С момента начала мобилизации (дня М-1) КБФ должен был поступить в оперативное подчинение командующего Северо-Западным фронтом. План прикрытия мобилизации и развертывания, а также план операции по уничтожению линейного флота противника требовалось разработать совместно со Штабом Ленинградского военного округа. Процесс оперативного планирования должен был протекать в Морском отделе Генерального штаба РККА, с вызовом туда сотрудников Штаба КБФ, и завершиться к 15 апреля 1937 г.[2015]
Изучение боевых задач КБФ из данной директивы показывает, что по сравнению с задачами из директивы наркома обороны от 9 марта 1935 г., произошло их усложнение. Во-первых, если ранее требовалось уничтожить лишь ядро финского ВМФ, то теперь предполагалось проделать то же самое в отношении сразу трех военно-морских флотов лимитрофных государств – финского, эстонского и латвийского. Во-вторых, если ранее говорилось только об отражении флота неприятеля при его появлении в Финском заливе, то теперь давалась четкая задача на его уничтожение. Подобное усложнение боевых задач Краснознаменному Балтийскому флоту можно объяснить лишь усилением его количественного и качественного состава в данный период.
Однако здесь всё же следует признать весьма проблематичным решение поставленных флоту задач. Если уничтожение флотов стран Прибалтики выглядело вполне посильным заданием для Балтфлота, то задачу по уничтожению германского линейного флота в Финском заливе следует поставить под большой вопрос. Кстати непонятно, какие именно корабли здесь подразумеваются: старые броненосцы типа «Schleswig-Holstein» или же так называемые «карманные линкоры» типа «Deutschland»? Надо заметить, что солидное бронирование и хорошая зенитная артиллерия новых немецких кораблей вряд ли позволили бы советским летчикам так легко уничтожить их. К сожалению, именно с этого момента в оперативном планировании КБФ начинает намечаться (а со временем, она станет превалировать) тенденция постоянного завышения своих возможностей.
13 января 1937 г. командующий войсками ЛВО командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников отправил командующему КБФ флагману флота 2-го ранга Л. М. Галлеру директиву за № 2526, в которой внес ряд дополнений в готовящийся план операций КБФ на 1937-й год. Во-первых, при условии сохранения Эстонией и Латвией нейтралитета, основным противником СССР на сухопутном фронте будут являться «вооруженные силы Финляндии, поддержанные экспедиционными германскими войсками, при активных действиях германского флота в Финском заливе и немецкой авиации с аэродромов Финляндии и Эстонии»[2016]. Если же Эстония и Латвия выступят одновременно с Финляндией, то предполагалось, что действия противника будут развиваться на трех операционных направлениях – Карельском перешейке, Кингисеппском и Псковском.
Во-вторых, для достижения более решительных результатов, вся армейская и морская авиация на период с М-1 по М-15 должны были объединиться под общим управлением начальника ВВС фронта. Перед объединенными Военно-воздушными силами фронта, соответственно, было поставлено много сложных задач. Здесь указаны уничтожение авиации Финляндии, Эстонии и Латвии на морских и сухопутных аэродромах, уничтожение их военно-морских флотов, и разрушение баз и промышленных центров Финляндии, Эстонии и Латвии, недопущение переброски на территорию Прибалтики немецкой авиации, уничтожение германского флота в Финском заливе, удары по железным дорогам финнов, поддержка наступления войск 7-й Армии[2017].
Кроме того, Шапошников потребовал внести в план КБФ дополнительные задачи, не учтенные ранее в директиве начальника Генштаба РККА. По мнению Б. М. Шапошникова, после проведения операции по захвату островов в восточной части Финского залива следует создать на меридиане острова Гогланд (Суурсаари), ближе к Финляндии, центральную минную позицию, а также поставить активные минные заграждения у портов Хельсинки и Ханко. Кроме того, требовалось предусмотреть постановку оборонительного минного заграждения для прикрытия собственного побережья в районе Луга-Копорье со стороны Эстонии. Далее были указаны следующие задачи: «…6) Не допустить высадки десантов противника в Финском заливе и подвоза в порты прибалтов боевого снаряжения немцами и поляками; в) С М-1 по М-10 поддержать артиллерийским огнем и высадкой тактических десантов наступление 7 армии на Выборгском направлении и обеспечить фланги сухопутных войск на побережье Финского залива; г) На М-7-8 быть готовым овладеть островами Биеркэ и Тиурин, с высадкой десанта в составе одного усиленного стрелкового батальона из состава 7 А; д) Иметь в виду вероятность высадки на М-16-20 нашего десанта в Хамина (Фридрихсгам), Котка, Ловиза, в составе одной стрелковой дивизии»[2018]. Оперативный план КБФ надлежало представить через 1-й (оперативный) отдел Штаба ЛВО к 20 апреля.
Объективно оценивая те задачи, которые дополнительно поставил перед КБФ командующий войсками ЛВО Б. М. Шапошников, нельзя не задуматься над степенью выполнимости большинства из них. Если учитывать, что по директиве начальника Генерального штаба РККА № 23613сс Краснознаменному Балтийскому флоту было поставлено сразу 5 основных задач (фактически их было 6, если разбить первую задачу на две самостоятельные), то теперь, с легкой руки Шапошникова, к ним прибавилось еще 5 основных задач (не считая более мелких). Таким образом, за непродолжительный отрезок времени произошло удвоение возможностей КБФ (правда, только лишь на бумаге).
Трудно сказать, каким образом размышляло армейское командование, столь просто и единолично решавшее, какие задачи должен выполнять флот. Вряд ли Балтийский флот за этот период настолько качественно усилился, что мог легко разделаться одновременно как с немецким, так и с финским военно-морским флотом. На первый взгляд, представляется странным, что у командования КБФ (да и руководства Морских Сил РККА в целом) в данной ситуации никто из высшего армейского руководства даже и не спросил их мнения относительно степени осуществимости подобных мероприятий.
Неудивительно, что процесс оперативного планирования на Балтике носил довольно абстрактный, формальный характер, совершенно не зависящий от серьезных расчетов, реального количественного и качественного соотношению сил сторон, данных разведки, уровня боевой подготовки личного состава и многих других факторов. Фактически, дело сводилось к элементарному, бездумному переписыванию формулировок из директивных документов высшего командования РККА в соответствующие директивные документы руководства Морских Сил РККА, хотя это зачастую противоречило реальным возможностям последних. Но нельзя во всем обвинять одно лишь одно армейское руководство: немалая доля ответственности за эту порочную практику лежала и на командовании Морских Сил, не отстаивавшем своих интересов. Подводя итог, надо сказать, что нереальность и формализм были отличительными чертами всего советского предвоенного планирования на флоте.
31 января 1937 г. начальник Генерального штаба РККА маршал А. И. Егоров в директиве № 34196осс напомнил новому командующему КБФ флагману 1-го ранга А. К. Сивкову о том, что Штаб флота должен к 1 мая представить в 1-й отдел Штаба ЛВО следующие оперативные разработки: 1) Общий план действий флота; 2) План прикрытия; 3) Планы совместных операций флота, проводимых с сухопутными войсками[2019]. Другой своей директивой – за № 34195осс, составленной в этот же день, начальник Генштаба назначил командующего КБФ начальником Морского района прикрытия, а предполагаемого командующего Ладожской военной флотилией – начальником Ладожского района прикрытия[2020].
2 февраля нарком обороны СССР маршал К. Е. Ворошилов в своей директиве № 2589 определил порядок разработки оперативной документации на КБФ, а также должностные обязанности командующего войсками Ленинградского военного округа. Во-первых, он приказал «для обеспечения наиболее целесообразного оперативного и тактического взаимодействия флота, авиации и сухопутных сил в общих интересах войны и операций на Северо-Западном фронте» подчинить командующего Краснознаменным Балтийским флотом в мирное время в оперативном отношении командующему войсками Ленинградского военного округа. Во-вторых, все разработки по плану сосредоточения, развертывания и начальных операций должны были вестись командующим КБФ на основе директив наркома обороны, начальника Генерального штаба РККА и указаний командующего войсками Ленинградского военного округа. В-третьих, разработки по организации взаимодействия сухопутной и морской авиации на суше и на море должны производиться штабами ЛВО, КБФ и утверждаться командующим войсками ЛВО[2021].
Наконец, за командующим войсками Ленинградского военного округа было признано право рассматривать и давать заключение по «всем разработкам оперативного плана войны и начальных операций, а также по планам оперативного строительства на морском театре», проверять готовность КБФ к выполнению боевых задач по плану операций и проводить необходимые, совместно с командующим КБФ, оперативные игры, полевые поездки, сухопутно-морские учения и маневры по плану Генерального штаба РККА[2022].
Командующий КБФ флагман l-ro ранга А. К. Сивков сразу же приказал начальнику Штаба флота капитану 1-го ранга И. С. Исакову дать свои соображения по директиве наркома обороны. 18 февраля начальник Штаба КБФ изложил командующему Балтфлотом свое видение данной проблемы. Прямым следствием данной директивы, как полагал начальник штаба, будет согласование со штабом Ленинградского военного округа всех оперразработок КБФ на 1937-й год. Что же касается конкретных прерогатив армейского и флотского командования, то здесь, по замечанию И. С. Исакова, будет целесообразно пока