– То есть Кортес очень удачно подгадал к моменту очередной ревизии.
– Как пить дать.
– А вы не считаете, что его исчезновение может быть связано с недавними убийствами?
– Это как?
– Ну, до меня дошли слухи, что Кортес крутил роман с женой Гаспари. А Чиппинг? Он не мог быть в курсе его мошенничества?
– Хм. Не думал об этом. Бран Чиппинг вел дела с фондом. У него была риэлтерская лицензия в нашем округе, кажется, он получал разрешение на строительство этой их арены на берегу озера.
– Концертного зала.
– Один черт.
– Чиппинг мог узнать, что Кортес собирается присвоить себе деньги, выделенные на этот проект.
– Думаете, Кортес убил его, чтобы тот не помешал его планам? Попытался выдать за несчастный случай, украв яд у Гэвина. А потом убил Бенадетт Гаспари, потому что она отказалась участвовать в его афере или что-то в этом роде. Ну у вас и фантазия, Бартоломью.
– Это вы озвучили теорию, шериф, не я.
– Вы меня гипнотизировали. Вкладывали мне в голову свои темные мысли. Вообще меня это все больше не касается. Расследование смертей Чиппинга и Гаспари теперь ведет полиция штата. Они прислали своих парней из убойного отдела. Смерть Гэвина Галлахера пока что квалифицируется как несчастный случай. У него обнаружена гематома на затылке, но у старика было такое количество алкоголя в крови, что не исключено, что он в состоянии делирия начал открывать клетки, а потом упал и ударился головой. Причиной смерти стали многочисленные змеиные укусы. Его гадюки повыползали из клеток и начали кусать первый теплый объект, который учуяли.
– Сомневаюсь.
– Не понимаю, каков теперь ваш интерес в этом деле. Зачем вы вернулись?
– Миранда Дарнелл, художница из «Дома искусств», меня попросила. У нее был роман с Родриго Кортесом, и теперь она боится, что ее обвинят в пособничестве. Кстати, Миранда – моя бывшая жена.
– А вы полны сюрпризов, Бартоломью. Знаю вас всего несколько дней, а такое ощущение, что вы прожили тут годы. Даже успели обрасти семейными связями. Не хотите выпить кофе?
– У Тома?
– А где же еще.
– Почините уже кофеварку в участке.
***
Том снова снял для нас пару стульев со столика во дворе с видом на реку и принес по бокалу теплого пива.
– Я хотел вас кое о чем спросить, шериф. Это не имеет отношения к недавним событиям.
– Зовите меня Каллумом.
– А вы меня Тео.
– Нет, – подумав ответил Линч. – Лучше путь будет Бартоломью. Тео какое-то бабское имя. Никогда не думали о кличке? Вроде Барт или Тед?
– Мои предки прибыли из Константинополя. И каким-то образом добрались до Миннесоты. Не буду вдаваться в подробности, но мой отец скорее насадил бы меня на вилы, чем дал называть себя Тедом.
– Кстати, об именах. Я вам кое-что расскажу, но это только между нами. Помните те бумаги, которые мы забрали из хижины Гаспари, то есть из вашего дома?
– Ну да.
– Мы нашли некоторые документы миссис Гаспари до ее замужества. Ее звали Бернадетт Питерс. Полицейские следователи разыскали ее родственников, чтобы сообщить им о смерти женщины. И в итоге вышли на миссис Амелию Питерс из Уичиты, мать Бернадетт. Вы представляете, кем она оказалась?
– Ни малейшего понятия.
– В прошлом Амелией Хэггарти! Вдовой Леннона Хэггарти, которого дед вашей жены выставил из дома.
– Что?!
– Да. Я сам чуть не свалился со стула, когда узнал. Как я вам рассказывал, когда их выселили, миссис Хэггарти была на сносях. Они уехали из штата, а вскоре Лен умер то ли от пьянства, то ли от стыда. Амелия не слишком горевала, я думаю. Она вскоре вновь вышла замуж за некоего Питерса и переехала с ним в Канзас. Он удочерил девочку, так что она официально стала Бернадетт Питерс. Амелия утратила связь со старшими детьми много лет назад, она сказала, что Берни сразу после школы решила стать актрисой и укатила в Калифорнию. Иногда писала матери письма, но за последние три года она не получала от нее ни строчки. Как я понял, у Амелии с матерью были не самые лучшие отношения, девочка так и не сошлась характерами с отчимом, хоть он воспитывал ее с младенчества. У миссис Питерс в новом браке родились еще дети. Хоть она и была ужасно опечалена смертью дочери, но не выразила никакого желания приехать в Нью-Гемпшир, чтобы забрать ее тело. Ее муж переведет деньги, чтобы оплатить похороны Бернадетт.
– Это многое объясняет, – подумав сказал я. – Например, почему Берни связалась с Пьетро Гаспари, хотя он был сильно ее старше и явно не красавец. Она думала, что он владеет домом, который когда-то принадлежал ее семье. И что она вновь станет его хозяйкой. Поэтому она впала в такое отчаяние, когда узнала, что он просто жил там на правах пожизненной аренды. И отказывалась съезжать.
Я вспомнил выкрик Бернадетт на вечере в «Доме искусств»: я просто хочу, чтобы вы вернули мне мой дом.
Несчастные женщины и их секреты. Берни Хэггарти так хотела вернуть дом, от которого Эми мечтала избавиться. На мой взгляд, какая-то нездоровая фиксация на теме недвижимости. Мне, например, было все равно, что стало с родительской фермой, которая отошла банку после их смерти.
– Я помню, вы говорили, что у Хэггарти был еще и сын. Что с ним стало?
– Да. Рональд Питерс. Он тоже принял фамилию отчима. По словам Амелии парень сбежал из дома еще раньше. Именно он был главной причиной, почему Бернадетт не поладила с отчимом. Постоянно настраивал ее против новой семьи и считал, что его родной отец пал жертвой заговора. Рос проблемным, постоянно попадал в неприятности, к счастью в пятнадцать лет прибился к бродячему цирку и сбежал из города. Кажется, семья вздохнула с облегчением. Мать уверена, что он давно умер или спился или пал жертвой еще какого-то пристрастия, поскольку парень унаследовал все пороки своего папаши. Ну, а о чем вы хотели меня спросить, Бартоломью?
Том принес нам еще по пинте.
– Что?
– Ну, вы хотели задать мне какой-то вопрос, не относящийся к расследованию, помните?
– А это… да.
Я все еще не мог прийти в себя, узнав о прошлом Бернадетт. Наконец собрался с мыслями.
– Каллум, вы не помните, попадала ли Фелиция Коэн в этих краях в аварию в феврале 1939 года?
***
– Как вы раскопали эту историю? – удивился шериф.
– Так была авария? Или это очередной секрет Джаспер-Лейк, о котором никто не говорит?
– Тут нет ничего секретного. Не могу точно вспомнить год, но Филли и правда угодила в аварию. Но все же обошлось. Зимой дорога через лес может быть опасной. Темнеет рано, а если ехать быстро, то есть риск не вписаться в поворот и врезаться в дерево. Много народу там гробит машины, особенно среди пришлых, которые ездят в город за добавкой. Почти каждый год какой-то автомобиль приходится отбуксовывать. Но ни разу не было случая со смертельным исходом. Странно, конечно, что Филли так глупо вляпалась, она же местная и не раз по этой дороге ездила, даже в дым пьяная. Хотя в ее состоянии могло быть объяснительно. Тогда валил снегопад. Видимость была никакая.
– Фелиция приезжала в Джаспер-Лейк?
– А я о чем говорю. Приехала и уехала через пару часов. А на обратном пути в Донкастер попала в аварию, съехала с дороги и врезалась в дерево. Ее нашел один работник из «Дома искусств», который к счастью решил поехать в паб, а у него была высокая подвеска. Иначе бы бедняжка замерзла насмерть. Он приехал в город и поднял всех на уши. Тогдашний шериф и мы все с ребятами поехали, вытащили Филли из машины, отвезли в больницу в Перси. Я дозвонился до Оскара, он примчался из Бостона. Оскар был в шоке, он понятия не имел, почему жену понесло в Джаспер-Лейк в снежную бурю. Илая в хижине не было, он уехал на зиму во Флориду. Ее отец Джордж Тремонт сказал, что дочь к нему не заходила. Агги тогда была школьницей, она болела, лежала дома с высокой температурой, отец за ней ухаживал. В поселке сказали, что никто не видел Филли, да и к кому она могла бы там приехать?
– Может, Фелиция приезжала в хижину в отсутствие свекра? У нее же были наверняка ключи.
– В итоге мы так и подумали. Оскар решил, что жена хотела сделать детям какой-то сюрприз на день рождения и привезти что-то из Джаспер-Лейк. Она же всегда была суеверной, обожала различные символы и амулеты. Видимо, когда она уезжала, то попала в снежную бурю, начала гнать и съехала с дороги. Это был последний раз, когда я видел Филли, – печально промолвил шериф.
– Вы сказали «в ее состоянии». Миссис Коэн была пьяна, когда управляла автомобилем?
– Нет, наоборот. Вы меня неправильно поняли. Филли была беременна. На позднем сроке. Ребенок должен был родиться где-то через две-три недели.
– Он выжил?
– К сожалению, нет. Схватки начались, когда Филли была без сознания. Это было ужасно… Когда мы с ребятами ее обнаружили, то вначале подумали, что она мертва, столько было крови. Извините, если я не буду пересказывать подробности. К счастью, когда она пришла в себя, то ничего не помнила. Совсем ничего. Не помнила, зачем поехала в Джаспер-Лейк в тот день, как попала в аварию. Не помнила даже, что была беременна. Должен был родиться мальчик. Оскар сказал, что это счастье. Какой-то умный мозгоправ объяснил, что это механизм компенсации, так ее разум стер все травмирующие воспоминания. Он взял с нас слово, что если Филли еще когда-либо появится в наших краях, то никто ни словом не обмолвится об аварии. Впрочем она больше так и не приехала.
Глава двадцать первая. Чем пахнут трюфели
Простившись с шерифом Линчем после двух пинт портера, я поехал в Джаспер-Лейк в дом Агаты, надеясь застать там Миранду. Я действительно ее там обнаружил, но не одну. Помимо хозяйки дома на кухне расположились Джек Роулендс и Анита Роупер, а также какой-то худосочный длинноволосый молодой человек лет двадцати семи, представившийся Пеппером.
Судя по всему, Миранда явно преувеличила антагонизм обитателей поселка художников в отношении ее персоны. Насколько я знал свою бывшую жену, она не выносила одиночества. Удары судьбы она предпочитала переносить, окруженная прочной стеной сочувствующих, пусть даже и не слишком знакомых ей людей.