Гомельский: «Первый тайм прошел на высокой скорости, уже через три минуты мы вели 7:0, все шло как надо. Вольнов очень активно играл <…> Бразильцы начали ошибаться, они не были готовы к такому уровню защиты. Они выступали как команда, которая играет свободно, где может показать свою виртуозность, а здесь им пришлось бороться за каждый мяч» [85, с. 67].
Противник все-таки оправился от неудачного старта, но в раздевалку СССР все равно ушел с небольшим преимуществом (22:19). Советская защита добивалась поставленной цели – сдерживала атаку бразильской сборной, а количество забитых мячей было далеко не таким, как на чемпионате мира всего восемнадцатью месяцами ранее.
Юрий Озеров: «Некоторые игроки, такие как Травин, Алачачян, Корнеев, Петров, получили много фолов, поэтому мы ввели в игру Круминьша, Калныньша, Липсо и Муйжниекса. <…> Отрыв сократился до пяти очков. Потом мы вернули стартовый состав, но соперникам почти удалось сравнять счет. В этот момент мы, тренеры, пошли на риск. Заменили Петрова на Круминьша, который, получив пас от Корнеева, забил очень важный мяч. Мы завершили игру штрафным броском. Так мы взяли реванш у Бразилии за проигрыш на чемпионате мира» [88].
Трио Вольнов (16), Петров (14) и Корнеев (8) вновь стало решающим, набрав 38 очков при финальном счете 53:47.
Гомельский: «Геннадий Вольнов должен войти в историю советского баскетбола. <…> Он был очень умным игроком и интеллигентным мужчиной. Он никогда не играл грязно и не грубил. Зная это, многие соперники, защищаясь, старались его спровоцировать. В некоторых командах даже был так называемый ”специалист“ по Вольнову – игрок, который делал все, чтобы отвлечь Геннадия. Но нет, они не могли играть на его уровне <…> Против Бразилии Вольнов показал достойный уровень игры. Бразильцы бросили все силы, чтобы блокировать его, но безуспешно. <…> Вольнов почти всегда хорошо играл именно в матчах против Бразилии. Сам он шутил: ”Бразилия – моя команда“».
Финал в Токио стал четвертым подряд между сборными СССР и США, которые, в свою очередь, обыграли Пуэрто-Рико со счетом 62:42.
Корнеев: «На Олимпиаде в Токио мы имели все шансы впервые в истории Игр победить американцев и завоевать золото, Убежден, мы были готовы к этому. <…> Мое поколение – я, Вольнов, Зубков, Травин – опередило Европу лет на десять. В тот день американцы сошли с ума – черные побелели. В первом тайме шла абсолютно равная борьба, минут за пять до перерыва мы даже вели в счете. И тут вдруг Гомельский меняет сразу троих высоких, нас с Вольновым и Петровым, выпуская латышей Круминьша, Калныньша и Муйжниекса. Отдохните, говорит, пару минут. ”Какой там отдых! – взорвался я. – Последняя игра, надо выложиться полностью!“ В общем, за несколько минут получили в свое кольцо очков 11 и упустили инициативу. Возможно, мы все равно не стали бы тогда олимпийскими чемпионами, но я уверен: если бы не замены, концовка финальной игры была бы другой. После игры в раздевалке у меня не выдержали нервы, и я нагрубил Гомельскому. А он мне в ответ: ”Я тебе это запомню“[35]<…> Наш конфликт начался задолго до Токио. Придя в конце 50-х в сборную, он меня сразу невзлюбил. Почему? Во-первых, ему слова поперек сказать нельзя было. Во-вторых, когда Гомельский был вторым тренером в сборной у Степана Спандаряна, он видел, что я у главного на особом счету. Всякий раз, как ”нашухарю“, Гомельский соберется меня выгонять, а Степан Суренович вступается: ”Кем ты играть-то будешь? Сам, что ли, выйдешь?“» [68].
Может быть, Корнеев и прав, но спортсмен забывает о том, что когда СССР вел со счетом 16:13, он получил технический фол, который был зафиксирован в протоколе матча. Вот что говорил об этом матче сам Гомельский: «Против США у нас было приготовлено ”секретное оружие“ – прессинг, который мы практически не использовали раньше. Вначале план сработал просто отлично, мы отыграли пару мячей, выиграли подбор и повели в счете. <…> Уже через десять минут мы вели 16:13. В этот момент Корнеев, уже набравший четыре очка, ответственный, но принципиальный игрок, допустил ошибку. Он начал отчаянно спорить с судьей и получил технический фол. Далее Джексон забивает штрафной бросок, а затем еще одним штрафным броском позволяет команде американцев вырваться вперед. Соперники оживляются и соответственно, начинают активно атаковать. Джексон обвел Петрова и Круминьша, а Шипп заблокировал Вольнова <…> Никакие изменения, тайм-ауты, переход от зонального к индивидуальному прессингу – ничто уже не могло изменить ход игры. Наши баскетболисты заняли второе место и завоевали серебряную медаль. <…> Готовы ли мы были победить команду США? Перед отъездом в Токио мы думали, что да, а приехав, поняли, что ошибались. В итоге мы уступили американцам 14 очков, но сделали это после упорной борьбы, которая выглядела более равной, чем игра в Хельсинки и Риме» [85, с. 70–71].
Алачачян: «Мы могли их обыграть, я и сегодня в этом убежден. Но когда на 11-й минуте американцы повели в счете, мы потеряли надежду. Те ошибки, которые мы совершали, не соответствовали уровню нашей команды <…> Каждый словно играл сам по себе. Если я делал пас, то больше мяча не видел. В этом есть и моя вина. Как разыгрывающий, я должен был лучше направлять команду и организовывать атаку…» [26]; [27, с. 300–301].
Возникает ощущение, что Алачачян преувеличивает шансы на победу советской сборной. За исключением первых десяти минут превосходство американцев на площадке было очевидным. Правда, в то же время возникал и вопрос, не преувеличен ли уровень игры соперников, включая уровень и самого американского тренера. Стиль игры, которого придерживался Айба, идеально подходил для команды без суперзвезд баскетбола, но очень сбалансированной во всех смыслах – с сильной скамейкой запасных и общим подходом к атаке, когда каждый игрок всегда готов отдать еще один пас. Кроме того, стоит отметить, что превосходство американцев уже было гораздо менее явным, чем на предыдущих Олимпиадах.
Алачачян: «Не случайно команду с такими игроками, как Билл Брэдли, Джим Барнс, Уолтер Хаззард и Люциус Джексон, называли командой без звезд. Айба и не нуждался в звездах» [27, с. 304].
Хотя размышления Арменака могут показаться излишне романтичными, их нельзя назвать ошибочным. Философия, которая, однако, в будущем обернется против него самого.
ЦСКА – «Реал Мадрид», вторая встреча
Несмотря на попытки Гомельского, доминирование ЦСКА внутри СССР все еще осталось неизменным, и в 1964 году команда выиграла чемпионат, потерпев всего пару поражений. Это превосходство ЦСКА происходило на закате деятельности рижского СКА.
Саша Гомельский: «В те времена в Латвии было две ведущие команды – СКА и ВЭФ, принадлежавшие заводу по производству радиоприемников. Обе играли в Первом советском дивизионе. ВЭФ был, так сказать, более патриотической командой. В состав входили только латыши. Если честно, национальный вопрос уже витал в воздухе. Игроки СКА решили перейти в ВЭФ, кажется, в 1964 году. Среди них были такие интернациональные игроки, как Янис Круминьш, Муйжиниекс, Гулбис…» [34].
Владимир Гомельский: «Папа вернулся в Ригу только на майские праздники. Но там его ждала неприятная неожиданность. Все ветераны рижского СКА – Круминьш, Муйжниекс, Валдманис и Гулбис – написали заявления об уходе из СКА. Главный тренер сборной СССР отстраняется от подготовки сборной Латвии к очередной Спартакиаде народов СССР. Это был удар в спину <…> Но самым неприятным в этой истории было то, что сами игроки, которые уходили от папы в ВЭФ, говорили в его адрес жуткие гадости. Выглядело это приблизительно так: ”Увлеченный работой в сборной СССР, он перестал нас тренировать. Мы не растем как игроки, Гомельский забыл, что Латвия вырастила его как тренера, и не хотим больше с ним работать никогда в жизни“ <…> Я думаю, что психологическая травма, которую папа получил в тот день, заставила его во многом пересмотреть свои отношения с игроками <…> Я бы сказал, что отношение к тем четырем баскетболистам, ну, может быть, еще к нескольким ветеранам, которые были с первого дня работы папы в Риге в составе рижского СКА, были не официальными ”игрок – тренер“, а, скорее, дружескими <…> Во-первых, в Латвии не принято обращаться по имени и отчеству, поэтому многие молодые баскетболисты назвали его ”тренер“ (по-латышски ”тренерис“), а его сверстники – Круминьш, Валдманис, Гулбис и Муйжниекс – вообще звали его просто по имени – Саша… Практически на всех семейных праздниках и празднованиях побед СКА эта группа игроков собиралась у нас дома. Сначала приходили просто в гости, а потом папа стал приглашать их с женами, чтобы посидеть по-семейному, пообщаться, отметить. Это были хорошие, дружеские отношения, которыми папа очень дорожил. И вдруг такое… После этого отец стал гораздо более осторожным при общении со своими подопечными. Во всяком случае, дистанцию выдерживал строго. Тренер – это тренер, руководитель, и он должен дистанцироваться от игроков, которые обязаны исполнять его указания на площадке» [24, с. 137–139].
Между тем, в Кубке Европы 1964 года Федерацией баскетбола СССР было принято решение вообще не выставлять никакую команду для участия. По всей видимости, это была идея Гомельского, который хотел тренировать сборную как клуб, и руководители опасались, что возможное поражение ударит по их репутации [47, с. 50].
Эта версия не кажется убедительной. Не исключено, что учитывая поездки, которые подразумевал Кубок Европы, было решено отдать предпочтение подготовке к Олимпиаде, в том числе к весеннему визиту сборной США в СССР. Кроме того, в это время Гомельский еще выступал в роли тренера СКА, и чемпионат СССР проходил в штатном режиме. Существует и мнение, что Гомельский хотел, чтобы только игроки сборной имели шанс выезжать за границу. Это сделало бы конкуренцию за место еще более жесткой.
Как бы то ни было, воспользовавшись отсутствием советской сборной, «Реал Мадрид» выиграл свой первый Еврокубок, обыграв в финале чехословацкий «Спартак» из Брно.