грывал Яниса <…> Был такой эпизод. Вася сымитировал бросок, Круминьш среагировал, подпрыгнул, взлетел вверх, а Вася прошел к щиту и со смехом направил мяч в кольцо. Или делал так: просто шагнет под корзину и вколотит мяч. И обязательно добавит: ”Ничего, ничего, научу вашего лесника играть…“ Да, то была запоминающаяся дуэль» [28, с. Увайс Ахтаев].
Алачачян делился: «Ахтаеву все давалось довольно легко, поэтому он был немного ленивый и не выкладывался на тренировках на полную. Кроме того, иногда он упрямился и не видел смысла тренироваться. Круминьш тоже не обладал высоким темпом игры, однако по сравнению с Ахтаевым он все равно казался спринтером. Однако, когда они вдвоем оказались на одной площадке, они мотивировали друг друга. Я только понаслышке знал, что в Латвии есть еще один гигант, но перед нашим первым матчем с ним Ахтаев сказал: ”Я научу этого парня играть в баскетбол“, хотя Круминьш был его ровесником. В той игре Ахтаев превзошел самого себя. Да, мы проиграли, но это, конечно, не Васина вина. Во всяком случае, кажется, он все равно свел счеты с Круминьшем» [30, с. 33].
В финале сборная Казахстана потерпела крах из-за нескольких поражений подряд.
Алачачян: «Никто не считал наши победы случайностью, мы были претендентами на победу наряду с Латвией. Такой расклад дел не устраивал организаторов, и у нас начались проблемы с судьями. В итоге мы заняли пятое место, что было огромным успехом, так как баскетбол в Алма-Ате, можно сказать, только зарождался» [30, с. 25–26].
Матч между Казахстаном и Латвией имел важное значение, а его результаты могли подорвать шансы Латвии на победу. Гомельский делился: «Тогда я в первый и последний раз в своей тренерской жизни решил сначала провести дипломатические переговоры. Пошел к Ахтаеву, который хоть и не был формальным капитаном команды, был в ней, по существу, лидером, оплотом, настоящим хозяином, и спросил Васю: ”Если игра сразу пойдет в нашу пользу и счет будет большим, может быть, дадим отдохнуть основным игрокам, пусть поиграют запасные?“ Вася ухмыльнулся, зыркнул глазищами и пробурчал: ”Поживем – увидим…“ <…> Игра выдалась такой тяжелой, что и не знаю, как нам удалось все же буквально на последних минутах вырвать победу. – Ну, как там насчет запасных? – не преминул спросить меня Вася, блаженно отдуваясь» [28, с. Увайс Ахтаев]. Матч завершился со счетом 60:46 в пользу Латвии, хотя первую половину игры он близок к 30:26. В любом случае, в финале наблюдался высокий уровень игры обеих команд, но именно Латвия заняла первое место. Они победили всех своих соперников, в том числе бронзовых призеров – Литву со счетом 59:54, и серебряных призеров – Москву с более убедительным счетом 68:52. К сожалению, эта Спартакиада стала последним турниром для харизматичного чеченского гиганта.
Валерий Асриян, спортивный журналист, делился: «И все же обидно, что Ахтаев не поехал на Олимпиаду, где был бы полезен, наверное, нашей команде. В 1957 году у гиганта обнаружился диабет, а вскоре он заболел и воспалением легких. Поговаривали, что он не жилец на этом свете. Но богатырский организм выдержал. В 1958 году сбылась его давнишняя мечта – он сумел вернуться в Грозный. Местные власти выделили своему знаменитому соотечественнику двухэтажный особняк в центре Грозного <…> В 1959 году он уже не играл, но приехал в Москву на Вторую Спартакиаду народов СССР. Смотрел матч за матчем, а потом с тоской сказал Алачачяну, игравшему тогда за сборную Москвы: ”Я еще вернусь в баскетбол, Арменак, обязательно вернусь…“ А был он уже тяжко болен, ходил с палочкой. И все же из баскетбола Ахтаев не ушел, став тренером в родном Грозном, куда ему, как и другим чеченцам, разрешено было вернуться во второй половине пятидесятых годов. Здесь Ахтаев и умер в 1978 году, когда ему было всего 48 лет <…> Вася Ахтаев легко покорял сердца советских людей» [38].
Алачачян так вспоминал о своем близком друге: «Когда Ахтаев играл, его в Москве заприметил кинорежиссер и пригласил сниматься в фильме ”Гулливер и лилипуты“. Увайс согласился, он уже видел себя на экране, но когда узнал, что из-за съемок придется пропустить чемпионат, наотрез отказался» [29].
Олимпийские Игры в Мельбурне 1956 года. Билл Расселл выходит на площадку
Билл Хугланд (олимпийский чемпион в 1952 и 1956 годах): «Боб Кёрланд и Джордж Майкен изменили баскетбол своим появлением. Билл Расселл перевернул игру на 180 градусов» [10, с. 90].
Спандарян: «Сборная потеряла свое превосходство в Европе. Причин было несколько, в том числе и тот факт, что предыдущее поколение великих игроков уже не могло способствовать развитию команды. Кроме того, были и пробелы в подготовке. Все это привело к решению изменить методы работы» [39].
Олимпиада в Мельбурне была второй, в которой участвовал СССР. Поскольку она проходила в Южном полушарии, соревнования проводились в конце года, с 22 ноября по 8 декабря. В то время добраться до Мельбурна было настоящим испытанием.
Саша Гомельский: «Мой отец впервые увидел американцев в 1956 году, в Австралии. Он поехал туда в качестве судьи. Тренером являлся Спандарян, и когда они приехали, то поняли, что советских арбитров нет. У отца была лицензия, и он выступил как судья в первый и единственный раз. Представляете, какой путь им пришлось совершить? Они ехали из Москвы во Владивосток, потом пересели на теплоход, ехали около десяти дней. Отец так любил вспоминать это путешествие. Просто представьте: вся советская команда на одном теплоходе» [34].
В очередной раз политические события оказали влияние на Олимпийские игры. Первое из таких событий – это вторжение Израиля в Египет, организованное совместно с Францией и Великобританией с целью восстановления контроля над Суэцким каналом. Это привело к бойкоту Олимпиады со стороны Ливана, Ирана и Египта.
Второе – вторжение советских войск в Венгрию. Уже упоминалось, что во время прошлогоднего Евробаскета в Венгрии между странами назревал конфликт. Он окончательно разгорелся 23 октября после того, как полицейские убили одного из студентов, протестовавших против коммунистического режима. Последовавшие за этим беспорядки привели к смене правительства Венгрии. Изначально СССР не вмешивался в ситуацию, но новое руководство планировало выход из Варшавского договора. Реакция была быстрой: 4 ноября советские войска взяли ситуацию под контроль для «восстановления порядка» и установили мнимое правительство, отвечающее их интересам. Это вторжение оказало крайне негативное влияние на тех, кто до этого момента относился к СССР с симпатией. Во время Олимпийских игр поддержка венгерских спортсменов была колоссальной, а ожесточенный поединок по водному поло между венграми и советскими спортсменами, запомнившийся как «кровь в бассейне» [40], едва не закончился грандиозной дракой на последних минутах матча после явного превосходства венгров и остался в памяти надолго.
Что касается баскетбола, сборная СССР претерпела сильные изменения по сравнению с Евробаскетом в Венгрии. По возвращении Спандарян сделал выбор в пользу новой крови и более молодых игроков. «Такие великие игроки, как Коркия, Конев, Бутаутас и Лысов, уступили место молодежи – Торбану, Бочкареву, Круминьшу, Семёнову, Муйжниексу, Валдманису и Лауритенасу, а после Спартакиады – Зубкову и Студенецкому. Произошли изменения и в руководстве. Конечно, все эти перемены не могли привести к незамедлительным результатам. Однако первое место в Кубке ”Mairano“[17] дало понять, что все эти изменения к лучшему» [39].
Виктор Зубков: «Когда я только поступал в ростовский техникум, у меня был рост 185 см. За лето вымахал до двух метров. Оказался самым высоким в составе моей первой команды – ”Буревестник“. В то время центровые не отличались особенной статью. Тот же Отар Михайлович Коркия играл ”пятого“ при росте 192 см. Вот меня сразу и заприметили. Вначале играл на первенстве Ростова, потом меня включили в состав сборной РСФСР. После Спартакиады первый раз попал в сборную СССР. Еще совсем зеленый – по глазам видно, что ничего не понимаю. Мне было 19 лет, когда Степан Суренович Спандарян вызвал в главную команду страны <…> В тот год я получил звание мастера спорта по итогам Спартакиады народов СССР, где мы заняли четвертое место» [41].
Михаил Студенецкий делился: «На чемпионат Европы – 55 было решено взять взрослых, опытных игроков. Они проиграли, заняли только третье место. После этого сборную возглавил Степан Спандарян, он собрал молодежь, и этой командой мы поехали на Олимпиаду. Отношения в сборной были хорошие. В целом раньше народ был интереснее и добрее, отзывчивее. Между нами не было нездорового соперничества. Ну и плюс я был разыгрывающим, в основном мяч у меня, я всеми командовал: не будешь слушаться – мяч не получишь. Так что партнеры были во мне заинтересованы (смеется)» [42].
Советская сборная изменила состав, который в итоге включал в себя молодых людей в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет. Исключение составляли лишь Казис Петкявичюс (30 лет) и Юрий Озеров (28 лет). Это была современная по меркам того времени команда, в которой были форварды ростом до 180 см, разыгрывающие, способные забивать и контролировать игру, сильнейший центровой Круминьш, а также начинающие, но талантливые Зубков или Бочкарёв. Однако им не хватало опыта в международных соревнованиях.
Верховный суд США в 1954 году начал бороться с расовой сегрегацией. Несмотря на то, что для достижения равных прав потребовалось более десяти лет, в 1950-е годы афроамериканские спортсмены стали играть все более важную роль в баскетболе. Это привело к огромному профессиональному росту американских команд. Жемчужиной стал центровой Билл Расселл из университета Сан-Франциско.
Его рост составлял 206 сантиметров, он не выглядел слишком сильным и не обладал выдающимися способностями, но он бегал с невероятной скоростью, а его невероятная прыгучесть сбивала с толку тех, кто атаковал кольцо.
Билл Хугланд: «Уровень наших соперников повышался, но в Мельбурне у нас было два центровых – Билл Расселл и Чак Дарлинг. Не было никого похожего на Рассела. Все, что нам нужно было делать, – это прессинговать по всей площадке. Если тебя в какой-то момент обыгрывали, ты знал, что Расселл не даст им возможности бросить из-под кольца» [10, с. 116].