– Суперагент, – улыбнулся Харри. – Я тот самый парень из СБП, который имеет право действовать самостоятельно, но по мере необходимости запрашивать помощь других отделов. Тот парень, что подчиняется непосредственно Мейрику и имеет доступ ко всем необходимым документам. Тот, кто задает вопросы и может не давать ответы. И так далее.
– Ты забыл про лицензию на убийство, – сказал Мёллер. – И суперавтомобиль.
– На самом деле я ничего не придумал, – ответил Харри. – Мейрик уже переговорил с начальником полиции.
– Начальником полиции?
– Так точно. Сообщение об этом вам пришлют сегодня по электронной почте. Делу об убийстве Браннхёуга с этого момента придано приоритетное значение, и начальник полиции хочет, чтобы ничто не осталось без внимания. Будем работать, как в ФБР – несколькими следственными группами, большими и малыми, чьи функции зачастую перекрываются. Это нужно, чтобы избежать однобокого подхода, который нередко возникает при расследовании больших дел. Вы же об этом читали?
– Нет.
– Штука в том, что хотя приходится дублировать некоторые функции и выполнять одну и ту же работу в нескольких следственных группах, результативность многократно возрастает оттого, что у людей разные подходы и углы зрения.
– Спасибо, – отозвался Мёллер. – И что из всего этого следует? Зачем ты пришел сюда?
– Я же сказал, что могу по необходимости…
– …запрашивать помощь других отделов. Это я уже слышал. Давай выкладывай, Харри.
Харри кивнул на Халворсена. Тот с беспомощным видом улыбнулся начальнику. Мёллер застонал:
– Имей совесть, Харри! Ты же знаешь, что с личным составом у нас в отделе туго.
– Обещаю вернуть его в хорошем состоянии.
– Нет, я сказал!
Харри промолчал. Некоторое время он сидел, разминая пальцы и разглядывая висящую над книжной полкой репродукцию картины Киттельсена «Замок чудес».
– Когда ты его мне вернешь?
– Как только дело будет закрыто.
– Как только… Так я могу сказать тебе, Харри. А не наоборот.
Харри пожал плечами:
– Извините, шеф.
Эпизод 76Улица Ирисвейен, 12 мая 2000 года
Сердце в груди бешено забилось. Она сняла трубку.
– Здравствуй, Сигне, – сказал голос. – Это я.
Ей захотелось заплакать.
– Хватит, – прошептала она. – Прошу тебя, хватит.
– Верность и в смерти. Ты так сказала, Сигне.
– Я позову мужа.
Голос тихо рассмеялся.
– Его же нет дома, правда?
Сигне сжала трубку так, что руке стало больно. Откуда он знает, что Эвена нет дома? И почему он звонит, только когда Эвен уходит?
От следующей мысли у Сигне перехватило дыхание и потемнело в глазах. Может, с того места, откуда он звонит, виден их дом, и он видел, когда Эвен выходил из него? Нет, нет, нет. Она собралась с силами и постаралась дышать ровно. Медленно, глубоко и спокойно, повторяла она про себя. Так она говорила раненым солдатам, когда их, плачущих, изрешеченных пулями, с ужасом в глазах, приносили к ним в лазарет из окопов. По шуму на том конце Сигне поняла, что там, откуда ей звонят, много народу. А в их округе – только жилые дома.
– Ты была такой красивой в халате медсестры, Сигне, – говорил голос. – Такой ослепительно чистой и белой. Белой, совсем как белый мундир Улафа Линдви. Помнишь его? Ты была так чиста, и я верил, что ты не предашь нас, что в твоем сердце нет измены. Верил, что ты как Улаф Линдви. Я видел вас рядом, Сигне, ты стояла и гладила его волосы при лунном свете. Вы с ним были похожи на двух ангелов, посланных с небес. Но я ошибся. Ведь есть ангелы, которые посланы не с небес, ты знала это, Сигне?
Она молчала. Мысли в ее голове закружились в беспорядочном вихре – что-то в его словах сразу показалось ей странным. Голос. Теперь она поняла. Он пытается говорить чужим голосом.
– Нет, – выдавила из себя Сигне.
– Нет? А должна была. Я – такой ангел.
– Даниель умер, – сказала она.
На том конце стало тихо. В трубке слышалось только тяжелое дыхание. Потом голос заговорил снова:
– Я пришел, чтобы судить. Живых и мертвых.
И он положил трубку.
Сигне закрыла глаза. Потом встала и прошла в спальню. Окна были занавешены. Сигне стояла и смотрела на себя в зеркало. Она дрожала, будто у нее был жар.
Эпизод 77Старый кабинет, 12 мая 2000 года
Харри переехал в свой старый кабинет. На это у него ушло двадцать минут. Все необходимые ему вещи уместились в пластиковом пакете. Первым делом он вырезал из «Дагбладет» фотографию Бернта Браннхёуга и повесил ее на доску рядом с архивными фотографиями Эллен, Сверре Ульсена и Халлгрима Дале. Четыре пункта. Халворсена он отправил в МИД, чтобы выяснить, кем могла быть та женщина в «Континентале». Четыре человека. Четыре жизни. Четыре истории. Харри сидел в своем сломанном кресле, не отрывая взгляда от фотографий, но те пустыми взглядами смотрели сквозь него.
Он позвонил Сестрёнышу. Та сказала, что хотела бы еще хоть немножечко подержать Хельге у себя. «Мы так подружились», – объяснила она. Харри сказал, что не против, если только Сестрёныш не забывает кормить его.
– Хельге – это она, – сказала Сестрёныш.
– Да ну? Откуда ты узнала?
– Мы с Хенриком это выяснили.
Харри хотел было спросить, как это им удалось, но потом решил, что лучше не стоит.
– Ты разговаривала с отцом?
Сестрёныш ответила, что да, и спросила, собирается ли Харри опять встречаться с той девушкой.
– С какой девушкой?
– Ну, с той, с которой ты ходил на прогулки, ты сам рассказывал. У нее еще есть сын.
– А, с ней… Нет, не думаю.
– Очень глупо.
– Глупо? Но почему, Сестрёныш, ты ее ни разу не видела.
– Я думаю, что это глупо, потому что ты в нее влюбился.
Иногда Сестрёныш говорила такие вещи, что Харри не знал, что и ответить. Они договорились как-нибудь сходить в кино. Харри спросил, пойдет ли с ними Хенрик. А как же, ответила сестра.
Они попрощались, и Харри повесил трубку. Он подумал, что все-таки встречается с Ракелью – но только когда они сталкиваются в коридорах. Но ведь он знает, где ее кабинет. Харри собрался с силами и встал – нужно поговорить с ней сейчас, больше он ждать не мог.
Когда Харри вошел в приемную СБП, Линда улыбнулась ему:
– Уже возвращаешься, удалец?
– Мне только заглянуть к Ракели.
– Только и всего? Харри, я насмотрелась на вас на той вечеринке.
Харри почувствовал раздражение, когда увидел на лице Линды двусмысленную улыбку и услышал ее сухой смех.
– Но ты можешь поворачивать обратно, Харри. Ракели сегодня не было на работе. Болеет. Секундочку. – Линда подняла телефонную трубку: – Служба безопасности, говорите.
Харри уже собирался уйти, когда Линда окликнула его.
– Это тебя. Ответишь сейчас? – Она протянула ему трубку.
– Это Харри Холе? – услышал Харри в трубке женский голос, запыхавшийся или испуганный.
– Да, это я.
– Это Сигне Юль. Вы должны мне помочь, Холе. Он хочет убить меня.
Харри услышал на том конце собачий лай.
– Кто хочет вас убить, госпожа Юль?
– Сейчас он придет сюда. Я знаю, это он. Он… он…
– Успокойтесь, госпожа Юль. О чем вы говорите?
– Он попытался изменить голос, но на этот раз я его узнала. Он сказал, что видел, как я глажу Улафа Линдви по волосам в лазарете. Тогда я все и поняла. Господи, что мне делать?
– Вы одна?
– Да, – ответила она. – Одна. Совсем, совсем одна, понимаете?
Лай стал громче.
– Вы можете добежать до соседей и там дождаться нас, госпожа Юль? Кто этот…
– Он меня найдет! Он найдет меня везде!
У нее началась истерика. Харри, прикрыв трубку рукой, попросил Линду связаться с центром оповещения и сказать, чтобы они направили ближайшую патрульную машину к дому Юля, по Ирисвейен, в районе Берг. Потом, стараясь скрыть волнение, снова заговорил с Сигне Юль:
– Госпожа Юль, если вы останетесь дома, заприте дверь. Кто…
– Вы не понимаете, – перебила его Сигне Юль. – Он… он… – Гудки. Связь прервалась.
– Черт! Извини, Линда. Скажи им там, чтобы сделали все как можно быстрее. И были поосторожнее – преступник может стрелять.
Харри позвонил в справочную, узнал номер Юля и набрал его. Занято. Он кинул трубку Линде.
– Если Мейрик будет меня спрашивать, я поехал к дому Эвена Юля.
Эпизод 78Улица Ирисвейен, 12 мая 2000 года
Свернув на Ирисвейен, Харри сразу же увидел перед домом Юля полицейскую машину. Тихая улица с деревянными домами, лужицы талой воды, вялое мигание голубого маячка на крыше машины, любопытные дети на велосипедах – как будто повторяется сцена перед домом Сверре Ульсена. Господи, хоть бы сходство этим и закончилось.
Припарковавшись, Харри вышел из своего «форда» и побрел к воротам. Уже закрывая их за собой, он услышал чьи-то шаги на крыльце.
– Вебер? – удивился Харри. – Наши пути опять пересекаются.
– Похоже на то.
– Не знал, что ты ездишь в патруле.
– Ты прекрасно знаешь, что я не езжу. Но дом Браннхёуга – вверх по этому склону. И когда мы получили это чертово сообщение, то сели в машину и прикатили сюда.
– Что тут происходит?
– Я хотел тебя об этом спросить. В доме никого нет. Но дверь была приоткрыта.
– Вы все тут осмотрели?
– От чердака до погреба.
– Интересно. Собаки, как я понимаю, тоже нет.
– Никого, ни псины, ни людей. Но в погребе как будто кто-то побывал, потому что в подвальной двери выбито стекло.
– Понятно. – Харри посмотрел вдоль Ирисвейен. Между домов он увидел теннисный корт.
– Она могла уйти к соседям, – предположил Харри. – Я просил ее об этом.
Вебер и Харри вошли внутрь. В коридоре стоял молодой полицейский и смотрел в зеркало над телефонным столиком.
– Ну, Муен, ты видишь признаки разумной жизни? – язвительно спросил Вебер.
Муен повернулся и коротко кивнул Харри.