Самые большие сложности для «восточных» начались при прорыве неприятельского противолодочного рубежа. Данный эпизод, по оценке руководства учением, прошел «скомканно» и «практически проталкивание не удалось бы, особенно если бы противник располагал авиацией на ближайших аэродромах». Действия командира Бригады линкоров Η. Н. Несвицкого были признаны полностью неправильными, ибо своими действиями он «демаскировал операцию, обозначил место и время прорыва, больше часу топтался на месте, скованный позицией противника и подставив себя под удар противника». Грубейшим просчетом Несвицкого было названо то, что он ввязался в бой, даже не построив Эскадру в боевой порядок[1732].
Артиллерийский бой между линкорами и неприятельским броненосцем (эту функцию исполнял крейсер «Киров») протекал неорганизованно со стороны «восточных» и никем не управлялся. Линейные корабли «восточных» поздно открыли огонь, упустив шанс уничтожить броненосец «западных» на выгодной для себя дистанции. Вместо этого, они опасно сблизились с неприятелем, предоставив ему возможность расстреливать себя на минном поле. Из этого факта был сделан вывод, что команды кораблей не придают значения борьбе за первый залп, имеющий большое значение в морском бою[1733].
В отличие от неграмотных действий «восточной» стороны по прорыву минно-артиллерийской позиции, командующий «западной» стороной С. П. Ставицкий[1734] весьма умело распорядился имевшимися у него силами. Используя плохую видимость, броненосцы береговой обороны «западных» отсекали и уничтожали вырвавшиеся вперед эсминцы «восточных», в то же время, не подставляя себя под огонь неприятельских линкоров. Лишь явная слабость сил «западных», которые не располагали в районе минноартиллерийской позиции авиацией и торпедными катерами, не позволяла нанести сосредоточенного удара по линкорам «восточных» и поставить их в критическое положение[1735].
Руководством учения была отмечена недооценка обеими сторонами всех видов разведки. Выход эскадры «красных» из базы не был своевременно замечен и длительное время не контролировался разведкой «синих». В то же время, командующий эскадрой «красных» Η. Н. Несвицкий подошел к противолодочному рубежу противника, предварительно не разведав его. В результате, «красные» в очередной раз (это уже наблюдалось на учении 1937-го года – П.П.) подставили себя под возможный комбинированный удар воздушных и надводных сил «синих»[1736]. Таким образом, реальная обстановка в ходе проведения БОУ, «в динамике, как она слагалась в каждый данный момент, не наблюдалась»[1737].
Общий вывод по проведенному учению оказался, как и прежде, носил сдержанный характер. Несмотря на стандартную оптимистическую формулировку («КБФ овладел методом сложного взаимодействия всех сил в ударе и в бою, на базе БУМС-37, с применением его к специфическим условиям местности»), здесь же было указано, что оценка по итогам БОУ «может быть дана только удовлетворительная (на сегодня), т. к. практического овладения всеми тактическими приемами еще нет»[1738]. Среди наиболее крупных недостатков были указаны неграмотные действия многих командиров надводных кораблей при сближении и организации боя с противником, слишком позднее и рискованное развертывание сил авиации, плохо отработанные приемы постановки дымовых завес, разворота и отхода надводными кораблями. Относительно работы Штаба КБФ во время учения отмечалось, что он не имеет той тщательности в работе и того уровня штабной культуры, который гарантирует командование от неожиданностей и срывов[1739].
Таким образом, решающего прорыва в боевой, и прежде всего, в оперативно-тактической подготовке личного состава в 1938-м году так и не было достигнуто. Более того, наметился явный регресс и ухудшение боевой подготовки флота по большинству видов. Это ухудшение было вызвано большим количеством назначений молодых, неподготовленных командиров флота на новые должности в связи с резким ростом Советского ВМФ в конце 1930-х гг. и отчасти с прокатившимися по флоту политическими репрессиями. (Причем, здесь стоит заметить, что и многие из репрессированных впоследствии командиров КБФ допускали большое количество грубых ошибок на учениях и играх, что свидетельствовало о невысоком уровне их оперативной и тактической подготовки.)
В «Отчете по боевой подготовке Военно-Морского Флота СССР за 1938 год», составленном Управлением боевой подготовки ВМФ, с фальшивым пафосом утверждалось, что «проведенное и проводимое очищение флота от всех враждебных элементов и их последышей освободило флот от ненужного мусора, бременем сидевшего на флоте и тормозившего боевую подготовку и боеготовность флота». На флоте в течение года происходили массовые перемещения большого количества командиров, что неизбежно сказалось на уровне боевой подготовки ВМФ. Вполне логичным представляется общий вывод в итоговой части отчета: «…Несмотря на некоторые достигнутые успехи, Военно-Морской Флот приказа Народного Комиссара Обороны Союза ССР № 0112 не выполнил, и Флот имеет еще очень много недочетов в боевой подготовке»[1740].
По мнению УБП, Краснознаменный Балтийский флот за 1938-й год имел некоторые достижения в боевой подготовке. Соединениям флота удалось отработать сравнительно удовлетворительно некоторые оперативные задачи: 1) взаимодействие надводных и подводных сил с авиацией при нанесении ударов по противнику на значительном удалении от баз; 2) глубокий охват и почти полное главных сил противника при обороне главной базы; 3) оперативная разведка Финского залива при взаимодействии всех разведывательных сил; 4) обеспечение выхода Эскадры и подводных лодок в простейших условиях; 5) ночные совместные минные постановки с надводных кораблей при противодействии легких сил и ВВС противника; 6) скрытые минные постановки одиночных подлодок на выходах из баз противника[1741].
С другой стороны, целый ряд важнейших оперативно-тактических вопросов остались нерешенными, ввиду чего КБФ не смог овладеть всеми тактическими приемами для нанесения ряда последовательных ударов по флоту противнику в море, при взаимодействии надводного и подводного флотов с авиацией. Остались нерешенными такие важные задачи, как внезапные удары по базам противника днем и ночью при взаимодействии надводного флота с авиацией, содействие флангу наступающих сухопутных войск путем высадки тактического десанта и огневой поддержки, обеспечение своих коммуникаций, нарушение морских сообщений противника; оперативная разведка всего театра и в сложных метеоусловиях (туман и малая видимость) при взаимодействии всех разведывательных сил и средств[1742].
Общие выводы Управления БП ВМФ по итогам боевой подготовки флотов за 1938-й год состояли в следующем. Во-первых, поставленная приказами наркома обороны СССР № 0109 и № 0112 задача по овладению сложными формами боя осталась невыполненной и потому требовала дальнейшей углубленной проработки. Во-вторых, отмечалась неудовлетворительная оперативно-тактическая подготовка командного и начальствующего состава всех ступеней. Командиры соединений и кораблей плохо учили своих подчиненных и не следили за повышением уровня их оперативнотактической подготовки. Подготовка командующих флотами, начальников штабов и командиров соединений вообще «отсутствовала». Штабы соединений, как органы боевого управления, не были сколочены и отработаны[1743].
Выход из создавшейся ситуации виделся командованию ВМФ в изменении системы ступенчатой последовательности боевой подготовки на флотах. Огневую подготовку было предложено отрабатывать одновременно с тактической. Подготовку однородных соединений, как и огневую подготовку, следовало начинать с самого начала летней кампании. Необходимо было также уменьшить количество больших и малых отрядных учений и за счет этого повысить их качество. Особое внимание следовало обратить на ликвидацию штурманской и морской неграмотности. На учения нужно было привлекать корабли и части в строгой зависимости от степени их подготовленности, не нарушая последовательности подготовки и не сокращая оперативно-тактического содержания учений[1744].
В составленном начальником Штаба КБФ капитаном 1-го ранга В. Ф. Трибуцем «Отчете по боевой подготовке КБФ 1.01-1.10.1938 г.» давалась в целом нелицеприятная оценка ситуации с подготовкой на флоте. Прежде всего, начальник Штаба остановился на общем состоянии дисциплины, которая, по его словам, была «на недостаточно высоком уровне и не отвечает предъявляемым требованиям»[1745]. Особенно тяжелым явлением было массовое пьянство среди командиров и краснофлотцев и большое количество случаев неисполнения приказаний, что В. Ф. Трибуц объяснял плохой работой политических органов КБФ «по ликвидации последствий вредительства», низкой требовательности командного состава, а также плохой организацией проверки исполнения приказов. В худшую сторону по состоянию дисциплины выделялись Бригада эсминцев, Отряд учебных кораблей и Южный укрепрайон[1746].
Всего в течение 1938-го года Краснознаменным Балтийским флотом было проведено 4 оперативные игры, 3 больших (БОУ) и 23 малых (МОУ) отрядных учения. Несмотря на столь интенсивную деятельность флота, результаты большинства учебно-практических мероприятий оказались невысокими. Начальник Штаба КБФ подверг критике практику назначения вышестоящим руководством слишком большого количества отрядных учений, что вызывали излишнее перенапряжение в БП, что в свою очередь, приводило к низкому тактическому уровню и упрощенчеству на проводимых учениях. Тактический фон на БОУ и МОУ излишне упрощался также ввиду того, что из-за большого их количества, к участию в них приходилось привлекать корабли с разной степенью боевой готовности