.
Руководство учением БОУ-3 оценило решение «синей» стороны в целом как правильное. В качестве удачных действий «синих» были отмечены: дневная воздушная разведка баз противника, внезапный ночной удар торпедных катеров по кораблям, стоящим в главной и маневренной базах, утренний налет самолетов-бомбардировщиков на главную базу (с задачей разрушения доков и штаба) и на маневренную базу и Ораниенбаум (с задачей уничтожения линкора, подлодок и складов). В качестве недостатков, было указано на отсутствие взаимодействия с авиацией, что являлось необходимым элементом в реальных боевых условиях[1600].
Как положительное явление в действиях «красной» стороны отмечалось применение инструкций по охране якорной стоянки флота в Лужской губе в мирное время, а также по охране якорной стоянки флота на рейдах и в гаванях Кронштадта и Ораниенбаума в мирное время. Впрочем, недостатков у «красных» было найдено значительно больше. Решения, основанные на инструкциях для мирного времени, носили недостаточно активный характер в обороне. Предусматривалось лишь ведение наблюдения, оповещения и отражение атак. Не проводились дополнительные заграждения баз (боны, сети, ограждения, МЗ-М и т. д.) и активные действия флота[1601].
План обороны не корректировался сообразно обстановке, как этого требовал Боевой устав Морских Сил 1930 года (БУ-30). Отсутствовало взаимодействие соединений и тесная связь охраны рейда со службой дозора в море в соответствии с уставом. Ижорский и Кронштадтский укрепрайоны обменялись приказами и распоряжениями лишь после напоминания руководства учением. Кронштадтский укрепрайон не оповещал корабли и соединения об установлении дозора и т. д. Проводимое одновременно в Главной базе и Ораниенбауме под руководством коменданта КУР’а учение по ПВО выявило ряд недочетов (неорганизованность связи, недостаточная подготовка команд, средств обеспечения и санитарной помощи и т. д.), в основном зависящих от явно неудовлетворительного качества повседневного руководства этим делом[1602].
Общие замечания по БОУ № 3, которые были сделаны командованием Балтийского флота, сводились к следующим выводам: 1) Оборона военно-морских баз отработана на учении в самых простейших условиях; 2) Личный состав недостаточно сознает ответственность за безаварийность[1603].
В период 29–30 сентября 1936 г. на Балтике в присутствии наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова проводилась учебно-боевая операция (УБО), а с 30 сентября по 3 октября – поход кораблей КБФ, с проведением ряда малых отрядных учений (МОУ) с использованием оружия. Руководство УБО осуществлял командующий КБФ флагман флота 2-го ранга Л. М. Галлер. Общее руководство действиями «красной» (советской) стороны командующий флотом оставил за собой. Командующим эскадрой «красной» стороны был назначен флагман 2-го ранга Г. Г. Виноградский, которому оперативно подчинялись бригады линкоров, заграждения и траления. Командующим «синей» (неприятельской) стороной был назначен комендант Ижорского укрепленного района комбриг С. И. Воробьев, а командующим эскадрой «синей» стороны – флагман 2-го ранга С. П. Ставицкий[1604].
Темой учебно-боевой операции была обозначена как «Высадка морского и авиационного десантов на отдельные участки побережья противника». Общий замысел командующего КБФ на учебно-боевой операции сводился к следующему: одновременно с операцией по уничтожению линкоров и транспортов «коричневых»[1605], осуществлявших перевозки войск в порты «желтых» и высадку десанта на побережье «красных», необходимо было высадить морской и воздушные десанты на два укрепленных объекта «желтых»[1606].
Учебными целями на операции были определены следующие: 1) проверка подготовленности Штаба КБФ и штабов соединений к боевому управлению в десантной операции в условиях одновременного уничтожения линкоров и десанта противника; 2) проверка возможности высадок морских десантов на мотоботах на несколько изолированных от материка объектах противника во взаимодействии с воздушным десантом; 3) проверка взаимодействия ВВС КБФ с Военным советом ЛВО, эсминцев, торпедных катеров и линкоров в глубоком бою за восточную часть Финского залива; 4) Проверка взаимодействия ВВС КБФ и ВВС ЛВО и самостоятельной авиационной операции; 5) проверка системы генеральной разведки театра и методов боевого управления в разведывательной операции[1607].
Решения командования обеих сторон подверглись внимательному разбору руководства. С одной стороны, целеустремленность решения командующего эскадрой «красных» на устранение главной помехи – сильной эскадры противника (линкоры), а также на борьбу с перевозкой десанта, для обеспечения выполнения поставленной ему задачи, была сочтена правильной. В то же время решение командующего эскадры «красных» недостаточно обеспечило прикрытие перехода десантного отряда в ночь с 29 на 30 сентября. Длительное оставление для прикрытия своих действий на ночь линкора «Октябрьская революция» в островном районе и Сескарском плесе (в непосредственной близости от легких сил «синих») поставило линкор под угрозу атак эсминцев и торпедных катеров противника и давало возможность «синим» на рассвете осуществить сосредоточенный удар по одному из линкоров «красных»[1608].
Командование «красной» стороны не смогло обеспечить несение дозорной службы в ночное время, что дало возможность крейсерам и легким силам «синих» легко прорваться через дозорную линию «красных» в ночь с 29 на 30 сентября. Варианты совместных атак легких сил и ВВС «красных» по главным силам противника не предусматривали глубокого удара по всему боевому порядку противника, и в основном были направлены по головному кораблю (линкору). Командование ВВС «красных» поставило перед легкобомбардировочной и истребительной эскадрильями непосильную задачу уничтожить самолеты и ангары на аэродромах противника. Недостаточно тщательно было продумано командованием «красных» обеспечение развертывания для совместных атак легких сил, ВВС и поддерживавшей их Бригады линкоров[1609].
Решение командования «синей» стороны заслужило более высокую оценку руководства УБО. Действия «синих» были ориентированы на выполнение основных задач: 1) обеспечение перевозки нового экспедиционного корпуса; 2) недопущение высадки десанта «красных»; 3) отвлечение противника демонстративным нападением десанта. Решение командующего «синей» стороной предусматривало возможные удары по всему боевому порядку «красных» по всей глубине, удары по десанту на всех этапах, удар ночью по кораблям в маневренной базе, по кораблям дозора и поддерживающему его линкору «Октябрьская революция» (ночной поиск и атака), постановку минных заграждений в районе развертывания «красных», прорыв крейсеров и эсминцев ночью за линию дозора «красных» и т. д.[1610].
По мнению посредника на УБО флагмана 2-го ранга Ю. Ф. Ралля, ошибки «синих» заключались в слишком опасном маневрировании. Во время боя на Восточном Гогландском плесе допускалось рискованное сближение с силами «красных». Впрочем, от торпедной атаки эсминцев и торпедных катеров «синие» уклонились весьма грамотно. Воздушной атаки по «синим» произведено так и не было[1611]. Ошибки «красных», как отметил Ралль, сводились в основном к неудовлетворительному маневрированию торпедных катеров, настойчиво атаковавших противника в корму, и в полном отсутствии атак военно-воздушных сил по противнику до самого конца операции.
Общие замечания по проведенной учебно-боевой операции, как заметил Ю. Ф. Ралль, сводились к следующему: 1) сосредоточенный удар несколько растянулся по времени, что позволило уклониться от атаки эсминцев, торпедных катеров и ВВС по отдельности; 2) безобразно была проведена атака торпедных катеров, которые настойчиво шли на сближение с кормы, не пытаясь зайти в голову противнику или окружить по звеньям;
3) морская авиация опоздала в своих действиях и атаковала после отбоя[1612]. В связи с последним обстоятельством, на заседании Военного совета при Наркомате обороны СССР в октябре 1936 г. командующий КБФ флагман флота 2-го ранга Л. М. Галлер специально отметил, что на УБО части морской авиации показали, «что им нужно в 1937 г. много и настойчиво работать, чтобы повысить свою тактическую подготовку, обеспечить взаимодействие, ликвидировать аварийность»[1613].
Результаты учебно-боевой операции на Балтике в конце сентября 1936 г. носили откровенно разочаровывающий характер. Нарком обороны СССР К. Е. Ворошилов подверг очень резкой критике действия Краснознаменного Балтийского флота в ходе проведения УБО. Прежде всего, нарком с тревогой отметил серьезное отставание КБФ от других флотов и даже деградацию в боевой подготовке личного состава по сравнению с тем, «что было там же 2–3 года тому назад». По мнению Ворошилова, особенно отставали штабы в вопросах организации взаимодействия, умения вести современный морской бой, а также в умении применять все имевшиеся боевые средства. Всё это вызвало у наркома обороны СССР сильное беспокойство[1614].
Перейдя к рассмотрению конкретных вопросов, в частности взаимодействию КБФ с Ленинградским военным округом, Ворошилов не стал стесняться в выражениях, назвав это «не взаимодействием, а сплошным курьезом