– Я бы хотел посмотреть номер, и чем выше этажом, тем лучше.
Бетти Андресен перевела взгляд на мокрое пальто посетителя. На улице лило как из ведра. С полей его шляпы свисала дрожащая капля.
– Хотите посмотреть?
Бетти Андресен продолжала улыбаться. Она научилась неукоснительно придерживаться принципа, что всех нужно считать гостями до тех пор, пока не доказано обратное. Но так же хорошо она понимала и то, что сейчас перед ней стоял типичный представитель вида «старик-который-приехал-в-столицу-и-хочет-насладиться-видом-из-окна-гостиницы-и-не-платить-за-это». Они постоянно появлялись здесь, особенно летом. И не только для того, чтобы полюбоваться видом. Как-то раз одна дама попросила показать ей номер люкс на 22-м этаже, чтобы потом описывать его, рассказывая подругам о том, где она жила. Она даже предложила Бетти пятьдесят крон за то, чтобы та занесла ее в гостевую книгу в качестве подтверждения рассказа.
– Номер на одного или на двоих? – спросила Бетти. – Для курящих или нет?
Тут большинство обычно начинает нервничать.
– Это не так важно, – сказал старик. – Главное – это вид. Я бы хотел, чтобы окна выходили на юго-запад.
– Да, тогда вам будет виден весь город.
– Именно так. Так какой номер у вас самый лучший?
– Самый лучший – естественно, люкс, но подождите, пожалуйста, я посмотрю, нет ли у нас свободного номера подешевле.
Она пощелкала по клавиатуре, ожидая, пока он заглотнет приманку. Много времени на это не потребовалось.
– Я бы хотел посмотреть этот номер.
Конечно, ты бы хотел, подумала она. Она посмотрела на старика. Бетти Андресен не любила спорить. И если самое заветное желание старика – полюбоваться видом из окна гостиницы «САС» – не стоит ему в этом отказывать.
– Пойдемте посмотрим, – сказала она и улыбнулась самой очаровательной своей улыбкой, которую обычно берегла для постоянных гостей.
– Должно быть, вы приехали в Осло по чьему-то приглашению? – вежливо, безо всякого интереса спросила она, заходя в лифт.
– Нет, – ответил старик. У него были седые кустистые брови, такие же, как у ее отца.
Бетти нажала на кнопку, двери плавно закрылись, и лифт понесся вверх. Бетти никак не могла привыкнуть к этому, ей казалось, что ее засасывает в небо. Потом двери плавно раскрылись, и она по привычке немного подождала, будто собиралась войти в новый, непохожий мир, как та сказочная девочка, которую смерч занес в волшебную страну. Но мир всякий раз оказывался старым и самым обычным. Они шли по коридору, оклеенному обоями под цвет ковра и дорогих нудных картин на стенах. Она вставила ключ в замочную скважину и любезно открыла дверь старику, который прошел мимо с выражением лица, в котором она прочла предвкушение.
– Площадь номера люкс составляет сто пять квадратных метров, – сказала Бетти. – В номере две спальни, в каждой стоит кровать king-size[18], и две ванные комнаты, в каждой имеется джакузи и проведен телефон.
Она вошла в гостиную, где старик уже стоял и глядел в окно.
– Мебель с авторским знаком датского дизайнера Поула Хенриксена, – сказала она, проводя рукой по тонкой стеклянной крышке стола. – Может, вы хотите осмотреть ванные?
Старик не ответил. Он все еще не снял свою мокрую шляпу, и в этой тишине было слышно, как с нее на паркет вишневого дерева падают капли. Бетти встала рядом с ним. Отсюда им было видно все, что заслуживает хоть какого-то внимания: ратуша, Национальный театр, Королевский дворец, здание стортинга[19] и крепость Акерсхус. Под ними был Дворцовый парк, где деревья тянулись в стальное небо, растопырив свои черные скрюченные пальцы.
– Вам лучше было бы прийти сюда весенним днем, – сказала Бетти.
Старик повернул голову и непонимающе посмотрел на нее, и вдруг до нее дошло, что именно она сказала. Ей еще не хватало добавить: «Раз уж ты пришел сюда, только чтобы посмотреть в окно».
Она улыбнулась так мило, как только смогла.
– Когда трава зеленая и на деревьях в Дворцовом парке распустятся листья. Это очень красиво.
Он смотрел на нее, но казалось, что его мысли где-то далеко.
– Это верно, – наконец сказал он. – На деревьях листья, об этом я не подумал. – Он указал на окно: – Это можно открыть?
– Только чуть-чуть, – сказала Бетти, радуясь возможности сменить тему разговора. – Поверните вон ту ручку.
– Почему только чуть-чуть?
– Чтобы ни у кого не возникло разных глупых мыслей.
– Глупых мыслей?
Она мельком посмотрела на него. Что, у этого старика уже совсем плохо с головой?
– Выпрыгнуть из окна, – объяснила она. – Совершить самоубийство. Ведь многие несчастные люди…
Она сделала движение рукой, показывая, что именно делают несчастные люди.
– Значит, по-вашему, это глупая мысль? – Старик потер подбородок. Ей показалось или она увидела в его морщинах намек на улыбку? – Даже если человек несчастен?
– Да, – уверенно сказала Бетти. – Во всяком случае, у нас в гостинице. И в мое дежурство.
– «В мое дежурство», – усмехнулся старик. – Это хорошо, Бетти Андресен.
При звуке своего имени она вздрогнула. Он, разумеется, видел у нее на груди значок администратора. Значит, во всяком случае, со зрением у него нет проблем: ее имя было написано настолько же маленькими буквами, насколько крупными – слово «АДМИНИСТРАТОР». Она демонстративно посмотрела на часы.
– Да, – продолжал он. – У тебя ведь полно других дел, кроме того, чтобы показывать вид из окна.
– Да, дел достаточно, – ответила она.
– Я беру его, – сказал он.
– Простите?
– Я беру этот номер. Не на эту ночь, но…
– Вы берете номер?
– Да. Его же можно снять, не так ли?
– Э-э, да, но… он слишком дорогой.
– Я охотно заплачу вперед.
Старик вынул из внутреннего кармана бумажник и достал из него кучу банкнот.
– Нет, нет, я не в этом смысле. Просто он стоит семь тысяч крон за одну ночь. Хотите лучше посмотреть…
– Мне нравится этот номер, – сказал старик. – Пересчитай их на всякий случай, будь так добра.
Бетти посмотрела на тысячные банкноты, которые он ей протягивал.
– Вы можете оплатить все, когда приедете, – сказала она, – э-э, а когда вас…
– Как ты и советуешь, Бетти. Одним весенним днем.
– Хорошо. Какая-нибудь конкретная дата?
– Разумеется.
Эпизод 17Полицейский участок, 5 ноября 1999 года
Бьярне Мёллер вздохнул и выглянул в окно. Мысли улетали куда-то прочь – в последнее время он стал замечать это за собой все чаще. Дождь перестал, но небо по-прежнему нависало над зданием полиции участка Грёнланн низким свинцовым сводом. На улице по бурому, безжизненному газону ковыляла собака. В Бергене одно место НОП было вакантным. Срок заявки истекал на следующей неделе. Он слышал от одного тамошнего коллеги, что в Бергене обычно за всю осень дождь идет всего лишь два раза. С сентября по ноябрь и с ноября до Нового года. Вечно они преувеличивают, эти бергенцы. Он там бывал сам, и город ему понравился. Там, в отличие от Осло, нет ни намека на политику, и сам город маленький. Мёллеру нравилось все маленькое.
– А? – Он повернулся и увидел безнадежный взгляд Харри.
– Вы хотели объяснить мне, что я должен счесть за благо, что меня переводят.
– А?
– Это ваши слова, шеф.
– А, да. Да. Мы должны свыкнуться с тем, что не всегда будем плыть одним и тем же течением, жить одной рутиной. Мы живем, а значит, развиваемся. И идем дальше.
– Дальше и дальше. СБП – аж тремя этажами выше в этом здании.
– Нет, дальше не в этом смысле. Шеф СБП, Мейрик, считает, что ты идеально подошел бы на ту должность, которую тебе там приготовили.
– А нельзя об этой должности рассказать как-нибудь попонятнее?
– Не задумывайся над этим, Харри.
– Ну да, конечно, а могу я задуматься над тем, почему вообще там, в СБП, решили, что я им нужен? Я что, похож на шпиона?
– Нет-нет.
– Нет?
– Я хотел сказать, да. То есть не да, но… почему нет?
– Почему нет?
Мёллер с силой почесал затылок. Его лицо побагровело от злости.
– Черт, Харри, мы предлагаем тебе место инспектора, зарплату в пять раз больше, никаких ночных дежурств и капельку уважения от наших сопляков. Что тебя не устраивает, Харри?
– Я люблю ночные дежурства.
– Никто их не любит!
– А почему бы не сделать меня инспектором здесь?
– Харри! Окажи мне услугу и просто скажи «да».
Харри повертел в руках бумажный стаканчик.
– Шеф, – сказал он. – Сколько мы уже знаем друг друга?
Мёллер предупреждающе поднял указательный палец.
– Не надо. Вот только не начинай: «Мы прошли вместе через огонь и воду…»
– Семь лет. И семь лет я допрашиваю людей, вероятно, самых тупых в этом городе, но все равно никто из них не врал мне хуже, чем вы. Я, наверное, дурак, но у меня еще осталась пара серых клеточек в голове, и они работают на всю катушку. И они подсказывают мне, что послужной список к этому повышению никакого отношения не имеет. А еще вдруг оказывается, что в этом году на стрельбах я показал лучший результат во всем отделе! И сделал это, угрохав агента Секретной службы. И не надо ничего говорить, шеф!
Мёллер, который как раз открыл рот, резко захлопнул его и демонстративно скрестил руки на груди. Харри продолжал:
– Я понимаю, что не вы все это придумали. И хотя я не вижу картину целиком, у меня достаточно фантазии, чтобы кое о чем догадаться. И если я прав, это означает, что мои личные карьерные пожелания – дело второстепенное. Так что ответьте мне всего на один вопрос. У меня есть выбор?
Мёллер моргал не переставая. Он снова подумал о Бергене. О зиме без снега. О прогулках всей семьей по склонам Флёйен по воскресеньям. Вот где хорошо растить детей! Самое страшное там – добродушные выходки местных сорванцов; и никакой организованной преступности, никаких четырнадцатилетних наркоманов. Бергенское полицейское управление. Ну да.