Я высадил шерифа около участка, а сам рванул к «Шэмроку».
– Миссис Бартоломью до сих пор не вернулась, – встретила меня в дверях хозяйка гостиницы. – Я уж не знаю, что и делать с рагу. Может, у вас в Бостоне так принято, но вообще-то могли бы и предупредить меня, что не будете ужинать. Если миссис Бартоломью встретила каких-то знакомых и решила зайти к ним в гости, то могла бы найти время и сообщить, чтобы я не держала духовку горячей.
– Как давно она ушла? – прервал я этот поток жалоб.
– Не знаю. Часа два назад.
– Вы не помните, она точно не упоминала, куда собирается?
– Сказала, что пройдется с собакой, – миссис О’Шонесси осторожно принюхалась, пытаясь определить, насколько я пьян, раз постоянно переспрашиваю очевидные вещи. – Наверное, встретила знакомых на улице и засиделась в гостях. Может быть, вы все-таки поедите, сэр, пока ее ждете?
– Да отстаньте вы со своим рагу!
Я выбежал на улицу. Мой «форд» по-прежнему был припаркован во дворе отеля, к тому же Эми ни за что не села бы одна за руль этого капризного рыдвана.
Кого из знакомых она могла встретить в городе? Я добежал до магазинчика Агаты и обнаружил, что он закрыт, как и все соседние лавки. Может, Эми пошла в бар? Но это совершенно не в ее привычках. Конечно, она разозлилась на мой неожиданный отъезд, однако ни за что не стала бы поступать так сама – уходить куда-то не предупредив.
Ноги сами привели меня назад к участку.
Внутри я обнаружил только Шейна О’Коннора, сообщившего, что рабочий день закончен, а сегодня его очередь дежурить до полуночи.
– Я лично отвез мисс Дарнелл назад в поселок, – заверил меня помощник шерифа. – Вскоре после того, как вы уехали. Агги пыталась заманить меня к себе на чашку кофе, но я сказал, что сегодня отвечаю за участок.
– А где шериф?
– Поехал домой ужинать. Он и заходил сюда только забрать ключи от своего пикапа. Сегодня у него мясной рулет.
– Где он живет?!
– Эй, Бартоломью, вы же не собираетесь отрывать человека после трудового дня от его законного мясного рулета. Да и сестра шерифа, миссис Уотерхаус, не обрадуется, если вы вот так вломитесь к ним в дом посреди трапезы. Неужели нельзя подождать с вашими проблемами до утра?
– Это очень срочно. Моя жена пропала!
***
Убедить Шейна, что Эми не могла просто встретить знакомых и потерять счет времени, оказалось также трудно, как и миссис О’Шонесси.
– Вы не заходили к Тому? Или в «Пэддис»? Сейчас, знаете ли, женщины свободно заходят в бары в одиночестве, особенно эти… из «Дома искусств». А может, супруга ваша как раз кого-то из них встретила и решила к ним поехать?
Мне удалось наконец добиться от Шейна обещания, что он позвонит шерифу домой и сообщит ему об исчезновении Эми. И я снова оказался на улице.
Четверть часа я метался по центру Донкастера, заглядывая во все заведения на Главной и Школьной улицах. Никто не видел женщину с черно-белым пойнтером на поводке.
В панике я вернулся в отель, убеждая себя, что Эми действительно за каким-то чертом надумала поехать в Джаспер-Лейк без меня. Например, чтобы проверить, не провожу ли я там время с Мирандой. Она могла встретить на улице Джека Роулендса или Седрика Вандеркампа, и кто-то из них предложил подбросить ее до поселка. Какого черта, не могла же она от ревности настолько поглупеть? Ведь в этих краях до сих пор бродит непойманный убийца!
Я зашел в холл отеля, чтобы предупредить хозяйку, что уехал в Джаспер-Лейк, на случай, если Эми вдруг объявится.
– Мистер Бартоломью! – ко мне кинулась женщина, в которой я с удивлением узнал мисс Пеллетьер. – Нам нужно срочно поговорить с вами и вашей женой.
– Я как раз ищу свою жену! Вы ее видели?
– Нет, но…
– Тогда извините. Я очень спешу. Это не может подождать до завтра?
– Боюсь, что нет, мистер Бартоломью. Сюзанн сама не своя с тех пор, как увидела вашу жену на похоронах мистера Чиппинга. Завтра утром она покидает Донкастер. Переезжает во Флориду к сыну, а дом и фирму выставила на продажу. Уже есть покупатель.
– Какое это все имеет отношение…
– Миссис Чиппинг считает, что ваша жена должна знать правду о своем отце. Вы не представляете, какого мужества ей стоило сюда явиться.
Голос Коринн Пеллетьер взлетел до фальцета, когда она драматическим жестом указала в сторону гостиной, где в одном из кресел расположилась одетая в черное женщина.
Глава двадцать седьмая. Две женщины
– Добрый вечер, миссис Чиппинг. Очень приятно, что вы зашли повидаться перед отъездом. Примите еще раз мои глубочайшие соболезнования. Только, видите ли, я сейчас очень спешу…
– Я не отниму у вас много времени, – промолвила вдова тихим приятным голосом. – То, что я хочу вам сообщить, очень важно… Как жаль, что я не застала Эми Коэн лично… А она скоро вернется?
– Я не знаю… она пропала. Ушла гулять с собакой больше двух часов назад…
– Наверное, встретила кого-то из старых знакомых, – переглянулись дамы.
– Как бы то ни было, я не могу ждать, – вздохнула миссис Чиппинг. – Я и так ждала слишком долго.
Я взглянул на вдову. На поминальной службе она показалась мне согбенной старухой, но теперь я понял, что это не так. Несмотря на темные круги под глазами и скорбные складки вокруг сжатого рта, выглядела женщина лет на сорок с небольшим. Если бы она улыбнулась, то могла бы скинуть еще пару лет. Она была не седой, как я подумал вначале, а платиновой блондинкой с волосами, уложенными в высокую прическу, увенчанную плоской шляпкой с подколотой черной вуалью. Скромное черное шерстяное платье облегало достаточно подтянутую фигуру. Из-под подола выглядывали изящные лодыжки, обтянутые черными шелковыми чулками.
– Чтобы не тратить наше время, начну с самого главного, – миссис Чиппинг посмотрела прямо мне в лицо своими прозрачными голубыми глазами с розоватыми белками. – Когда мне было восемнадцать лет, Оскар Коэн меня соблазнил.
Руки миссис Чиппинг в черных кружевных перчатках беспокойно забегали по ручке ее сумочки. Мне казалось, она ждет от меня какой-то реакции.
– Это произошло в 1937 году. Он уже был женат и имел детей. Но иногда приезжал сюда… один… или с друзьями из Бостона. Это было на летних каникулах. Я только закончила первый курс в городском колледже Манчестера. Оскар был старше… но я все равно не могла перед ним устоять. Я знала, что он женат, но он так настойчиво ухаживал. Не смотрите на меня сейчас. Жизнь сломила меня. А в то время я была довольно привлекательна. К тому же ничего не соображала, мне казалось, что весь мир открыт передо мной. А Оскар… он клялся, что любит меня. Дарил роскошные подарки.
Я не понимал, почему эта женщина сейчас тратит мое время. Она считает настолько важным через столько лет рассказать, что не устояла перед напористым обаянием Оскара Коэна, который и так не славился супружеской верностью?
– Когда лето кончилось, я поняла, что забеременела, – продолжила Сюзанн Чиппинг. – Оскар к этому времени уже вернулся в Бостон, он обещал, что разведется с женой и приедет ко мне в Манчестер, но когда я написала ему…
– Он вас бросил?
– Нет. Он прислал Брана. Тот привез деньги… на аборт. Сказал, что все устроит. Он объяснил, что Оскар никогда не разведется с Фелицией, чтобы жениться на мне. Что все это было игрой, его очередным летним романом. Чтобы я не обольщалась, я не первая девушка, которая попалась в его сети. Оскар никогда не мог устоять перед смазливой девчонкой, причем, чем наивнее, тем ему больше нравилось ее добиваться. С помощью наглых комплиментов, широких жестов, несбыточных обещаний… Фелиция стала единственной, кто раскусила его игру и заставила на себе жениться. Представляете, у мерзавца даже не хватило порядочности со мной объясниться, он прислал друга решить проблему.
Я вспомнил заветы Оскара Коэна в интерпретации его дочери: берись за дело по плечу, во всем остальном формулируй задачу и делегируй полномочия.
– И вы… что?
– Мои родители были католиками. Как и большинство жителей Донкастера. Для меня аборт был неприемлем. Я так и заявила Брану. Тогда он предложил отдать ребенка на усыновление. Сказал, что поможет мне все организовать. Я временно отчислюсь из колледжа до пасхальных каникул, Бран придумает для этого какой-то приличный предлог, а он на это время поместит меня в приют для незамужних матерей и найдет хороших приемных родителей для ребенка. Сказал, что будет привозить мне книги, чтобы я не слишком отстала от учебы и смогла вернуться к занятиям.
– Похоже, мистер Чиппинг сильно о вас заботился.
– О, да. Бран признался, что влюблен в меня. Но я не замечала его, очарованная Оскаром. В конце концов он рассказал о своих чувствах. И сделал мне предложение. Сказал, что мне не придется отдавать ребенка чужим людям, он готов признать его своим сыном. Я знаю, что поступила не очень красиво. Но мне было всего восемнадцать лет, и я была в отчаянии. А Бран предложил решение всех моих проблем. Я не любила его тогда. Но он казался надежным… обеспеченным. Отец уже передал ему все дела в семейной конторе. Я в первую очередь думала о будущем своего сына!
Я заметил, что мисс Пеллетьер бросила на Сюзанн Чипиннг взгляд, в котором отчетливо читалась смесь зависти и презрения.
– Мы поженились девятого октября накануне Дня Колумба29. Двадцать восемь лет назад. А спустя семь месяцев родился наш сын, Джонатан Чиппинг. Оскар больше ни разу не напомнил о себе. Хотя они продолжали вести дела с Браном, я твердо заявила, что больше никогда не хочу видеть этого человека в нашем доме. Да он вроде и не возражал. Если я встречала Оскара на улице, то вежливо кивала и переходила на другую сторону. Видит Бог, я старалась быть хорошей женой Брану. Естественно, я бросила учебу, чтобы посвятить себя созданию уютного дома для мужа. С годами я даже научилась любить его. Это был несложно, ведь Бран был замечательным. Добрым, верным, отзывчивым. Единственное, о чем я всегда жалела – Господь не дал нам больше детей. Джонатан так и остался нашим единственным сыном.