– Погоди. Так. Освободился… и выехал по месту проживания.
– В Питер, значит.
– Нет. До ареста он в Нижнем Новгороде жил. Туда и поехал.
– Вов, а можешь найти фотографии? Лучше с кем-нибудь. Я понимаю, что в соцсетях его нет, но вдруг? В полиции должна быть фотка. Ну… или еще где-нибудь? Сможешь?
Ладушкин повернулся к ней, и Софья сразу догадалась, что сморозила дурь.
– Ты как вообще? – спросил он. – При смерти уже, что ли?
– Вовчик, прости. Ляпнула, не подумав. Ты – гений, гений и еще раз гений!
Он покачал головой и вернулся к монитору. Софья вжалась в диван и затихла. Еще одного прокола ей не простят.
– Вот он, любуйся. Анфас. Профиль. А вот еще. Тут он не один. Узнаешь кого-нибудь?
Софья склонилась над компьютером и стала внимательно разглядывать снимки. Никого похожего на Вайцмана. Неужели она ошиблась?
– Тебе кто нужен? Он или иже с ним?
– Я хочу узнать, связан ли он с одним человеком. Георгием Вайцманом.
– Ты убогая, Подбельская, это точно. Сразу надо было говорить. Столько времени потерял.
Ладушкин бесцеремонно оттер ее от стола, снова застучал по клавишам и всего через три минуты нашел.
– Они сидели вместе. Вайцман освободился на год раньше. И, смотри, тоже поселился в Нижнем.
Выходит, она была права насчет стальных зубов Вайцмана. Один балл за проницательность.
– Эй, Подбельская! А в Питере они чего забыли? Или ты не в курсе? – вывел ее из задумчивости Вовка.
– Искали одну вещь. А потом Вайцмана убили.
– Рассольцев?
– Неизвестно. Убийцу не нашли пока.
Еще целую минуту пальцы Ладушкина бегали по клавиатуре, а потом он вдруг остановился и уставился на Софью.
– Не понял. А ты с какого бока?
– Ну… так получилось.
Вовка оттолкнулся от стола и подъехал к диванчику.
– Подбельская, ты совсем ку-ку?
– Не волнуйся, Вов. Я осторожно.
Не поленившись сделать лишнее движение, Ладушкин хлопнул себя по тощим ляжкам.
– Осторожно? Да ты всегда как слониха на выпасе!
– На выпасе корова.
– Ты превзошла.
– Льстишь. Подлизываешься.
– Утрись.
– Ну тогда имей в виду: никто не забыт, ничто не забыто.
Ладушкин фыркнул и продемонстрировал свое презрение всеми доступными способами: откатился обратно к столу, надел наушники и уткнулся в монитор, бешено забарабанив по клавишам.
Софья надела пальто и, уходя, чмокнула Вовку в розовую лысину.
Ее распирало от самодовольства. Как быстро она установила связь между убитым и убийцей. Теперь ведь совершенно ясно, что убийца Рассольцев! А следовательно, можно восстановить всю картину целиком! Вот что значит иметь не сто рублей, а такого друга, как мерзавец Ладушкин! Куда там какому-то следователю! Софья Бриль – новая мадам… нет, не мадам… Новая миссис Марпл!
Как же хочется увидеть лицо Протасова, когда она вывалит перед ним информацию!
Если Протасов и удивился ее уму и сообразительности, то виду не подал, а сказал совсем другое:
– Надо рассказать майору. Он неглупым оказался, этот Басов. Помнишь, я говорил, что он не поверил в хрень с бандитскими разборками? Когда услышал историю с коробкой, сразу начал думать в эту строну. Теперь дело пойдет быстрее и…
Он хотел сказать, что Софья наконец перестанет заниматься самодеятельностью, но она перебила:
– Надо рассказать ему про связь между Вайцманом и Рассольцевым. Это все объясняет. Третий как раз и есть Рассольцев. – И не преминула похвастаться: – Я теперь знаю так много, что он удивится.
– Ты к нему не пойдешь. Не хватало еще шляться по злачным местам.
– Ты следственный комитет имеешь в виду?
– Он самый. Помнишь, ты обещала не лезть в это дело?
– Так это когда было?
– Согласен, теперь все по-другому, но стало только хуже.
– Кому? Тебе?
– Я не о том. Дело становится все опаснее. Наше расследование…
– Да кто о нем знает?
– О нем знает уже немало народу. Бенедикт, ювелир, Шарманова, старуха на лавочке, твоя мать… Да куча!
– Это надежные люди. Я не понимаю…
– Кто надежный? Старуха? Шарманова?
Софья уставилась на него. Вот так фортель! Вместо похвалы получила звездюлей! Выходит, перестаралась. Хотела как лучше, а получилось как всегда.
Она вдруг расхохоталась. Протасов удивился.
Он серьезно, а она хохочет! Ну что за женщина!
Иван собрался нахмурить брови, а вместо этого рассмеялся сам. Ну что ты будешь делать! С ней все не так, как с другими.
Досмеивались они уже на диване между поцелуями, а потом вообще и думать забыли о том, что все сказанное к смеху совершенно не располагает.
Если не умеешь вовремя остановиться, то лучше вообще не начинать.
А Софья, похоже, не умела.
Триггером стала нарытая Ладушкиным информация о Рассольцеве и всех его связях, которую Вовка сбросил с утра пораньше ей в мессенджер.
Кроме усопшего Вайцмана, там был такой цветник криминальных личностей, что Софья присвистнула.
Какой все же Вовка все-таки подлец! Слил информацию, за которую и убить могут. Провоцирует? В омут толкает? Решил отомстить за школьные взбучки?
Работая с аукционной документацией на проведение в музее ремонта, она стала одним глазом посматривать в материалы и наткнулась на одну необычную кличку – Сноб. Встретилась она всего один раз, но упоминалась в таком контексте, что становилось ясно: этот самый Сноб в сложносочиненной жизни Рассольцева играет отнюдь не последнюю роль, то есть является для Дениски вроде как боссом.
Что за Сноб такой? Имеет он отношение к коробке или нет? Если он Рассольцеву начальник – а это считывается между строк, – мог ли Денис провернуть операцию с выемкой из печки красного алмаза без его ведома?
С одной стороны, почему нет? Коробка его, ему и забирать. С другой, в криминальных кругах это называется «крысятничеством», то есть делом нехорошим и порицаемым.
Или у нее воображение разыгралось и никакого Сноба рядом не стояло, а все гораздо проще?
Достать коробку Дениска решил вместе с Вайцманом, а тот собрался дружка кинуть и отправился на дело один. Рассольцев догадался, пришел, убил и унес камень в замшевом мешочке. Вроде складно.
Тогда кто приходил следом? Третий?
А если дело было так: Рассольцев доверял Вайцману и послал его за алмазом. Сам почему-то не пошел. Почему? Неважно. Сноб об этом узнал, проследил за Георгием, убил его и забрал камень. Не дождавшись дружка, Рассольцев пришел на квартиру и понял, что остался с носом.
Тогда в настоящий момент Денис должен добегать до канадской границы. Если Сноб так жестоко наказал Вайцмана, что светит самому Рассольцеву?
– Итак, к чему мы приплыли? – произнесла она вслух.
– Что? Не успеваем к сроку подать заявку на аукцион? – испуганным голосом спросил директор, зайдя в кабинет.
Софья встрепенулась и приняла деловой вид.
– С чего вы взяли, Леонид Ксаверич? Когда такое было? Успеваем в срок. Как обычно.
– Уффф! – выдохнул он и пригляделся к ее лицу. – Просто ты в последнее время какая-то возбужденная, встревоженная. Вот я и подумал…
– Леонид Ксаверич, – холодным тоном произнесла Софья и посмотрела на директора, как завуч на лгунишку-первоклассника, – если вы намекаете, что мне могли предложить откат за победу в аукционе, то сообщаю: взяток не беру и карму портить не собираюсь.
Директор сразу замахал руками, затряс головой и захлопал фалдами пиджака.
– Софья Пална, ради бога! Я не собирался тебя фраппировать! Мое беспокойство связано с состоянием твоего здоровья, не более!
– А здоровье, Леонид Ксаверич, у меня отменное как никогда, так что, если других вопросов нет, то…
– Ухожу, ухожу.
Директор неуклюже повернулся и бочком выбрался из кабинета, терзаемый чувством вины.
Софья задумчиво посмотрела ему вслед.
Как же выяснить, кто такой этот Сноб?
И тут раздался звонок на рабочий телефон.
– Добрый день. Это майор Басов беспокоит, Софья Павловна.
Куча пазлов, которые никак не складываются в картинку
Встречу майор назначил не у себя в кабинете, и это было странно. С чего вдруг ему прогуливаться с незнакомой дамой вдоль набережной вдалеке от центра города?
Басов объяснил свой выбор тем, что их разговор пока остается за скобками дела об убийстве Вайцмана и носит характер неформальной беседы.
Вид следователь имел довольно легкомысленный – свитер с какими-то лошадками на пузе и ярко-синий жилет, – однако Софья не купилась. Знаем мы этих добреньких полицейских! Сперва намяукают с три короба, а когда окончательно рассиропишься и доверишься, раз! – и вопьются зубами прямо в горло.
Она вообще сомневалась, стоит ли что-то рассказывать Басову о нарытых непосильным трудом фактах, которые, возможно, к делу не имеют никакого отношения.
Софья покосилась на несуразную кособокую фигуру идущего рядом человека.
Ладно. Посмотрим, как пойдет. Может, майор хочет что-то уточнить о Протасове, и все?
Они поговорили о том о сем, пятом-десятом, а когда Софья спохватилась, оказалось, Басов все же вывел разговор на интересующую его тему, да так, что было не отвертеться.
И как это у них получается?
Она собралась рассердиться, а потом решила, что такому мастерству завидовать надо, и рассмеялась.
– Ловко вы меня, Сергей Владимирович, обработали! Снимаю шляпу!
Басов остановился и взялся за парапет. Софья глянула: костяшки пальцев побелели. Что с ним такое?
– Полно, Софья Павловна, это просто профессиональные навыки, которые, как известно, нарабатываются годами, – негромко ответил он и, кажется, перевел дух.
Как будто пытался сдержать стон.
Софья встревоженно заглянула ему в лицо. Басов сразу улыбнулся и зашагал дальше.
– Я был бы вам здорово обязан, если бы вы все же посвятили меня в тонкости проведенных изысканий.
– Изыскания – громко сказано. Простое любопытство, не более.
Басов остановился и, повернувшись, внимательно посмотрел ей прямо в лицо.