– Пусти, пожалуйста! Мы опоздаем в садик!
– Я могу отвести Тёмку.
– Нет, с тобой он точно не захочет остаться, лучше заберешь его в обед…
Женя ничего не сказал, но впился в меня таким долгим пристальным взглядом, что мне сделалось не по себе, и я поспешила удалиться из кухни. Как я и ожидала, Тёмка просыпался с трудом, а вставать тем более не хотел, но я все-таки растолкала его; он умылся, оделся, но увидев Женю, снова заупрямился.
– Тём, пойдем! Папа заберет тебя в обед, и весь день будете с ним играть. – Он надул губки. – Все обувайся, нам пора выходить, а то если опоздаем, Светлана Николаевна еще не разрешит уйти пораньше.
Последние слова подействовали на него. Я помогла ему обуться; он взял машинку, которую носит в садик, и мы вышли… Весь день была занята работой с пациентами, а вечером, уже уходя домой, на крыльце санатория встретила Кирилла.
– Вы домой? – поинтересовался он. Я кивнула. – Составлю вам компанию. Мне все равно нужно к Жене.
– Это вы обо всем рассказали?
– Я! Но смотрю, Бастилия не сдается и держит оборону! – Я улыбнулась. – Да вы благодарить меня должны, а не губки надувать! Он и без моего доноса собирался приехать. И чтобы он увидел? – укоризненно спросил Кирилл. Я ничего не ответила. – Можете считать, что я принял всю агонию на себя!
– Мой герой!
– Так мне еще и досталось! Почему, видите ли, я раньше ему ничего не сказал. А ведь я после нашей не очень приятной встречи тогда в Москве вас и не видел, даже Майя, работая с вами в одном здании, ничего не заподозрила. Конспираторша!
– Я же не специально.
– Дети, ей-богу! И долго вы еще собираетесь дуться?
– А по-вашему я просто так…
– Какая разница из-за чего! – перебил меня Кирилл. – У вас будет ребенок!
– А вы уверены, что, я бы, упомянув тогда о ребенке, не навлекла на себя еще больше упреков и подозрений? – сглотнув через силу, спросила я.
– Нет, вы оба сведете меня с ума! Честное слово, убил бы обоих!
– Ничего не поделаешь, такова участь своды! Принимать все удары на себя.
– Шутите-шутите!
– Как раз таки мне и не до шуток. Но как говорится, сердце не видит разницы между хорошими и плохими поступками, его желания, как воды реки, смывающие все на своем пути.
– Неужели на вас снизошло озарение!
Я лишь улыбнулась в ответ. Придя домой, обнаружили, что Тёмки с Женей еще нет. Я уже хотела звонить Жене, но Кирилл меня успокоил: он до этого уже созванивался с Женей, и скоро они придут. Тогда я предложила Кириллу присесть пока на террасе, а сама зашла в дом и занялась чаем. Когда все было готово, появились Женя с Тёмкой. И мы все сели пить чай.
– Давайте чашку, – обратилась я к Кириллу, – налью погорячее.
– Я смотрю у вас тут посажено много роз. Вы любите розы?
– Не знаю… – не совсем понимая Кирилла, произнесла я.
– Меня давно раздирает дилемма: с одной стороны розы источают божественный аромат, его ни с чем не сравнить, но с другой – крошечные шипы колются, но ведь это не повод перестать восхищаться ими, как вы считаете?
«А-а, понятно к чему, он клонит».
– Не знаю, мне больше по душе пионы и у них нет шипов, а что до аромата, он навсегда останется в моем сердце и будет напоминать юность. Под звуки … – и я напела пару строк из одной их старой песни.
Я для себя открыла эту связь, когда в первый год распустились здесь пионы. Я долго ходила вокруг них и не могла понять, с чем у меня ассоциируется их аромат. Такой до боли знакомый… И все-таки вспомнила. Мы с Настей часто слушали музыку у меня в комнате, тогда еще на кассетном магнитофоне. Как сейчас помню, Настя где-то раздобыла новый альбом, второй, если я не ошибаюсь по счету, и принесла мне. Тогда была как раз пора пионов, и я их часто ставила у себя в комнате…
Из кухни выбежал Тёмка:
– Мам! Пойдем, покажу! – и он схватил меня за руку и потянул за собой. Так что их реакцию я не успела увидеть.
Вторую половину дня провели в парке, устали неимоверно, даже Тёмка уснул раньше обычного – прилег в гостиной на диван и отключился, – что для него совсем не характерно. Женя перенес его в детскую и вернулся. А мы с Надеждой Самсоновной пока доделывали кое-какие дела на кухне. Между делом завязался совсем ничего незначащий разговор. Потом Надежда Самсоновна ушла к себе, а мы с Женей остались наедине, впервые за все это время. Я молча вытирала ложки с вилками и складывала их в ящик. Женя тоже ничего не говорил. Вытерев последнюю вилку, я бросила ее в ящик и, захлопнув его, хотела уходить, но Женя меня остановил.
– Лесь, подожди…
– Я устала за целый день. Единственное, чего я сейчас хочу, наконец, лечь и немного отдохнуть.
Женя приподнялся со стула и со словами «Я тебя отнесу!» подхватил меня на руки. Я встрепенулась.
– Пусти! Я тяжелая! Ты меня не удержишь!
– Сомневаешься? – с ухмылкой на лице произнес он.
– Нет!.. – И отвернулась.
– Ты сейчас похожа на Тёмку! Ты точно так же, как и он, надуваешь губки!
Я хмыкнула. В спальне он опустил на кровать, а сам присел у моих ног и, проведя по ним ладонью, произнес:
– Ноги у тебя все-таки отекают.
– Знаю…
И он стал массировать их. От его прикосновений мышцы немного расслаблялись, и я чувствовала, как к ногам начинала возвращаться легкость. Через несколько минут малыш запинался в животе. Женя это заметил.
– Это … – начал говорить он, но почему-то замолчал.
– Да… Не любит, когда я лежу на спине.
Он придвинулся ближе и положил руку мне на живот, от чего дыхание перехватило, и в горле встал комок.
– Я не помню, чтобы Тёмка так пинался.
– С Тёмкой такого не было… Дай, я перевернусь на бок, а то он так и будет пинаться.
Женя убрал свою руку, и я перевернулась на правый бок. Он лег рядом и, поцеловав в шею, положил руку мне на живот. От чего из глаз невольно заструились слезы, и я тайком от Жени смахивала их, молясь, чтобы он не начал говорить, но он молчал. Так мы и уснули…
15.05.2010 г. А утром лишь только он попытался что-то сказать, как в спальню ворвался Тёмка и с возгласами заскочил на постель и втиснулся между нами.
– В этом доме, возможно, поговорить или нет? – съехидничал Женя и посмотрел на меня, на что я невольно улыбнулась.
А Тёмка, не теряя времени, пристал к Жене с вопросами пойдут ли они сегодня в парк? Женя, конечно, не смог устоять под его натиском и много чего ему наобещал, но все планы нарушила погода. Ближе к обеду все небо заволокло тучами, и начал накрапывать дождь, который перешел в проливной и закончился только глубоко за полночь. Ох, как я не люблю это время года в Кисловодске. Дожди могут лить все дни напролет. Другое дело – осень: когда солнце сияет чуть ли не каждый день, согревая и радуя душу.
17.05.2010 г. Рабочий день подходил к концу, и я задумчиво сидела в кабинете, ожидая последнего пациента. Вдруг зазвонил телефон. И я на несколько минут отлучилась к заведующему, а когда вернулась, застала в кабинете Женю и замерла возле двери, лишь спросив: «Что ты тут делаешь?» Мой вопрос он пропустил мимо ушей и, захлопнув блокнот, обернулся.
– Значит, здесь ты работаешь?
– У меня через пять минут начнется консультация, – взглянув на часы, произнесла я.
– Начинай, жду только тебя, – и он отошел к дивану и плюхнулся на него.
Я молча проводила его взглядом: не зная, что сказать. Потом подошла к столу, все посматривая на часы. Время шло, но в дверь никто не стучал. «Что-то тут не так», – подумала про себя и посмотрела на Женю. Он поймал мой взгляд и произнес:
– Теперь я понимаю почему, никто ни о чем не догадывался. В этом халатике и вправду ничего не заметно. – Я опустила глаза, и снова посмотрела на часы. – Лесь, ну иди сюда… – Я стояла на месте: горло сдавило, а на глазах наворачивались слезы. – Лесь…
Я сделала глубокий вдох и спросила:
– Зачем ты пришел?
– Поговорить! Ведь дома это сделать совершенно невозможно. Иди сюда, тебе здесь места тоже хватит.
Я хмыкнула и, скрестив руки на груди, присела ближе к краю, а Женя, долго не думая, положил голову мне на колени, а я отвернулась к окну. Снова погода хмурилась, а ведь с утра было такое чистое небо без единого облака.
– Ну, спрашивай, я готов! – отозвался Женя.
– К чему готов? – не поняла я.
– Ну, что ты обычно спрашиваешь у своих пациентов?
Я не удержалась и хмыкнула:
– Что вас ко мне привело?
– Любимый человек перестал мне доверять.
– Но ведь человек не на пустом месте перестает доверять, значит, был серьезный повод.
– Ну, да признаю, погорячился, приревновал, с кем не бывает?
– Ревность у мужчин складывается из эгоизма и тщеславия или из-за неуверенности в себе. В первом случае я сомневаюсь, а вот во втором – не понимаю почему?
– С тобой я ни в чем не уверен. Лесь, ну не в состоянии я контролировать себя, когда вижу его рядом с тобой.
– В психологии есть такое понятие, как ретроспективная ревность.
– Чего? – переспросил Женя.
– Ретроспективная ревность, – повторилась я. – Она подразумевает под собой ревность к прошлому своего избранника, к тому отрезку жизни, где его не было и в основном существует только в голове ревнующего.
– Ой, а сама. Я не раз замечал, как менялось твое лицо, когда я упоминал в разговоре Алину.
– Это лишь выражение лица. Совершенно естественно испытывать ревность. И да мне не всегда приятно слышать, как ты говоришь о ней. Но я отдаю себе отчет, что она часть твоего прошлого и хочу я этого или нет, она всегда останется в нем. К тому же у вас есть общий ребенок. А у тебя совсем не понятная реакция. Разве я когда-то давала тебе повод во мне сомневаться? Я ведь все ради тебя бросила: семью, работу и уехала бог весть куда, оставив все в прошлом и начав жизнь с чистого листа. И я рада, что так поступила. А теперь выясняется, что ты ставишь юношескую привязанность, выше наших с тобой отношений. И я не понимаю почему? Откуда взялась эта недоверчивость?