нно в Прибалтике. Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что и морское командование зачастую не проявляло должной настойчивости в решении данного вопроса. Так, в ходе учения в военно-морской базе Либава в мае 1941 года обнаружилось явное нежелание руководства базы решать вопросы организации взаимодействия с сухопутными частями. В результате, военно-морская база действовала на учении совершенно изолированно от армии, что нельзя было признать нормальным[2364].
Таким образом, становится ясным, что из-за чрезмерного оптимизма, проявленного высшим командованием РККА к решению проблемы обороны Прибалтики, Краснознаменный Балтийский флот фактически оказался заложником ситуации. Флот оказался не в силах повлиять на решение армейских инстанций и как-то улучшить свое положение. Мнение высшего командования РККА, исключавшего саму мысль о ведении боевых действий на собственной территории и предполагавшего воевать исключительно на чужой территории – в Германии и Польше, привело к полному игнорированию проблемы обороны своих прибалтийских баз. Так что, здесь прав бывший начальник Штаба КБФ Ю. А. Пантелеев, который, оценивая неутешительные итоги начала войны, отметил: «Мы пожинали плоды того, что посеяли: ведь мы собирались “воевать только па чужой территории”»[2365]. Тем более, никто из лиц высшего командования РККА и РКВМФ не мог до войны предвидеть всех масштабов поражения Красной Армии летом 1941-го года, которое повлекло за собой спешную эвакуацию военно-морских баз. Подобное развитие событий показалось бы совершенно невероятным как для армейского, так и для военно-морского командования.
Рассматривая процесс оперативного планирования на Краснознаменном Балтийском флоте в период лета-осени 1940-го года, надо не забывать, что оно было тесно взаимосвязано с процессом составления оперативного плана в Генштабе РККА. Ещё в конце июля 1940 года Оперативным управлением ГШ был составлен первый вариант плана стратегического развертывания, в соответствии с которым перед Краснознаменным Балтийским флотом были поставлены задачи: «1) в случае выступления Финляндии совместно с авиацией уничтожить финский боевой флот; 2) содействовать сухопутным войскам, действующим на побережье Финского залива и на полуострове Ханко, обеспечивать их фланг и уничтожать береговую оборону финнов; 3) не допустить морских десантов немцев на побережье Латвийской и Эстонской ССР; 4) нанести поражение германскому флоту при его попытках пройти в Финский залив; 5) обеспечить возможную переброску одной-двух стрелковых дивизий с побережья Эстонской ССР на полуостров Ханко»[2366]. Однако, данный план Генштаба РККА так и не был утвержден политическим руководством СССР[2367].
Итоговым документом стали «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы», представленные 18 сентября 1940 г. наркомом обороны СССР маршалом С. К. Тимошенко и начальником Генштаба РККА генералом армии К. А. Мерецковым секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину и наркому по иностранным делам В. М. Молотову[2368]. Согласно данным «Соображениям», в случае войны с одной Германией или с коалицией неприятельских государств, на Краснознаменный Балтийский флот было возложено выполнение следующих боевых задач: «…1) в случае выступления Финляндии: а) совместно с авиацией уничтожить боевой флот Финляндии; б) содействие сухопутным войскам, действующим на побережьях Финского залива и на полуострове Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону финнов; в) обеспечить возможную переброску 1–2 стрелковых дивизий с побережья Эстонской ССР на полуостров Ханко; 2) не допустить морских десантов немцев на побережье Латвийской и Эстонской ССР; нанести поражение германскому флоту при попытках его пройти в Финский залив…»[2369]. Таким образом, задачи из данных «Соображений» почти полностью совпадают с задачами «Общего плана действий КБФ», за небольшими исключениями.
Одновременно с этим, Генеральным штабом РККА был разработан еще один довольно важный документ. Это были «Соображения по развертыванию Вооруженных Сил Красной Армии на случай войны с Финляндией», изложенные в записке наркома обороны СССР С. К. Тимошенко от 18 сентября 1940 г[2370]. В этой записке излагался план боевых действий, сводившийся к разгрому основных сил финской армии в центральной Финляндии. При этом данный удар сухопутных войск следовало «сочетать с ударом на Гельсингфорс со стороны полуострова Ханко и с действиями КБФ в Финском заливе». Отдельно в записке наркома обороны СССР были перечислены и задачи КБФ: 1) уничтожение боевого флота Финляндии; 2) содействие сухопутным войскам, действующим на побережье Финского залива и на п-ове Ханко; 3) обеспечение переброски 1–2 стрелковых дивизий на полуостров Ханко; 4) крейсерские операции по нарушению морских коммуникаций Финляндии в Ботническом и Финском заливах[2371]. Интересно, что в перечне боевых задач КБФ и в первом, и во втором случаях почему-то отсутствует операция по захвату Аландских островов. Как уже говорилось выше, командование КБФ летом-осенью 1940 года вынашивало идею повторной войны с Финляндией и захвата Аландов.
Однако, 25 ноября 1940 г. нарком обороны СССР маршал С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба РККА генерал армии К. А. Мерецков направили командующему войсками ЛВО директиву, где, ссылаясь на возможность «войны СССР только против Финляндии», приказали приступить к разработке плана оперативного развертывания войск Северо-Западного фронта. Перед Краснознаменным Балтийским флотом, который должен был подчиняться в оперативном отношении Военному совету СЗФ, были поставлены следующие задачи: «…1) совместно с авиацией уничтожить боевой флот Финляндии и Швеции (в случае выступления последней); 2) содействовать сухопутным войскам, действующим на побережье Финского залива и с полуострова Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону финнов; 3) обеспечить переброску двух стрелковых дивизий в первые же дни войны с северного побережья Эстонской ССР на полуостров Ханко, а также переброску и высадку крупного десанта на Аландские острова; 4) крейсерскими операциями подводных лодок и авиацией прервать морские сообщения Финляндии и Швеции (в случае ее выступления против СССР) в Ботническом заливе и Балтийском море»[2372].
При сравнении задач КБФ в этой директиве с предшествующими разработками Генштаба РККА видно, что они существенно расширены. Причиной такой ситуации стало расширение коалиции противников: если ранее речь шла либо о коалиции Германии и Финляндии, то теперь к числу неприятелей почему-то прибавилась еще и Швеция. В результате, добавились задачи по уничтожению ВМФ Швеции, нарушению ее морских коммуникаций и захвату Аландских островов. Таким образом, задача Балтийского флота по захвату Аландов (увязанная, как мы видим, с участием Швеции в войне, и взятая из «Общего плана действий КБФ»), теперь нашла свое отражение в директиве Генштаба РККА.
В новом, 1941-м году основные положения для составления оперативного плана КБФ остались практически неизменными. В «Тезисах доклада по базированию КБФ на 1944 год» от 27 января 1941 г. заместитель наркома ВМФ и начальник ГМШ адмирал И. С. Исаков изложил свои соображения по поводу боевых задач, которые могли быть поставлены перед Краснознаменным Балтийским флотом в случае войны. В указанных тезисах Исаков привел следующие задачи флота: 1) Уничтожение флота противника при его попытке захватить побережье, обороняемое КБФ, и недопущение прорыва его надводных сил в Финский и Рижский заливы; 2) Содействие Красной Армии в захвате побережья противника и разгроме его сил; 3) Действия на коммуникациях противника с целью недопущения его перевозок на Балтийском море; 4) Обеспечение своих коммуникаций; 5) Обеспечение продвижения фланга армии по шхерному побережью Финского залива[2373].
В данных соображениях Исакова видна неопределенность с первой задачей Краснознаменного Балтийского флота. Ведь «уничтожение флота противника» и «недопущение прорыва» в Финский и Рижский заливы – это разные боевые задачи, и поэтому объединять их в одну было не совсем правомерно. (Командование русского ВМФ накануне Первой мировой войны не допускало подобного смешивания боевых задач, четко отделяя оборонительные задачи от наступательных.) Тем более что для решения каждой из этих задач требовались совершенно разные силы и средства. Из этого может сложиться впечатление, что германский ВМФ в представлениях Исакова был довольно слабым, что разбить его не составляло особого труда при любой обстановке.
Далее, во второй задаче также допущено смешивание совершенно разных терминов. Ведь «захват побережья» и последующий «разгром сил противника» на суше – это разные задачи, путать которые также не следовало. Если высадка десанта на побережье и его удержание можно было отнести к задачам флота, то уже решительный разгром армии противника на суше всецело являлся прерогативой армии. В общем, сценарий войны был составлен Исаковым слишком самоуверенно, так что он не опасался иного развития событий. Представляется непонятным, откуда появилась такая непоколебимая уверенность в силах и возможностях Балтийского флота, учитывая резко отрицательную оценку боевой подготовки КБФ, данную наркомом ВМФ совсем недавно, в декабре 1940-го года.
Непосредственно с процессом оперативного планирования на КБФ была связана разработка в январе-феврале 1941 г. командованием КБФ целого ряда наставлений по обороне Финского залива и Моонзундского архипелага от прорыва надводных сил флота противника. Наиболее важным из них являлось «Наставление на оборону устья Финского залива», которое 11 января 1941 г. начальник Штаба КБФ контр-адмирал Ю. А. Пантелеев направил начальнику ГМШ адмиралу И. С. Исакову