Потом выпала ночная роса, похолодало. Дым вокруг Бьянки заледенел. Иней расписал изящными серебряными узорами туманную ледяную глыбу с Бьянкой внутри.
Холодное сердце Бьянки не могло растопить лед. И зеленая дневная полночь оказалась бессильна.
Ее, лежащую в гробу, можно разглядеть сквозь стекло. Как прелестна она, Бьянка. Черная как смоль, белая как снег, красная как кровь.
Деревья нависают над гробом. Идут годы. Деревья разрослись и укачивают гроб на своих руках. Из глаз их сочатся слезы – плесень, грибок, зеленая смола. Зеленый янтарь, как изысканное украшение, твердеет на хрустальном гробу.
– Кто это лежит там, под деревьями? – спросил Принц, выехавший на поляну.
Он, казалось, привез с собой золотую луну, чье сияние разливалось вокруг его золотой головы, золотых доспехов и белого атласного плаща, расшитого золотом и чернью, кровавыми рубинами и небесными сапфирами. Белый конь топтал белесые цветы, но, как только копыта отрывались от земли, бледные головки поднимались вновь. С луки седла Принца свисал щит, странный щит. На одной его стороне скалилась морда льва, но на другой белел смиренный ягненок.
Деревья застонали, головы их треснули, раскрыв огромные рты.
– Это гроб Бьянки? – промолвил Принц.
– Оставь ее с нами, – взмолились деревья.
Они качнулись и поползли на корнях. Земля содрогнулась. Гроб из ледяного стекла тряхнуло, широкая трещина расколола его.
Бьянка закашлялась.
Кашель выбил частицу Причастия из ее горла. Тысячью осколков рассыпался гроб, и Бьянка села. Она взглянула на Принца. Она усмехнулась.
– Добро пожаловать, желанный мой, – сказала она. Бьянка поднялась, тряхнула головой, разметав волосы, и направилась к Принцу на белом коне.
Но вошла она, казалось, в тень, в багровую комнату; затем – в малиновую, чье свечение пронзило ее, точно безжалостные ножи. Дальше – желтая комната, где она услышала плач, терзающий уши. С тела ее словно содрали всю кожу; сердце ее забилось. Биения сердца превратились в два крыла. Она полетела. Она была вороном, затем совой. Она летела в искрящемся стекле. Стекло опаляло ее белизной. Снежной белизной. Она стала голубем.
Голубка села на плечо Принца и спрятала голову под крыло. В ней не осталось больше ничего черного, ничего красного.
– Начни все сначала, Бьянка, – сказал Принц.
Он поднял руку и снял птицу с плеча. На запястье его виднелась отметина, похожая на звезду. Когда-то в эту руку входил гвоздь.
Бьянка взмыла ввысь, легко пройдя сквозь зеленую крышу леса. Она влетела в изящное окошко винного цвета. Она была во дворце. Ей было семь лет.
Королева-Колдунья, ее новая мать, повесила ей на шею тонкую цепочку с распятием филигранной работы.
– Зеркало, – произнесла Королева-Колдунья. – Кого ты видишь?
– Я вижу вас, госпожа, – ответило зеркало. – И все на земле. И я вижу Бьянку.