— Знакомые? — спрашивает она.
— Нет, — отвечает Саманта. — Просто наблюдаю язык тела. Она нравится ему больше, чем он ей.
— Ахха, — говорит Элеанор и поворачивается обратно к Саманте. — Может, тебе следует подойти туда и посоветовать ему не тратить время впустую.
— Он не тратит время впустую, — говорит Саманта. — Он просто не дал ей знать, как она важна для него. Если бы я собиралась ему что-то сказать, я бы вот что сказала. Не молчи. Жизнь слишком коротка для этого.
Элеанор как-то странно смотрит на сестру.
— С тобой все в порядке, Сэм? — спрашивает она.
— Я в норме, Эл, — отвечает Саманта.
— А то, знаешь ли, такого рода фразочки обычно выдает героиня мелодрамы после того, как обнаруживает, что у нее рак груди, — говорит Элеанор.
Саманта смеется.
— У меня нет рака груди, Эл, — говорит она. — Клянусь.
Элеанор улыбается.
— Тогда что за дела, подруга?
— Сложно объяснить, — говорит Саманта.
— Официант задерживается, — отвечает Элеанор. — Так что попробуй.
— Кто-то прислал мне посылку, — говорит Саманта. — Это фотографии, видео и любовные письма мужа и жены. Я их просматривала.
— Это законно? — спрашивает Элеанор.
— Не думаю, что мне стоит об этом волноваться, — отвечает Саманта.
— Зачем кому-то посылать тебе такое? — спрашивает Элеанор.
— Они подумали, что это могло бы быть важным для меня, — отвечает Саманта.
— Любовные письма какой-то случайной парочки? — спрашивает Элеанор.
— Не случайной, — осторожно отвечает Саманта. — В том, чтоб послать их именно мне, был смысл. Просто все запутано.
— Что-то ты темнишь, подруга, — говорит Элеанор.
— Я же сказала, что все сложно объяснить, — отвечает Саманта.
— Ну и каково это — читать чужую почту? — спрашивает Элеанор.
— Грустно, — отвечает Саманта. — Они были счастливы, а потом все кончилось.
— Ну, значит, хорошо, что они были счастливы в начале, — говорит Элеанор.
— Эл, ты никогда не задумывалась, насколько другой могла бы быть твоя жизнь? — спрашивает Саманта, слегка меня тему разговора. — Никогда не задавалась вопросом, что, если бы все пошло немного по-другому, у тебя могла бы быть другая работа, другой муж или другие дети? Как ты думаешь, ты была бы счастливей? И если бы ты могла увидеть эту другую жизнь, каково бы тебе было?
— Сколько философии зараз, — говорит Элеанор, и, наконец, подходит официант и приносит сестрам салат. — Мне, собственно, не интересно, какая бы еще могла быть у меня жизнь, Сэм. Мне нравится моя. У меня хорошая работа, Браден — отличный ребенок, и большую часть времени мне не хочется придушить Лу. Время от времени, конечно, я переживаю за сестричку, но тут уж ничего не поделаешь.
— Ты встретила Лу в Помоне, — говорит Саманта, имея в виду альма-матер своей сестры. — Но я помню, что ты бросала монетку, когда выбирала колледж. Если бы монетка упала орлом, а не решкой, ты бы пошла в Уэслианский. Никогда бы не встретила Лу. Не вышла бы за него замуж, не родила бы Брадена. Одна-единственная монетка упала бы другой стороной — и все в твоей жизни пошло бы совершенно иначе.
— Думаю, нет, — отвечает Элеанор, разрезая салат.
— Может, где-то есть другая ты, — говорит Саманта. — И для нее монетка приземлилась другой стороной. Где-то она живет твою другую жизнь. Что, если бы ты ее увидела? Каково бы тебе было?
Элеанор проглатывает свою зелень и наставляет вилку на сестру.
— Насчет броска монетки, — говорит она. — Я его подделала. Это маме хотелось, чтоб я пошла в Уэслианский, а не я. Ей нравилась идея, чтоб та училось два поколения нашей семьи. А я всегда хотела в Помону, но мама все просила и просила меня подумать про Уэслианский. Наконец, я сказала ей, что брошу монетку. Неважно, как бы она упала, я все равно пошла бы в Помону. Это просто была показуха уловка, чтоб ее не огорчать.
— Есть другие места, которые изменили твою жизнь, — говорит Саманта. — Другие жизни, которые ты могла бы прожить.
— Но не прожила, — говорит Элеанор. — И не собираюсь. Я живу жизнь, которую живу, и никакой другой жизни у меня нет. Никто во вселенной не живет мою альтернативную жизнь, а даже если бы и жил, я бы не парилась, потому что у меня есть моя собственная жизнь, чтоб ее жить здесь и сейчас. В моей жизни у меня есть Лу и Браден, и я счастлива. И не парюсь по поводу того, что еще могло бы быть. Может, у меня не хватает воображения. С другой стороны, зато я не ною. Зато я хотя бы не ною.
Саманта опять улыбается.
— Я не ною, — говорит она.
— Ноешь-ноешь, — отвечает Элеанор. — Или сентиментальничаешь, что, конечно, чуть более приемлемо с общественной точки зрения. Похоже, что ты насмотрелась домашних фото этой парочки, и теперь задаешься вопросом, не счастливей ли они тебя.
— Не счастливей, — отвечает Саманта. — Она мертва.
Письмо Маргарет Дженкинс ее мужу Адаму.
Милый!
Я тебя люблю. Прости за огорчение. Я знаю, что «Викинг» должен был вернуться на Землю к нашей годовщине, но я не управляю расписанием заданий, особенно экстренных, вроде этого. Это входило в сделку, когда ты женился на ком-то из флота Вэ-Эс. Ты же знал. Мы это обсуждали. Мне не больше твоего нравится находиться вдали от тебя, но я люблю свою работу. Когда ты делал предложение, ты сказал, что знаешь, что тебе придется с этим жить. Я прошу тебя вспомнить, что ты сказал мне, что будешь.
Еще ты говорил, что подумаешь о том, чтоб самому податься во флот. Я спросила капитана Фейст насчет вербовки специалистов, и она сказала, что флоту действительно нужны люди вроде тебя, с опытом насчет крупномасштабных компьютерных систем. Еще она сказала, что если ты пройдешь ускоренный тренинг и попадешь на корабль, то Вэ-Эс погасит твои кредиты на образование. И так на нас будет висеть одной проблемой меньше.
Еще капитан сказала, что подозревает, что в следующем году на «Викинге» откроется вакансия для системного специалиста. Без гарантий, но стоит рискнуть, а Вэ-Эс действительно старается помещать женатые пары на один корабль. Считает, что это поднимает дух. Мой-то дух это точно поднимет. Моногамия — отстой, если ты не можешь пользоваться ее привилегиями. Я знаю, ты чувствуешь то же самое.
Я люблю тебя. Подумай об этом. Я люблю тебя. Прости, что не могу быть с тобой. Я хотела бы. Я люблю тебя. Может, ты сможешь? Я люблю тебя. Подумай об этом. Я люблю тебя.
И еще. Я люблю тебя.
(Я) люблю (тебя),
М.
Чтобы унять Элеанор, которая чем больше думает о разговоре с сестрой в «П. Ф. Чангс», тем больше волнуется, Саманта соглашается ходить на свидания вслепую, организуемые Элеанор, по всей видимости, совершенно случайным образом.
От свиданий толку нет.
Первое — с банковским инвестором, который проводит все свидание, разъясняя поведение инвесторов во время экономического кризиса 2008 года, прерываясь только на то, чтоб ответить на срочные письма от (как он, по крайней мере, заявляет) своих партнеров в Токио и Сиднее. Ну, хотя бы в туалет он ходит без телефона. Саманта протягивается через стол, открывает телефон и сбивает батарею. Ее ухажер, в ярости от того, что телефон внезапно перестал работать, уходит, едва задержавшись, чтобы спросить, не против ли она разделить счет за ужин, прежде чем умчаться прочь на поиски магазина сотовых.
Второе — с школьным преподавателем английского из «Глендейла», который стремится стать сценаристом и явился на свидание, потому что Элеанор намекнула, что у Саманты все еще могут быть связи в «Хрониках „Бесстрашного“», в одном из сериалов, где она была статистом. Когда Саманта объясняет, что была всего лишь статистом, и что это было год назад, и что она получила эту халтуру через ассистента режиссера, занимающегося подбором состава, а не через личные связи, учитель замолкает на пару минут, а потом просит Саманту все равно прочитать сценарий и сказать, что она думает. Она молча читает, пока накрывают ужин. Сценарий ужасен. Из жалости Саманта лжет.
Третье — с человеком настолько скучным, что Саманта в буквальном смысле не может вспомнить о нем ничего, едва вернувшись в свою машину.
Четвертое — с бисексуальной коллегой Элеанор, вопрос пола которой Элеанор умышленно запутала, называя ее «Крис». Крис нимало не расстраивается, когда Элеанор объясняет ей ситуацию, и они вдвоем отлично проводят время. После ужина Саманта звонит сестре и интересуется, о чем она там вообще себе думала. «Милая, у тебя так давно не было никаких отношений. Я подумала, может, ты что-то от меня скрываешь?» — отвечает Элеанор.
Пятое — просто жуть. Саманта сбегает еще до того, как приносят горячее.
Шестое — с человеком по имени Брайан, который вежлив, внимателен, обаятелен, достойно выглядит, и, как Саманта совершенно точно видит, абсолютно к ней равнодушен. Когда Саманта говорит это ему, он смеется.
— Простите, — говорит он. — Я надеялся, что это не так очевидно.
— Все в порядке, — говорит Саманта. — Но почему вы согласились пойти на свидание?
— Вы же видели свою сестру, да? — говорит Брайан. — Через пять минут легче согласиться, чем найти причины отказать. И она сказал, что вы правда очень милая. Она была права, кстати.
— Спасибо, — говорит Саманта, и опять молча разглядывает его пару секунд. — Вы вдовец, — наконец, произносит она.
— А, — говорит Брайан. — Элеанор сказала вам, — он отхлебывает вина.
— Нет, — говорит Саманта. — Я просто догадалась.
— Тогда Элеонор следовало вам сказать, — говорит Брайан. — Извините за нее.
— Это не ваша вина, — говорит Саманта. — Две недели назад Элеонор не сказала мне, что отправила меня на свидание с женщиной, так что легко понять, как она пропустила ваше вдовство.
Они оба смеются.
— Мне кажется, вам стоит уволить сестру с поста сводни, — говорит Брайан.
— И давно это? — спрашивает Саманта. — Давно ли вы вдовец, я имею в виду.
Брайан кивает, что понял, о чем она.