– Может быть.
– Не может быть, а точно. Ты хочешь всего.
– И что из этого следует?
– «Что из этого следует»? Это ты мне объясни, «что из этого следует», Ракель. Через несколько дней я уезжаю в какую-то шведскую дыру. Я человек непритязательный – просто хочу знать, будет ли к чему возвращаться осенью.
Их глаза встретились, на этот раз он смог удержать ее взгляд. Они долго смотрели друг на друга, и в конце концов Ракель отложила меню в сторону.
– Извини. Мне не хотелось, чтобы так вышло. Понимаю, это звучит дико, но… альтернативы нет.
– Что за альтернатива?
– Сделать то, что мне хочется. Уехать с тобой домой, раздеть тебя и любить тебя ночь напролет.
Последние слова она прошептала тихо и быстро. Словно она могла сколь угодно долго не говорить их, – но сказать их можно было только так. Прямо и откровенно.
– А другая ночь? – спросил Харри. – А другие ночи? Завтра, послезавтра, и через неделю, и…
– Перестань! – Она сердито нахмурилась. – Ты должен понять, Харри. Это невозможно.
– Ну разумеется. – Харри достал сигарету и закурил. Он позволил Ракели провести рукой по его щеке, губам. Осторожное прикосновение ощущалось как пощечина и отдавалось немой болью.
– Дело не в тебе, Харри. Я как-то подумала, что один раз можно. Взвесила все «за» и «против». Это отношения двух взрослых людей. И больше они никого не касаются. Это ни к чему не обязывает. К тому же с мужчиной, который нравится мне больше, чем кто бы то ни было с тех пор… с тех пор, как я разошлась с отцом Олега. Поэтому я знаю, что одним разом дело не кончится. А это… это невозможно.
Ракель замолчала.
– Это из-за того, что отец Олега был алкоголиком? – поинтересовался Харри.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Не знаю. Это могло бы объяснить, почему ты не хочешь со мной связываться. Не в смысле, что ты уже достаточно пожила с алкашом, чтобы понять, что я – плохой вариант, но…
Ракель положила свою руку на его.
– Ты вовсе не плохой вариант, Харри. Не в этом дело.
– А в чем тогда?
– Мы видимся в последний раз. Вот в чем дело. Мы не будем встречаться больше.
Она посмотрела на него. Теперь Харри понял. Слезы, которые блестели в уголках ее глаз, были не от смеха.
– И это все? – Харри попытался улыбнуться. – Или ты, как и все в СБП, засекречена?
Ракель кивнула.
К их столику подошел официант, но, очевидно поняв, что сделал это не вовремя, снова удалился.
Ракель открыла рот, собираясь что-то сказать. Харри увидел, что она готова заплакать. Ракель закусила нижнюю губу, положила на стол салфетку, рывком отодвинула стул, встала и, ни слова не говоря, ушла. Харри сидел и смотрел на салфетку. Должно быть, она долго сжимала ее в руке, подумал он. Салфетка скомкана в шарик. Харри долго смотрел на комок, а тот раскрывался, будто белый бумажный цветок.
Эпизод 67Квартира Халворсена, 6 мая 2000 года
Когда офицера полиции Халворсена разбудил телефонный звонок, мерцающие цифры на электронном будильнике показывали 01.20.
– Это Холе. Я тебя разбудил?
– Да нет, – ни на секунду не задумываясь, соврал Халворсен.
– Я тут раздумывал о Сверре Ульсене.
Судя по сбивчивому дыханию и шуму машин на том конце, Харри шел по улице.
– Знаю, что тебе нужно, – сказал Халворсен. – Сверре Ульсен купил пару ботинок «Комбат бутс» в магазине «Совершенно секретно» по улице Хенрик-Ибсенс-гате. Ульсена опознали на фотографии и даже сообщили нам дату покупки. Оказалось, перед Рождеством КРИПОСовцы уже побывали там и проверяли его алиби по поводу дела Халлгрима Дале. Но сегодня я уже отправил об этом факс.
– Я знаю, сейчас я как раз возвращаюсь оттуда.
– Сейчас? Разве ты не собирался пойти этим вечером в ресторан?
– Ну. Мы поужинали по-быстрому.
– И ты вернулся на работу? – недоверчиво спросил Халворсен.
– Ну да, конечно. Твой факс навел меня кое на какие размышления. Не мог бы ты разузнать для меня еще кое-что?
Халворсен застонал. Во-первых, Мёллер недвусмысленно дал понять, что Харри Холе больше нельзя подпускать к делу Эллен Йельтен. А во-вторых, была суббота, завтра – выходной.
– Халворсен, ты меня слышишь?
– Да-да.
– Представляю, что тебе сказал Мёллер. Наплюй на это. У тебя есть возможность узнать кое-что новенькое о работе следователя.
– Харри, дело в том, что…
– Помолчи и послушай, Халворсен.
Халворсен мысленно выругался. И приготовился слушать.
Эпизод 68Улица Вибес-гате, 8 мая 2000
Еще в прихожей, вешая куртку на пустую вешалку, Харри уловил запах свежепожаренного кофе.
– Спасибо, что откликнулись так быстро, Фёуке.
– Да ладно вам, – буркнул из кухни хозяин. – Таким старикам, как я, всегда приятно помочь молодым. Если, конечно, я могу вам помочь.
Фёуке налил кофе в две большие кружки и сел у кухонного стола. Харри провел кончиками пальцев по тяжелой темной дубовой столешнице.
– Из Прованса, – похвастался Фёуке. – Жене нравилась французская крестьянская мебель.
– Замечательный стол. У вашей жены был хороший вкус.
Фёуке улыбнулся:
– Вы женаты, Холе? Нет? И не были женаты? Я б на вашем месте с этим не затягивал. Знаете, от одинокой жизни можно спятить. – Он рассмеялся. – Я знаю, о чем говорю. Мне было тридцать, когда я женился. Я женился поздно. В мае пятьдесят пятого.
Фёуке показал на одну из висевших над кухонным столом фотокарточек.
– Так это ваша жена? – удивился Харри. – А я думал, это Ракель.
Фёуке в недоумении уставился на него, потом сказал:
– Ах да, конечно. Совсем забыл, что вы с Ракелью знакомы по СБП.
Они пошли в гостиную. С прошлого раза кипы бумаг еще подросли и теперь высились на всех стульях, кроме того, что стоял у бюро. Фёуке расчистил место у загроможденного журнального столика.
– Что-нибудь выяснили о тех людях, о которых я вам говорил в прошлый раз? – спросил он.
Харри вкратце рассказал ему об этом, потом добавил:
– Тем временем у нас появляются новые обстоятельства. Убили женщину-полицейского.
– Я что-то читал в газете.
– Это конкретное дело, похоже, уже раскрыто, мы ожидаем только результатов анализа ДНК. Фёуке, вы верите в совпадения?
– Не особо.
– Я тоже. Поэтому когда в двух, казалось бы, не связанных друг с другом делах вдруг появляются одни и те же люди, я начинаю задавать себе вопросы. В тот вечер, когда убили нашу сотрудницу, Эллен Йельтен, она оставила мне на автоответчик сообщение: «Теперь ему не уйти».
– Юхан Борген[50]?
– Что? А, это? Нет, не думаю. Она помогала искать человека, связанного с покупкой винтовки Мерклина. Конечно, не обязательно, что между этим человеком и убийцей есть какая-то связь, но такое предположение само напрашивается, учитывая, что она так упорно пыталась связаться со мной. Это дело я расследовал уже несколько недель, но именно в тот вечер она несколько раз пыталась дозвониться до меня. Судя по ее голосу, она была чем-то взволнована. Возможно, чувствовала, что ей грозит опасность. – Харри провел пальцем по столу. – Одного из людей в вашем списке, Халлгрима Дале, прошлой осенью убили. Под аркой, где нашли его труп, среди прочего обнаружили остатки рвотных масс. Вначале никакой связи с убийством не увидели: группа крови не совпадала, а образ хладнокровного профессионального убийцы никак не вязался с человеком, которого рвет на месте преступления. Но КРИПОС, разумеется, не стала отметать возможности, что это блевота убийцы, и слюну отправили на анализ ДНК. Сегодня утром мой коллега сравнил результаты этого анализа с анализом ДНК перхоти с шапки, которую мы нашли на месте убийства нашей сотрудницы. Результаты идентичны.
Харри замолчал и посмотрел на собеседника.
– Понимаю, – сказал Фёуке. – Вы, должно быть, полагаете, что убийца – один и тот же человек.
– Нет. Я полагаю только, что между этими убийствами есть какая-то связь, что Сверре Ульсен оба раза оказался поблизости не случайно.
– А почему он не мог быть убийцей в обоих случаях?
– Разумеется, мог, но между актами насилия, в которых Сверре Ульсен был замешан ранее, и убийством Халлгрима Дале есть большая разница. Вы когда-нибудь видели, какие повреждения наносит удар бейсбольной битой? От удара этим сравнительно мягким деревянным предметом ломаются кости, разрываются такие внутренние органы, как печень и почки. Но кожа чаще всего остается целой, и жертва умирает от внутреннего кровотечения. Халлгриму Дале перерезали сонную артерию. При таком убийстве кровь жертвы вытекает наружу. Понимаете?
– Да, но мне непонятно, что вы хотите этим сказать.
– Мать Сверре Ульсена говорила одному нашему сотруднику, что ее сын не переносил вида крови.
Фёуке, собравшийся уже отпить кофе, поставил кружку на стол:
– Да, но…
– Знаю, о чем вы думаете. Что он все равно мог сделать это, а то, что он не переносил вида крови, прекрасно объясняет, почему его стошнило. Но суть в том, что убийца блистательно владел ножом. Как сказал патологоанатом, это была идеальная хирургическая операция, которую может выполнить только профессионал.
Фёуке медленно кивнул.
– Теперь я понимаю, что вы имеете в виду, – сказал он.
– У вас, кажется, есть какие-то соображения? – спросил Харри.
– Я, кажется, знаю, зачем вы сюда пришли. Вы считаете, что это убийство совершил один из легионеров, бывших в Зеннхайме.
– Да. Это возможно?
– Вполне. – Фёуке обхватил чашку двумя руками. Его взгляд забегал по комнате. – Тот, кого вы не нашли. Гюдбранн Юхансен. Я рассказывал, за что мы прозвали его Красношейкой.
– Вы могли бы рассказать о нем поподробнее?
– Да. Но сначала – еще кофе.
Эпизод 69Улица Ирисвейен, 8 мая 2000 года
– Кто там? – послышалось из-за двери. Голос тихий, испуганный. Харри вспомнил ее фигуру в окне.