– Вы бледны. Устали с дороги? – Я кивнула. – Ничего сейчас отдохнете, а вечером ждем у себя.
Я улыбнулась. Дошли мы быстро: гостиница оказалась недалеко, в двухстах метрах от вокзала, небольшая и уютная. На первом этаже располагались просторная гостиная и кухня, на втором – номера. Попрощавшись с Кириллом, я поднялась в номер и странно себя почувствовала. Не могу объяснить, неловко, что ли? Не знаю… Скинув только верхнюю одежду, прилегла и не заметила, как задремала. Очнулась от непонятного предчувствия, будто за мной кто-то наблюдал. Настороженно обернулась и увидела Женю: он сидел позади меня. От неожиданности чуть не вскрикнула.
– Тихо-тихо. Это я!.. – произнес он и, придвинувшись, обнял и поцеловал: все чувства вмиг перемешались, а потом спросил. – Что ты так пугаешься?
– Как ты сюда попал?
– Второй комплект ключей, пришлось взять у хозяйки. До тебя же не достучаться! – ехидно добавил Женя.
– Я не слышала…
Он только усмехнулся и потрепал за щеку.
– Выглядишь уставшей. Снова тряслась два дня в поезде? – укоризненно спросил Женя. – Не могла взять билет на самолет?
– Ты же знаешь, что я до жути боюсь летать, а в одиночку и подавно.
– Ладно. Смотри, что я привез тебе из Лондона, пока не забыл, – и он засунул руку в карман брюк и достал небольшую черную коробочку и протянул мне.
– Что это?
– Открывай, увидишь.
Внутри лежала серебряная цепочка с подвеской в виде капельки, посередине которой был вставлен небольшого размера полупрозрачный камешек бледно-голубого цвета с молочным отливом. Я высунула ее и стала внимательно рассматривать:
– А что это за камень?
– Халцедон… Дай сюда, я надену… Теперь повернись, оценю свой выбор, – и Женя посмотрел на меня. – Тебе идет, подчеркивает всю глубину глаз.
Я смущенно толкнула его плечом.
– Вы были в Лондоне?
– Да, а почему ты думаешь, я тебе не звонил и доверил все Кире? Мы с Максом сводили несколько новых песен, решили до праздников все закончить. А теперь иди сюда, я соскучился…
Кто бы знал, как я соскучилась!
***
К восьми часам мы пошли к Кириллу и Майе. Они жили неподалеку в небольшом загородном доме с мансардой. Внутри было хорошо, светло и просторно. Я помогла Майе с приготовлениями, а в одиннадцать мы отправились на Курортный бульвар – главную городскую площадь – встречать Новый год. На улице была настоящая зима. Погода разгулялась не на шутку: снег летел такими огромными хлопьями, что запорошил все тротуары, деревья, клумбы. Но обильный снегопад не остановил людей, и на бульваре было многолюдно. Мы полюбовались салютом, прогулялись и вернулись. Посиделки за столом. Кроме нас и Кирилла с Майей к нам присоединилось еще несколько человек, которых мы встретили на бульваре, но они надолго не задержались, и вскоре все разошлись по домам. Я хотела тоже уйти, но Майя уверила меня, что мы им не помешаем. Кроме того она уже приготовила нам комнату. Я была польщена ее гостеприимством.
Пока мы с Майей убирали со стола, Женя с Кириллом вышли на улицу и некоторое время отсутствовали. Все закончив, Майя пожелала спокойной ночи и поднялась к себе, а я решила дождаться Женю и присела в гостиной на диван. В камине разгорался огонь; языки пламени постепенно прорывались сквозь свежие поленья и вскоре превратились в сплошное ярко-оранжевое огниво. Меня это так увлекло, что я и не заметила, как вернулись Женя и Кирилл. Кирилл уже успел подняться к себе, а Женя присел рядом и, обняв, сказал: «Я думал, ты уже легла».
– Нет, решила дождаться тебя…
Потом слово за слово и мы с ним разговорились. Мне это так нравится, что мы можем подолгу о чем-то беседовать, невзирая на время и обстоятельства. И самое главное, мы внимательно слушаем друг друга, что очень ценно. Буду надеяться, что подобную привычку мы сохраним и не утратим в дальнейшем…
1.01.2006 г. А утром после завтрака мы сразу же пошли гулять. Погода на улице установилась отменная: за ночь прояснилось и от вчерашнего ненастья и следа не осталось; было морозно; ярко светило солнце, и выпавший снег поблескивал в его лучах. На ум невольно приходили строчки: «Мороз и солнце. День чудесный…»3 К тому же мне не хотелось злоупотреблять гостеприимством и обременять Кирилла и Майю. Так что мы немного погуляли, повалялись в снегу, точнее меня поваляли. Что уж там дети! Благо на улице было ни души, город словно вымер. В принципе первого января каждый год наблюдается подобная картина. В гостинице позвонила папе: поздравить с праздником и сказать, что у меня все в порядке. Женя удивился:
– Почему папе? Я думал, что дочки ближе к мамам? Это они знают обо всех девичьих секретах и тайнах.
– У нас сложилось не так: с детства мы с папой друг друга прикрываем. Кроме него меня больше никто так хорошо не понимает.
– Он все знает?
– Да.
– А мама?
– Если бы она знала, меня бы здесь не было… Ну, все пойдем! Я хочу прогуляться по парку!
Несмотря на то, что на улице зима, парк все равно выглядел очаровательно: вечнозеленые деревья и кустарники наперевес с ослепительно белым снегом, бережно накрывшим все мохнатыми шапками, придавали ему особую праздность и красоту. Казалось, можно было бесконечно гулять по заснеженным аллеям и любоваться природой, услаждая глаз, после пейзажей улиц больших городов, где сплошь грязь и выхлопные газы.
8.01.2006 г. Сегодня узнала не очень приятную новость. Мы сидели в гостиной, пили чай вместе с Кириллом – они что-то решали насчет предстоящих концертов. Между делом Жене кто-то позвонил, и он на несколько минут отлучился. Мне почему-то сразу бросилось в глаза, что, услышав вибрацию, они оба переменились в лице, но я не придала этому значения. Потом когда Кирилл собрался уходить, он что-то шепнул Жене, он кивнул ему в ответ и только вечером перед сном заговорил:
– Мне нужно тебе кое о чем сказать…
От тона его голоса по спине побежал холодок, а сердце затрепетало. Я склонила голову ему на плечо. Речь пошла о его бывшей жене – Алине и ребенке. Как бывшей! Брак официально не расторгнут, но по его словам, они не живут вместе больше пяти лет: Алина с ребенком сейчас живет за границей, а он выплачивает алименты.
– Когда мы познакомились с Алиной, были молоды и не готовы строить семью. Я только начинал строить карьеру. К тому же Алина никогда не относилась к моему творчеству серьезно, считала пустой тратой времени. «Кому нужны твои песни, лучше чем-нибудь перспективным занялся», – всегда она повторяла, подразумевая под этим спекуляции. В девяностые все этим грешили и неплохо зарабатывали. Но постепенно наши песни зазвучали на радио, нас стали приглашать на концерты, начались сольные выступления. Несмотря на это, денег по-прежнему катастрофически не хватало. Сама понимаешь девяностые – кризис в стране. Каждый выживал, как мог. К тому же Алина вскоре забеременела. Тут-то и начались трудности…
Я был постоянно в разъездах, соглашался на любые концерты, корпоративы, лишь бы хорошо платили, а Алина оставалась одна с Данькой. Помощи было ждать не от кого. И когда я приезжал домой, она срывалась на мне. Вместо того чтобы проводить время вместе, мы выясняли отношения. Приедешь уставший с гастролей, думаешь, сейчас, наконец, побудешь дома, отдохнешь. Но нет, дома скандал. Я особо не церемонился и молча уходил, хлопнув дверью. Пьяные посиделки с друзьями… Возвращался под утро, и снова выяснение отношений…
Женя откашлялся и продолжил:
– Конечно, вел я себя по-скотски, но по молодости не задумываешься об этом. Горячий нрав. Это спустя годы многое начинаешь понимать и жалеть. Помню один раз… – И он резко замолчал, отчего мне сделалось не по себе. – Мы сильно поссорились. Я тогда не на шутку вышел из себя, очнулся от того, что стало тихо-тихо… Алина сидела на стуле вся в слезах и держалась за лицо. Я, не зная, что делать, взял и ушел, оставив ее одну…
И Женя резко соскочил с постели и, подойдя к окну, закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, он продолжил говорить:
– После этого мы не разговаривали: я уехал на гастроли, а когда вернулся, мне показалось, что она притихла, держала себя в руках, но это продлилось не долго. Спустя неделю снова начались придирки, ссоры. Честно говоря, я тогда не на шутку испугался того, что ждет нас впереди и не нашел ничего лучше, как предложить пожить отдельно… Алина поначалу противилась, возмущалась, но в итоге согласилась. И не зря, как оказалось. Наше расставание пошло ей на пользу. Она оставила Данила на попечение своим родителям и снялась в одной фотосессии, и как оказалось удачно. Ее стали приглашать на съемки. Карьера ее взмыла вверх, как и моя… – Женя перевел дыхание. – Повстречались мы спустя, наверное, год после расставания, и былые чувства вспыхнули вновь. Мы опять съехались. Но это были странные отношения. Мы теперь вдвоем пропадали в разъездах, а то время, которое удавалось проводить вместе, вечно ссорились… Тем не менее, так мы еще прожили года три. После чего окончательно разбежались.
Я все то время пока Женя говорил, слушала его молча, еле дыша. А что я могла сказать? Естественно, я обо всем знала, конечно, не в таких подробностях. Странно было бы не знать, когда в газетах и журналах неоднократно об этом писалось, и сочла правильным не усложнять: всякое в жизни бывает. В принципе все, как у всех, по молодости по глупости женился, потом не сошлись характерами и разбежались. Пока я рассуждала про себя, Женя присел на постель и резко спросил:
– Осуждаешь?
– Нет, я тебе не Гаагский суд, чтобы выносить вердикт. Единственное, что для меня имеет значение, как ты относишься ко мне, а остальное меня не касается. А мальчику сколько?