24.07.2006 г. Утром проснулась в приподнятом настроении. Не желая задерживаться в гостинице ни одной лишней минуты, быстро позавтракала и отправилась в парк. День выдался ясный и теплый, и я, выйдя за ограждение, побрела по мощеной улице. Пройдя несколько переулков, оказалась на Курортном бульваре, залитом солнцем и утопающем в зелени и цветах, не спеша дошла до Колоннады и углубилась в парк. Санаторий, в котором работает Майя, находится недалеко. И вправду двадцать минут неторопливой ходьбы, и я на месте.
Зайдя за ограду, огляделась по сторонам: по дорожкам бегали дети и бродили отдыхающие. «Как же здорово, снова попасть сюда: сразу столько воспоминаний всплывает в памяти: и выступление, и нога в гипсе, и наши неторопливые прогулки с Женей… Как жаль, что в безумном потоке будничных дней, заполненных работой, мы забываем о таких простых радостях жизни…» Присев на лавочку возле фонтана, позвонила Майе. Через минут двадцать она вышла. Мы сходили с ней пообедали, а после она сопроводила меня в кабинет заведующего.
Дверь нам открыл высокий, статный мужчина уже в годах с редеющими седыми волосами и залысиной на затылке. Он радушно нас поприветствовал и пригласил войти. Поначалу задавал общие вопросы об образовании, прежнем месте работы, трудовом стаже, а потом вкратце рассказал о том, чем мне предстоит заниматься в санатории. Я буду вести первичные консультации, суть которых познакомиться с пациентом, с его жизненными обстоятельствами, определить основные психологические проблемы и при необходимости направить на более подробное обследование к узким специалистам – ничего сложного и замысловатого. Думаю, я справлюсь.
А после Майя устроила мне настоящую экскурсию по санаторию, показала все отделения, даже мой, если все сложится, будущий кабинет, выкрашенный в приятный персиковый цвет с рабочим столом и небольшим белоснежным диванчиком у окна. Время пролетело быстро, и из санатория мы уходили уже ближе к шести. Пока Майя сдавала ключи, я вышла на крыльцо и заметила Кирилла: он сидел на корточках и крутил что-то на велосипеде, а рядом стоял светловолосый с курносым носиком мальчик. Я подошла ближе и поприветствовала их.
– Сав, поздоровайся, – обратился Кирилл к мальчику.
Он нерешительно поднял серые глазки и, буркнув «Здрасте!..», прижался к Кириллу. Он потрепал его за волосы и, вставая, произнес:
– Ну все, готово. Запрыгивай, только далеко не уезжай. – Сава улыбнулся, вскочил на сидушку и бойко закрутил педали.
Честно говоря, необычно было видеть Кирилла, возившегося с ребенком. Я почему-то никогда серьезно не задумывалась о детях. Детях… «Нет! – и машинально покачала головой. – Мы с Женей еще мало знаем друг друга, чтобы думать о детях…»
– Такой скромняга…
– Да, он незнакомых людей сторонится.
– Это естественно. Дети разные… – Кирилл кивнул. – Сколько ему?
– Почти пять… А вы давно здесь?
– Нет, только вчера приехала.
– Насовсем? – спросил Кирилл и усмехнулся.
– Не знаю, время покажет.
– Решительная вы! Я в вас не ошибся.
Я лишь улыбнулась. Вскоре показалась Майя, и мы вчетвером вышли за ограду санатория, где попрощались: они направились домой, а я в гостиницу. Заодно прикупила несколько газет, чтобы вечером посмотреть объявления домов, выставленных на продажу…
26.07.2006 г. Сегодня после обеда приехал Женя. Выглядел он уставшим и измотанным после дороги. Мы с ним немного поговорили, и он лег спать, а я взялась за чтение. Но вскоре мне это надоело, и я спустилась на кухню, заварила чаю и вышла на террасу, где присела на лавку-качели и стала потихоньку раскачиваться. На западе догорали последние лучи вечернего солнца, которые вскоре совсем потухли, оставив после себя ярко-красное зарево над макушками соседских деревьев… К ветру… На потемневшем небе замерцали первые звезды: они здесь поистине прекрасны. Запели сверчки. Где-то замурлыкал кот…
– Вот ты где! – резко раздался голос Жени. – А то я тебя обыскался.
– Надоело целый день сидеть в номере и захотелось на свежий воздух.
Он лениво опустился рядом и, зевнув, приобнял за плечо. Неожиданно зазвонил телефон: это мама!
– Лесь, почему ты не перезваниваешь?! Мы же волнуемся, беспокоимся за тебя!
– Мам, у меня все в порядке.
– Что с работой?
– Как только папа вышлет мне трудовую, смогу устроиться.
– А с жильем?
– На днях будем искать.
– Ох, и чего тебе не сиделось дома! – запричитала мама и, вздохнув под конец, спросила. – Отцу дать трубку?
– Дай…
Я поговорила с папой еще пару минут и нажала на сброс.
– Контроль! – усмехнулся Женя.
– Не то слово! Мама не смирилась с моим отъездом, и теперь названивает мне дни и ночи напролет.
– Все-таки интересные у тебя отношения с родителями.
– Да. Я всегда была любимицей папы в отличие от моей младшей сестры Оксаны.
– У тебя есть сестра?
– Да, учится сейчас на переводчика. Правда, папа всегда мечтал о сыне, но, увы. Поэтому все, что смог, он вложил в меня. Он больше мамы заботился о моем образовании в надежде, что я пойду по его стопам и продолжу дело всей его жизни. Это он привил мне любовь к психологии. А вот мама… – и я невольно вздохнула. – С ней всегда было сложно. Мы очень разные, и взгляды на жизнь у нас тоже разные. Она ведь поступала в институт с единственной целью: завести нужных знакомых и удачно выйти замуж. А меня, наоборот, больше интересовала учеба, о замужестве я никогда серьезно не задумывалась. Из-за этого мы часто ссорились. Ее всегда выводило из себя, что я слишком независима, никого не слушаю и чересчур много работаю, а о личной жизни совершенно не забочусь.
– Ну, теперь-то она, наверное, довольна? – улыбаясь, спросил Женя.
– Не совсем, ты немного не соответствуешь ее представлениям об идеальном муже. – Женя хмыкнул, но ничего не ответил, а я спросила. – Почему ты никогда ничего не рассказываешь о своих родителях.
– А что рассказывать?.. Они живут в Самаре… – произнес Женя и зачесал затылок.
– У меня крестные из Самары…
– Мама не работает, а отец до сих пор заведует кафедрой в институте…
– Редко общаетесь?
– Да, только когда бываем там с концертами, но не более. Мы с отцом горячего нрава, и если возникнет спор, ни один из нас не уступит другому.
– Всегда чувствовал его давление?
– Не то слово! Он хотел, чтобы я, следуя его примеру, был дисциплинированным и воспитанным. Что сказать единственный сын, опора и ходячее воплощение несбывшихся мечтаний. До класса восьмого так и было: учился я хорошо, вел себя скромно и послушно, даже чересчур, но в старших классах меня словно подменили: учебу я забросил, стал пропадать в компании друзей. Отец пытался повлиять на меня, но безуспешно: моя вольнолюбивая натура не терпела ограничений и требовала свободы. Правда, после окончания школы я поддался на уговоры мамы и поступил в инженерный. Но учеба не вызывала у меня ни малейшего интереса, и я возненавидел ее до такой степени, что после первого года забрал документы.
– Я представляю, как к этому отнесся отец!
Женя усмехнулся.
– О да! Он всеми силами старался повлиять, образумить. Это же такой стыд! Что скажут другие? Сын светила науки бросил институт! Но я проявил настойчивость и упорство. На время ушел из дома и скитался по друзьям, каким-то работам. Так накопили на билет до Москвы, и все гуляй, Вася! Несколько лет метаний, а потом все само собой закрутилось-завертелось… Трудно было найти свою нишу, но как видишь…
– Вижу, – и я невольно улыбнулась. – Когда ты начал писать песни?
– Не помню, в школе, наверное, в старших классах, но это трудно было назвать творчеством. Так… Собственно мы ни о чем серьезном и не помышляли, играли для себя. Ну и чтобы покадрить девчонок!
Я пихнула Женю локтем.
– Ну, а ты как думала, зачем еще пятнадцати-шестнадцатилетние мальчишки берутся за гитары?! – Я промолчала. – Ты даже не представляешь, как ты возвышаешься над остальными, когда у тебя в руках появляется гитара, и ты еще умеешь бренчать на ней.
27.07.2006 г. Сегодня с утра прошлись с Женей по тем адресам домов, которые я присмотрела до этого в газете, и к полудню успели взглянуть на пару из них, но ни один нам не понравился. Утешало лишь то, что у нас в запасе было еще два адреса. Мы свернули с Курортного бульвара в небольшой проулок и через минут пятнадцать были на месте. Решетчатый деревянный забор густо оплел девичий виноград, а над почтовым ящиком красовался номер «88».
– Хорошее число, – произнес Женя и нажал на звонок.
– Заходите, открыто! – послышался женский голос.
Женя дернул за ручку, и мы вошли в калитку, где перед нашими взорами раскинулся широкий двор с клумбами, а на заднем плане достаточно большой одноэтажный дом, к которому вела узкая дорожка, усыпанная гравием и окаймленная речными камнями и низенькими кустиками бархатцев. На просторной террасе, увешанной корзинками с петуниями, стояла пожилая женщина в тунике-разлетайке с броским рисунком и махала нам рукой.
– Не бойтесь, проходите сюда.
– Здравствуйте, мы по объявлению… – отозвалась я и хотела еще что-то сказать, но разглядев поближе ее лицо, меня осенило: «Это же Надежда Самсоновна». – Я вас узнала, мы с вами встречались в парке в прошлом году.
– Возможно…
– У меня нога была в гипсе…
– А точно-точно, припоминаю, – произнесла она и, окинув нас добродушным взглядом, добавила. – Значит, вы подыскиваете жилье?
– Да.
– Аренда или покупка?
– Пока аренда.
– Ну да, ну да, в таком вопросе лучше не спешить. Что ж мы зря стоим, пойдемте, я вам все покажу, – и она, опираясь на трость, повела нас внутрь дома.