелом, но, кажется, сдал сегодня экзамен на отлично!
Вера(почти правдивая история)
Во дворе было пусто. Лишь двое детей – мальчик лет четырёх и двухлетняя девочка ковырялись в песочнице. Их мама сидела рядом на лавочке, то наблюдая за детьми, то возвращаясь к журналу, который держала в руках. Вновь подняв глаза от чтения, она обвела взглядом пустынный двор и вдруг оцепенела от ужаса. Из-за дальних гаражей прямо на них бежала стая бродячих собак. Это была именно стая, впереди вожак – чёрный с седыми подпалинами, а за ним ещё пяток, разной величины и масти.
Женщина застыла на какое-то мгновение, не в силах отвести взгляд от приближающихся псов. И вдруг сорвалась с места, схватила в охапку детей и помчалась к подъезду. Она бежала, не оборачиваясь, не слыша плача испуганной дочки и криков сына. Лишь бы успеть! В опустевшей песочнице остались ведёрко и формочки, на лавочке ветер листал страницы журнала.
Хлопнула, закрываясь, дверь. В полумраке подъезда женщина опустила детей на пол и стала успокаивать.
– Всё позади, всё хорошо! Не надо плакать! Всё прошло, – уговаривала она то ли перепуганных детей, то ли саму себя.
– Случилось что, Лизавета? – раздался скрипучий голос и из темноты показалась чуть сгорбленная фигура старика лет семидесяти, он опирался на толстую палку.
Лиза взглянула на соседа, всё ещё пытаясь отдышаться.
– А, это вы, Семён Палыч? Там – свора собак. Бродячих…
– Всего-то? – усмехнулся старик. – Я уж было подумал, грабители на вас напали. Пойду погляжу.
Через приоткрытую дверь подъезда Лиза с замиранием наблюдала, как старик неспешно двинулся в сторону бегающих вокруг песочницы псов. Что-то громко крикнул, ударил палкой по лавке. Поджав хвосты, собаки нехотя направились в соседнюю подворотню. Только когда последний пёс исчез из виду, Лиза смогла выйти из укрытия, чтобы собрать игрушки. Сосед сидел на лавочке, щурясь на летнее солнышко.
– Запомни, Лизавета, – по-отечески наставительно сказал он. – Нет в мире зверя страшнее человека! А собак бояться не надо, мы для них куда опаснее будем. Смотри, чтоб детки не переняли страх-то твой.
А страх был. С самого детства, сколько себя помнила, Лиза до смерти боялась собак. Ещё девчонкой, выходя из подъезда дома, она с опаской озиралась, не бродит ли поблизости Шарик – приблудный дворовый пёс, косматый и весёлый. Его любил и подкармливал весь двор, а Лизу просто парализовало при виде Шарика. Ей казалось, что пёс должен непременно её укусить, подойди она ближе. И Шарик, словно подтверждая Лизину догадку, принимался тихо рычать при виде девочки.
Став старше, Лиза начала стесняться своего страха и честно пыталась с ним бороться. И тут её подруга Катя завела немецкую овчарку. Но стоило Лизе попасть в дом к подружке, как веселье превращалось в пытку. Напряжение не покидало Лизу, даже когда Катя запирала собаку в соседней комнате.
– Джек добрый, он не тронет, – уверяла Катя подругу. – Иди, погладь его, не бойся! Сама увидишь.
Но Лиза не могла даже протянуть руку. Вместо добродушного Джека, она видела только страшный оскал и злые жёлтые глаза, следящие за каждым её движением. Ладони становились влажными, ноги ватными, в горле перехватывало. Было ужасно стыдно, но страх каждый раз побеждал. Постепенно дружба с Катей сошла на нет. С тех пор Лиза никогда больше не общалась с "собачниками".
Лиза долго не могла понять, откуда у неё этот страх. Пока однажды мама не призналась, что года в три её напугала в песочнице огромная собака. Конечно, Лиза сама этого не помнила. А мамин рассказ был скуп на детали. Но девушка пыталась представлять себе, как это могло произойти. Ей казалось, что если она сможет вспомнить все подробности случившегося, то избавится от страха раз и навсегда. Однако, результат был обратным – Лизе стали сниться кошмары.
…Маленькая девочка играет в песочнице. Она сидит на корточках и держит в руках ярко-красную лопатку. Девочка строит домик из песка. Её мама неподалёку беседует с подругой. Но вот мамин голос замолкает, она тихо подходит к девочке сзади и наклоняется к самому уху. Малышке слышно тяжёлое мамино дыхание. Она радостно поворачивает голову, но вместо мамы на неё в упор смотрит огромная чёрная морда с клыкастой пастью и красными глазами…
***
– Мама, только ты не ругайся, пожалуйста! – Дениска казался виноватым и ужасно довольным одновременно. – У Колькиной Джульбы щенки появились и я взял одного. Посмотри!
С этими словами пятнадцатилетний Лизин сын достал из-за пазухи маленький рыжий комочек.
– Это девочка, совсем крошечная. Ну и пусть непородистая, метисы крепче здоровьем. Мамочка, пожалуйста, давай оставим её, а? Ты же знаешь, как давно я хочу собаку! Я буду всё-всё делать сам, ты не беспокойся. Буду её дрессировать, кормить, гулять. Обещаю!
Ушастый рыжий комочек смотрел на обомлевшую Лизу синими бусинками глаз. Как случилось, что вопреки всему её сын уже много лет мечтает о собаке? Что он прочёл массу умных книг по собаководству и в итоге – о ужас! – решил стать кинологом? Да, Лиза старалась как могла не передать свой страх детям. Но чтобы вышло совсем наоборот, она никак не ожидала. Пошла на хитрость, поставила сыну условие – отличные оценки в году по всем предметам. Правильный стимул творит чудеса! К концу года Денис стал отличником. Видно, действительно, очень хотел собаку. Теперь пришёл мамин черёд держать данное слово.
– Папа согласен, Машка тоже. Осталась только ты! Мам, ты ведь мне обещала, – не отступал Денис. – Я уже и имя ей придумал – Вера. Как тебе?
Вера… Вера ей была нужна. Вера в то, что в один прекрасный день она сможет без внутреннего содрогания пройти мимо любой собаки на улице, сможет потрепать за ухом соседского пуделя и даже получить от этого удовольствие. А её сын сможет стать блестящим кинологом.
***