Сезон-1982/83
Куртинайтис: «По правде говоря, мне больше всего запомнились игры с ЦСКА, даже больше, чем Олимпийские игры. Это были фантастические матчи» [112].
Ткаченко: «Я помню те эмоции, которые испытывал. Мы были друзьями по сборной СССР, но те матчи были подобны войне. И они испытывали то же самое. Поэтому и получались такие замечательные матчи <…>. В те годы поединки ЦСКА – «Жальгирис» гремели на весь СССР, мы были лучшими командами» [132].
С сезона-1982/83 федерация изменила формат внутренних соревнований, и чемпион стал определяться в суперфинале из трех матчей между командами, занявшими первое и второе места. Восходящий «Жальгирис» подтвердил свое право претендовать на титул благодаря великолепному старту: десять побед в первых одиннадцати матчах, две из них – над московским ЦСКА.
И это при том, что новичку Куртинайтису, одному из тех, кто был призван изменить ситуацию, потребовалось некоторое время, чтобы найти свое место в команде: «Гарастас такой. Пока он в тебе не убедится – не выпустит. Он давал играть по 3–5 минут, <…> перед Новым годом играли в двух турах с московским ”Динамо“. Первый в Каунасе. Последняя минута, счет равный, и Гарастас отправляет меня на площадку <…>. Я рискнул, пальнул издали – и промазал. И мы проиграли динамовцам в Sporthall очко или два. Естественно, с трибун понеслось: ”Езжай в свой ЦСКА, бу-бу, засранец такой…“ <…> Следующий тур – в Москве. Снова матч с ”Динамо“, снова плотная игра в концовке, остается минуты три <…>. Тогда я поднимаюсь, говорю: ”Тренер, я пойду“. Вышел, забил четыре из четырех, и мы выиграли. Все сразу перевернулось с головы на ноги. Думаю, если спортсмен хочет быть великим, он не должен бояться пробовать, рисковать в сложных ситуациях. Может, не удастся сразу, но если не попробуешь – это преступление. Главное – получить шанс» [201].
В команде «Красной Армии» было неспокойно, и не только из-за поражений от литовских соперников. У Сергея Белова, который в предыдущем сезоне привел команду к очередному чемпионскому титулу, возникли проблемы с властями. После того как ему не разрешили уехать играть за границу, несмотря на предложения от «Партизана» и Бразилии, он занял место тренера [98, с. 340]. Казалось, его ждала хорошая карьера: «После возвращения команды в Москву с розыгрыша Кубка СССР в 1982-м было объявлено о моем увольнении с должности главного тренера в связи с внезапным объявлением органами запрета на мой выезд за границу <…>. Формальным поводом для него, как я выяснил позднее, оказались ”контакты с подозрительными элементами“. В 1968-м в ходе турне по Южной Америке я познакомился с Николаем, русским по происхождению, живущим в Бразилии. Несмотря на то что за границей отношение к эмигрантам, ищущим контактов с нами, у нас было очень настороженное, да и сотрудники КГБ, выезжавшие с нами в загранпоездки под видом ”заместителей руководителя делегации“ или ”запасных спортсменов“, не дремали, практически в каждый из таких приездов я встречался с Николаем <…>. В 1982-м Николай впервые в жизни приехал в СССР. Разумеется, мы встретились, он побывал на игре ЦСКА, потом у меня дома. В этом, собственно, и состояло мое преступление <…>. Версия, которая озвучивалась по поводу меня во время развития всей этой мерзкой истории, была откровенно иезуитская: Белов, по имеющимся сведениям, при первом удобном случае собирается стать невозвращенцем, т. е. он подозрителен и враг СССР. Мало того, что меня бесил сам по себе этот бред (сколько раз за свою карьеру я мог бы не возвратиться в Союз, если бы действительно этого хотел), принятое органами решение на корню гробило мою спортивную карьеру и вообще ставило под угрозу мое существование <…>. Не удивительно, что я пытался бороться за свое будущее, стал метаться по властным коридорам, дошел было до Чебрикова – председателя КГБ СССР… пока умные люди мне не подсказали: не дергайся, на пять лет забудь о карьере, лучшее, что ты можешь сделать, – это затихнуть, не высовываться и этим доказать, что возникшие в отношении тебя подозрения были ошибкой и случайностью. Так мне в итоге и пришлось поступить» [98, с. 345–346].
В разговорах с журналистами, близкими к игроку, складывается ощущение, что он считал, что к этим проблемам приложил руку Гомельский. Сам Белов в своей автобиографии вспоминает, что после неудачи на Играх в Москве ему предлагали должность главного тренера, но он отказался, так как не чувствовал себя готовым к этой работе. Он также поясняет, что впоследствии отказался и от предложения Гомельского стать его помощником из-за разногласий, которые возникали между ними.
Интересно, что в статье в El País, посвященной смерти Белова в 2013 года, опубликованы следующие высказывания: «Мы проиграли Италии, и мечта выиграть золото на родине была разрушена. Меня пригласил министр спорта и сказал: ”С этого момента ты будешь тренером сборной“. Я отказался, но Гомельский узнал об этом и через свои связи в КГБ сделал так, что я несколько лет не мог покинуть страну. Я даже стал бояться за свою жизнь» [202].
Мог ли Гомельский использовать свои связи для того, чтобы не допустить угрозы своему тренерскому положению со стороны Белова? Это маловероятно, поскольку именно Гомельский назначил Белова на должность тренера ЦСКА, а затем предложил ему стать своим помощником в сборной. Эти действия противоречат друг другу.
На самом деле, в силу своего непростого характера, игрок за свою карьеру нажил немало врагов. Как бы там ни было, но факт остается фактом: Юрий Селихов вернулся на должность тренера ЦСКА в начале сезона-1982/83.
Проблемы, возникшие с тренерским составом, были не единственными. Два матча с «Жальгирисом», в которых все больше доминировал Сабонис, выявили недостатки их внутренней игры. Панкрашкин был неплохим игроком (при росте 2,15 м), но с очень ограниченными физическими возможностями, несмотря на длинные руки. Сухарев был далек от того уровня, который необходим для конкуренции с высококлассными силовыми центрами.
Де ла Круз: «Панкрашкин, с животиком, имел поставленный бросок, но когда дело доходило до бросков под кольцом он был менее успешен, у него это не очень получалось» [162].
По воле случая (или не очень, если верить сплетням) Ткаченко попал в поле зрения ЦСКА в связи с упомянутыми выше проблемами с властями из-за провоза валюты.
Селихов: «Сабонис в восемнадцать лет уже был великим игроком. У меня не было центрового, который мог бы ему противостоять. Ткаченко не хотел переходить в ЦСКА, но он должен был служить в армии. Его поймали на таможне и запретили выезжать из страны, таков был закон. Я с ним поговорил, но он все равно не хотел идти. Я его не понимал, ведь все было просто: если он придет в ЦСКА, то ситуация разрешится. Тогда нам помогла его мама. Это была женщина с волевым характером, она пошла в Спорткомитет Украины и попросила отпустить сына в ЦСКА. В итоге он приехал, мы сняли ему квартиру. И он начал играть с нами и против Сабониса» [91].
И хотя решение было принято против его воли, Ткаченко переехал в Москву, когда сезон уже начался. 4 января 1983 года он дебютировал за ЦСКА в матче с рижским ВЭФом, а 7 февраля состоялся его первый матч с «Жальгирисом». Несмотря на присутствие Ткаченко и его набранное 31 очко, команда Селихова уступила со счетом 111:97. В лиге «Строитель», ослабленный потерей своего звездного центрового, занял третье место, обыграв в матче за бронзу московское «Динамо» (в составе с Бирюковом) благодаря доминированию Белостенного.
Бирюков: «Мы боролись за третье место, а в сезоне-1982/83 были четвертыми. Я помню это потому, что были введены серии плей-офф, и мы проиграли «Строителю». У нас было несколько хороших игроков, но остальные были далеки от уровня топовых команд. Чтобы конкурировать с ЦСКА и ”Жальгирисом“, нам не хватало еще двух-трех ведущих игроков» [99].
В итоге «Жальгирис» стал лидером чемпионата и использовал преимущество домашней площадки, хотя если бы система соревнований не была изменена в сторону введения серии плей-офф, то они уже были бы чемпионами. Финал проходил в формате 1–2: первый матч – в Москве, два оставшихся – в Каунасе. Ожидания были высоки, и огромное количество литовских болельщиков собралось в столице.
Тараканов: «Даже в Москве большинство болело за литовцев. Знакомые меня просили билеты достать – и потом шли болеть за «Жальгирис». Большинство болеет против, потому что хочет сенсации. Все хотят интриги» [151].
Куртинайтис: «Когда мы ездили в Россию, например, в Санкт-Петербург, нас всегда поддерживали. Все знали, что в ЦСКА набирают лучших в стране, а мы были командой из маленькой республики, члены которой только литовцы» [112].
«Жальгирис», набрав в первой половине 20 очков благодаря неожиданно хорошей игре Чивилиса, ушел на перерыв с небольшим преимуществом (38:42). Во второй половине встречи ЦСКА сравнял счет, но литовцы выдержали и на последних минутах сумели вырваться вперед на восемь очков, которые хозяевам так и не удалось отыграть (80:83).
«Жальгирис» покидал Москву с надеждой завоевать чемпионский титул впервые с 1951 года, для чего ему нужно было выиграть хотя бы один из двух матчей в спорткомплексе в Каунасе на глазах у огромного количества зрителей.
Куртинайтис: «Мы думали, что уже стали чемпионами. Скажу больше, мы были уверены в этом, но ЦСКА – опытная команда, она знала, как играть и побеждать в таких сложных матчах. Это была наша самая большая ошибка» [112].
Ерёмин: «После победы в Москве они думали, что легко выиграют хотя бы одну игру дома. Они даже сняли короткометражный фильм под названием ”Золотая лихорадка“, они думали, что победа уже у них в кармане. Но у ЦСКА было сердце чемпиона, опытные игроки, которые делили раздевалки с Жармухамедовым, Едешко или Беловым и унаследовали характер этого поколения» [59].
Хомичус: «Может быть, кто-то из наших игроков расслабился после победы в Москве? Не знаю, я этого не заметил. Думаю, что сыграл свою роль перерыв между первой и второй игрой. Все хотели выйти на площадку и обыграть ЦСКА, но прошло больше недели, и игроки перегорели. В Литве никто не сомневался в нашей победе. В Каунасе готовились к празднованию. Для этого даже была установлена сцена. Да и мы сами были настроены оптимистично. Мы все верили, что выиграем в Каунасе хотя бы одну игру» [194, с. 146].
Йовайша: «Я, конечно, не думал, что дело было сделано. Случилось так, что мы потеряли некоторую концентрацию. Между первой игрой и второй была долгая пауза, они даже сняли фильм ”Золотая лихорадка“… Было много давления, мы должны были выиграть. И не только в этом сезоне нам было почти лучше играть в другом городе, чем дома» [61].
Тараканов: «Мне всегда нравилось, когда трибуны против тебя. В Москве на баскетболе никогда не было такой атмосферы, как там. И у игроков ЦСКА не было такого же ощущения поддержки, как у игроков ”Жальгириса“. Поэтому мне всегда нравилось, когда болеют против. И именно меня в Литве особенно не любили. Считаю это своим достоинством. В 2008 году, на праздновании 20-летия победы на Олимпиаде в Сеуле, литовцы даже подарили мне альбом с посвящением: ”Самому ненавидимому человеку в Литве 80-х“. В старом Sporthall не было отдельного выхода только для игроков. От раздевалки до автобуса вам приходилось идти через коридор из зрителей. Вы могли услышать все: от почтительного комментария до унизительного» [151]
Ерёмин: «Для таких команд, как тбилисское ”Динамо“, ”Жальгирис“, греческих команд… общественная поддержка была фантастической. Нам было даже лучше, когда они нас освистывали, потому что дома нас никогда так не поддерживали» [59].
Гарастас: «Я хотел покинуть Каунас, поехать в другой город. У нас был матч чемпионата Литвы, и нам пришлось играть в Паневежисе. Но директора ”Жальгириса“ сказали: ”Как? Ехать туда, чтобы поиграть? Почему? Ты можешь получить травму. Ты не пойдешь“. У меня всегда было хорошее шестое чувство, я заметил, что нам нужно было уехать из Каунаса, там мы не могли тренироваться. Они снимали нас, все люди приходили к нам… Мы должны были уехать, но они не позволили нам» [193].
Через десять дней после первого матча, накануне второго, всегда проницательный Гомельский постепенно готовил путь к возвращению, заявив: «Я думаю, что завтра ЦСКА победит. На самом деле, выиграть одну из двух домашних игр будет нелегко для ваших юных игроков. Вся эта золотая лихорадка, этот бум с прессой, фанатами… станет для твоих молодых коллег пустяком» [203, с. минуты 7:00–7:20].
Вторая игра началась с доминирования армейцев, но «Жальгирису» удалось сократить отставание до большого перерыва (39:41). Однако на первых минутах второй половины ЦСКА вновь вышел вперед и уже не сдавался (76:89). Решающими игроками стали Мышкин (32) и Тараканов (26).
Селихов: «Если бы я проиграл, они бы меня выгнали. Никто не верил, что мы выиграем, но я изменил тактику, они этого не ожидали. Я с самого начала вывел на площадку двух высоких игроков. Ткаченко играл против Сабониса, а еще у меня был Панкрашкин (2,15), у которого были длинные руки. Я поставил Мышкина на место Тараканова, Тараканова сделал вторым номером и оставил только Ерёмина как единственного игрока небольшого роста, хотя обычно таких на площадке было двое. Для них это было неожиданно. Мы выиграли, потому что ввели в игру двух центровых» [91].
Третья игра, состоявшаяся через три дня, была равной от начала до конца. В атмосфере крайнего напряжения Хомичус за 27 секунд до конца сравнял счет – 70:70, но ЦСКА владел мячом, мог выиграть. Ерёмин нашел Тараканова, сделал ему пас, но Хомичус хорошо сыграл в защите и затруднил москвичу бросок. Сабонис взял подбор, ничья. Овертайм.
Хомичус: «Оставалось пять минут, чтобы выиграть. Армейцы забили первыми. Обе команды сосредоточились на защите, никто не хотел рисковать. Однако мяч попадает в руки Ерёмину, который набирает еще два очка, счет на табло – 74:70. Кто-то говорит, что это был ключевой момент, хотя я так не считаю. <…> Но они сумели сохранить эту разницу и завоевать чемпионство. Мы упустили отличную возможность. После свистка в спортивном зале была полная тишина, люди недоумевали, как такое могло произойти» [168, с. 147–148].
Мышкин: «С нами ездил начальник отдела ЦСКА подполковник Стародубцев. В поезде по дороге в Каунас он ляпнул: ”Если выиграете оба матча – присвоим тебе майора“. И вот заканчивается вторая игра, я последним выхожу из раздевалки и вижу шинель Стародубцева. А мужик он высокий, коренастый – шинель мне как раз впору. Надел ее – и потопал в таком виде к автобусу» [156].
Селихов: «Мы всегда выигрывали чемпионат, поэтому каждая победа воспринималась как должное, нас почти никогда не поздравляли. Но в этот раз, когда мы приехали на Белорусский вокзал, при выходе из поезда нас встречали с оркестром. Это было совершенно неожиданно» [91].
Мышкин: «В Каунасе до вагона поезда милиция сопровождала. А мы, разместившись в купе, повесили все свои медали на шторку и давай ими бренчать на глазах у болельщиков. Так они в ярости начали поезд расшатывать! Да, веселое было время» [204].
Гарастас: «Когда мы проиграли тот финал в Каунасе, у нас было всего два игрока выше двух метров, а у них – восемь. И я пошел к первому секретарю партии в Каунасе, объяснил ему, что нам не хватает игроков высокого роста. Я рассказал ему, есть такой парень – Тихоненко, который хочет играть за ”Жальгирис“. Он посмотрел на меня и сказал: ”Если нам суждено проиграть, пусть так, но в составе должны быть только наши игроки“. Представляете! Вот это патриот!» [193]
Однако, отвечая на этот вопрос, Тихоненко отрицает, что хотел выступать за «Жальгирис»: «У меня всегда были хорошие отношения с литовцами. Когда я был в ЦСКА, они хотели, чтобы я перешел в ”Жальгирис“. Даже пускали слух, что я хочу туда перейти, но, несмотря на всю эту признательность и дружбу, я не смог бы. Для меня существовал только один клуб – СКА (Алма-Ата)» [115].
Сезон-1983/84
Уход Бирюкова и внутренние проблемы значительно ослабили московское «Динамо», а киевский «Строитель», несмотря на более чем стремительный прогресс Волкова, оказался далеко не в числе главных претендентов на первенство. ЦСКА начал сезон неудачно, потерпев четыре поражения в восьми матчах, включая домашнее поражение от «Жальгириса» со счетом 69:71. Но команда нашла свой ритм и перед финалом проиграла всего лишь два раза.
На этот раз первый матч проходил в Каунасе, и литовцы обязаны были победить. В первой половине встречи ЦСКА удалось сбавить пыл литовцев. Ни один из игроков «Жальгириса» не чувствовал себя максимально уверенно, и они полностью полагались на Сабониса. На перерыв москвичи ушли с небольшим отрывом (30:35), но после возобновления игры бросок Тараканова увеличил разрыв до 19 очков за 10 минут до конца. «Жальгирис» попытался сделать все возможное, даже использовать четырех «маленьких» и Сабониса, но было уже поздно: ЦСКА одержал победу в первом матче серии (77:65). Сабас показал высокий уровень (30 очков), но игра других не была на высоте, в то время как игра москвичей в целом выглядела более гармонично.
Гарастас: «Во время второго тайма все разрушилось за пять-шесть минут, когда сыграли 2:12. И все из-за плохой защиты. <…> Да и все время жальгирисцы в матче только догоняли <…>. Похвалы заслуживает только Сабонис» [193].
Хомичус: «После поражения в Литве у нас не было особого оптимизма. Я не думаю, что кто-то приготовил оркестр, чтобы встретить нас из Москвы. Но нельзя сказать, что из-за этого поражения в команде присутствовало упадническое настроение. Вовсе нет. Мы все были готовы к борьбе» [168, с. 149].
Казалось бы, все решено, но на этот раз «Жальгирис» преподнес сюрприз.
Хомичус: «После первых трех минут счет был 11:0 в пользу армейцев. Мы были не в себе. Тогда Гарастас делает постоянные изменения, чтобы вернуть нас в игру, и ему это удается. Сабонис начинает забивать, в игру вступает Чивилис, Куртис целится и совершает успешный бросок. В обороне мы прессингуем, и это приносит результат. Первая половина игры принадлежала ЦСКА, но мы вступили в игру. После перерыва, с пятой по десятую минуту, мы повели 16:0. Оставалось только удержать преимущество, и нам это удалось (78:73). Перед нами был тот же сценарий, что и в прошлом сезоне, только команды поменялись ролями. У нас была возможность повторить их достижение» [168, с. 149–150].
Третья игра состоялась всего через 24 часа после второй. На этот раз «Жальгирис» доминировал уже на первых минутах (8:0), но столичные баскетболисты не сдавались, даже когда ситуация была на грани, и пытались исправить положение благодаря рывку Ткаченко (24 очка). В перерыве подопечные Гарастаса вели пять очков (34:39), что было незначительным отрывом.
Хомичус: «Если бы в перерыве мы были впереди на 15 или 18 очков, что было вполне реально, все было бы по-другому» [194, с. 151].
После перерыва пятый фол Куртинайтиса стал ударом для «Жальгириса». Несмотря на неудачу, литовцам удавалось удерживать преимущество до середины второй половины матча. ЦСКА, имея более разнообразный состав игроков, в итоге переломил ситуацию и вновь вышел вперед (73:67). Девятый титул подряд остался в Москве, а команду Каунаса настигло очередное разочарование.
Сезон-1984/85
Осознавая опасность, исходящую от «Жальгириса», ЦСКА усилил состав за счет Тихоненко, хотя казахстанский баскетболист был не очень рад переезду в Москву. Поиск высокого форварда был необходим, так как существовала серьезная проблема – Анатолий Мышкин.
Жан Боже: «Он словно не очень серьезно относился к происходящему, не тренировался должным образом… И это была проблема, с которой нужно бороться. Он был лучшим игроком в Европе, первым, кого я увидел здесь, делающим аллей-ап. Технически он был лучше окружающих, но он забросил тренировки, и его уровень начал постепенно падать, в то время как остальные постоянно совершенствовались» [152].
Селихов: «Дела обстояли так: Мышкин хотел быть тренером, и в некоторых матчах специально играл плохо. Понимаете? Он делал это умышленно <…>. Он не общался с нами так, как полагается, и считал, что у него есть талант, с которым он может побеждать, даже не тренируясь. Но это невозможно – не тренироваться, а потом прийти на матч и успешно сыграть. В 1985 году у меня появились Тихоненко и Бережной[101], так что у меня были запасные игроки, и мне уже не надо было делать все ставки только на Мышкина» [91].
Сегодня сам баскетболист рассказывает иную версию: «На самом деле я перестал играть, потому что получил очень серьезную травму спины перед матчем с ”Реалом“, кажется, на Кубке Европы. Я пятнадцать дней пролежал в больнице, тогда стоял вопрос, смогу ли я вообще двигаться, мне сделали операцию, и я месяц восстанавливался. Глупо говорить, что я перестал играть из-за КГБ, это случилось из-за той травмы, которая не позволяла мне нормально двигаться» [156].
Однако, оглядываясь на новости того сезона, можно заметить, что Мышкин с самого начала был словно вне команды: он не появился ни в одном из еврокубковых матчей ЦСКА, даже в отборочном, что не вяжется с версией игрока о травме перед игрой с «Реалом», поскольку она была получена только в январе 1985 года. На самом деле Мышкин сыграл несколько матчей… за московское «Динамо».
Селихов: «Это был шок для всех – игрок ЦСКА, офицер ”Красной Армии“, играет за ”Динамо“» [91].
Возможно, травма произошла на фоне его длительного конфликта с тренером и товарищами по команде, а также повлияло его далеко не самое примерное поведение. Одним словом, все закончилось тем, что он оказался на обочине. Несмотря на эти проблемы, ЦСКА начал сезон успешно, но первый матч с «Жальгирисом» закончился победой литовцев со счетом 98:88.
Литовская команда после двух болезненных поражений в двух финалах достигла своего пика.
Пятерка (Хомичус – Йовайша – Куртинайтис – Чивилис – Сабонис) стала реальной угрозой. По сути, в регулярном чемпионате они проиграли всего два матча – в Риге ВЭФу, а в Ленинграде – как всегда, сильному противнику «Спартаку» (стоит отметить, что с минимальным отставанием), который в итоге стал бронзовым призером. В том сезоне также появился трехочковый бросок, и невозможно не связать его появление с началом самой яркой эпохи «Жальгириса».
Тараканов: «Все смотрели под ноги, все хотели трехочковый забить. Но я бросал как раньше – в результате заступал на несколько сантиметров, получал два очка вместо трех. <…> Сама игра изменилась. У того же ”Жальгириса“ стало больше преимущества. Но без Сабониса они вообще у нас не выигрывали, разговоров даже не было. Не умаляя заслуг Куртинайтиса, Хомичуса, Йовайши. Сабонис – это феномен» [151].
В европейских соревнованиях судьбы этих двух команд также складывались неоднозначно. В финале Кубка Европы ЦСКА занял четвертое место, уступив «Реалу» и «Цибоне» Дражена Петровича, игравшей в финале, победу в котором одержали хорваты.
Ерёмин: «Я играл против Мэджика Джонсона, Ларри Бёрда, Драгана Кичановича… Но больше всего проблем у меня было с Драженом Петровичем. Абсолютно фантастический игрок» [59].
Тем временем «Жальгирис» практически без потерь выступил в Европе. Они прошли в тур-16 благодаря победе над болгарским «Спартаком» и завершили групповой этап без поражений в матчах с CAI (Сарагоса), PAOK (Салоники) и UBSC (Вена).
В полуфинале против «Асвела» (Вийербан) все было иначе. Литовцы стартовали в качестве явных фаворитов, но в первой игре, проходившей в Каунасе, французская команда преподнесла сюрприз уже на первых минутах (19:28). «Жальгирис» отреагировал и за несколько минут до конца повел в счете 12 очков (78:66), но пятый фол Куртинайтиса вновь окрылил гостей, которые в итоге покинули площадку с отставанием всего в шесть очков (84:78).
Пришло время, чтобы понервничать во Франции. Хорошее начало «Жальгириса» было парировано американским дуэтом (Вилли Редден и Норрис Белл), и к перерыву счет почти сравнялся (44:45). После сработали все сигналы тревоги: Филип Сзаниэль вступил в игру, и «Асвелу» удалось переломить ход поединка – за пять минут до конца встречи французский клуб лидировал 86:78. Именно в эти минуты крайнего напряжения и успешно проявил себя Хомичус, набравший 6 очков, но ему тем же ответил высочайший Норрис Белл. На последних секундах, когда «Жальгирис» уступал пять очков (88:93), Ларрукис совершил неудачный бросок, который мог бы принести его команде победу по сумме двух матчей. В финале в Гренобле их ждала Барселона. Но сначала нужно было наконец-то обыграть ЦСКА и завоевать золото. Команда Гарастаса была великолепна весь сезон, обыграв своих главных соперников в трех проведенных матчах и используя преимущество домашней площадки. Любопытно, что Гомельский решил взять под свой контроль матчи ЦСКА в суперфинале, заменив Селихова, который был тренером весь сезон.
Селихов: «Гомельский хотел руководить теми матчами, его поймали на таможне и запретили выезжать из страны. Но он страстно хотел стать главным тренером и чтобы ему снова разрешили выезжать, чего он и добился» [91].
Несмотря на присутствие Папы, а может быть, и благодаря ему, «зеленые» легко выиграли первый матч в столице.
Хомичус: «В Москве мы выиграли на удивление легко. У ЦСКА опять были проблемы с получением фолов. Мы очень хорошо играли в статике. У нас была фантастическая игра, и я, и Куртис совершали дальние броски <…>. Результат был решен уже в перерыве (51:31)» [168, с. 152].
Как и два года назад, «Жальгирис» оказался в тяжелом положении. На этот раз допустить ошибку было просто нельзя, Каунасу нужен был титул, которого он жаждал десятилетиями.
Гарастас: «На матчи с ЦСКА хотела попасть вся Литва. <…> на матчах было больше зрителей, чем официально мог вместить дворец. Это было видно невооруженным глазом. Видимо, руководители дворца выпускали какие-то дополнительные контрамарки» [187].
После неудачного старта ЦСКА закрутила гайки в обороне и угрожал уйти в отрыв благодаря очень активному Тараканову (21 очко). Перед большим перерывом подопечные Гарастаса сократили отставание (34:38), но общий тон остался прежним. За десять минут до конца встречи армейцы ушли в отрыв (44:55), тем самым смогли оживить воспоминания прежних травматических поражений. Однако на этот раз ”Жальгирис“ ответил игрой Куртинайтиса, а Сабонис закрыл зону и выиграл партию у неэффективного Ткаченко (4 очка). Таким образом, последние полторы минуты прошли при счете на табло 69:67 в пользу ЦСКА. Однако в спорном моменте Ткаченко сфолил в пятый раз. Гомельский был в ярости, и судье ничего не оставалось, как назначить ему технический. Йовайша не промахнулся со штрафного, но в последнюю минуту было совершено множество ошибок с обеих сторон, что привело к овертайму. Счет менялся очень медленно. Тараканов вывел свою команду вперед чуть более чем за минуту до конца матча, но Йовайша ответил трехочковым броском за 50 секунд до конца (77:75), что и стало окончательным счетом. «Жальгирис» впервые с 1951 года стал чемпионом СССР, прервав тем самым девятикратное чемпионство ЦСКА.
Гомельский признал очевидное превосходство «Жальгириса» в сезоне: «Было бы несправедливо, если бы «Жальгирис» не выиграл этот титул. Эта команда сегодня является примером для подражания для всей страны» [168, с. 154].
Это была последняя игра для Станислава Ерёмина: «В том сезоне ”Жальгирис“ уже выиграл чемпионат. У них была фантастическая команда, они очень напоминали мне Югославию 70-х с Кичановичем, Далипагичем, Делибашичем… Моя спина сильно беспокоила меня в течение 80-х годов, особенно после 1982 года. Потом у меня также начались боли в коленях, заболел ахилл. С 1983 по 1985 год было очень трудно играть» [59].
Несмотря на огромную радость от долгожданного титула, сезон для Сабониса и компании еще не был закончен: чуть больше чем через неделю они уже ехали в Гренобль для участия в финале Кубка обладателей кубков. К сожалению, победа над ЦСКА наложила свой отпечаток на игроках.
Йовайша: «Я повредил лодыжку, но в тот момент мне было просто не до этого, и я попросил тренера вернуть меня на поле. И это принесло свои плоды, мы одержали победу, но на следующий день я не смог играть. Я не смог сыграть в финале против ”Барселоны“. Мне пытались сделать инъекцию, но она не помогла…» [61].
Павильон в Гренобле был забит до отказа болельщиками, которые после нескольких разочарований надеялись увидеть первый континентальный титул «Барселоны». «Жальгирис» был фаворитом, но отсутствие Йовайши было очень заметно. Молодой Бразис заменил в стартовом составе Сергеюса, а «Барселона» вышла в своем привычном для этого сезона составе: Солосабаль – Эпи – Сибилио – Дэвис – Ховард. Первый тайм прошел под эгидой синего цвета (35:51). Литовцы выглядели не в своей тарелке и были подавлены из-за враждебной атмосферы, а безупречный Сибилио ушел в раздевалку с 25 очками. Легкий форвард стал кошмаром для литовской защиты, ведя за собой партнеров по команде и забивая с дальней дистанции (3 из 3 трехочковых). Сабонис не смог сделать ничего против американской пары, а обделенный вниманием Хомичус ушел в раздевалку без набранных очков. Лишь Куртинайтис (14) не позволил игре быть предрешенной.
Хомичус: «После победы в чемпионате СССР мы не были очень мотивированы. Мы ожидали, что сложится примерно такая ситуация, но это не оправдывало такую неудачную игру в первом тайме. Мы очень плохо защищались, вели себя пассивно. В перерыве мы говорили о том, что надо повысить интенсивность, быть активнее, и это нам помогло» [205].
Реакция «Жальгириса» последовала во второй половине. Четвертый фол Сибилио и его вынужденная замена стали ударом для противника, а Куртинайтис был очень заряжен (6 из 10 трехочковых), взяв бразды правления в свои руки. «Барселона» цеплялась за преимущество, но с трудом вела в счете. За 30 секунд до конца матча соперник все еще вел в два очка (75:73), но мяч принадлежал команде Гарастаса. Куртис, который был наиболее мотивирован, взял на себя ответственность: «Я много забивал, но смазал последний бросок. Мы уступали два очка, и я сыграл с Сабасом в пик-н-ролл (”двойка“). Я думал, что он продолжит движение к кольцу, но он остался закрытым для броска. Я нашел себе пространство и бросил мяч, но не попал» [112].
Де Ла Круз: «Если вы посмотрите на последние 7 или 8 минут, Сабонис вышел за пределы! Даже в последнем розыгрыше, когда он должен быть внутри, потому что ему нужно разыграть мяч, он вышел. И мы тогда ничего не поняли, но он пошел на трехочковую линию, еще дальше. Я был в восторге, потому что оттуда-то он точно не забьет» [162].
Ховард взял подбор и передал мяч Хуану Доминго Де Ла Крузу, который пронесся по площадке и завершил игру броском. В своем интервью после матча Йовайша объяснил поражение несколькими причинами: игроки были не знакомы с тактикой игры американских баскетболистов «Барселоны», а также повлиял короткий срок подготовки к игре после финала лиги и отсутствие сильных игроков на скамейке запасных.
Гарастас: «Вскоре после победы в чемпионате мы должны были отправиться в Гренобль, чтобы сыграть финал Кубка кубков с ”Барселоной“. Это была очень изматывающая поездка. Из Вильнюса мы отправились в Москву, затем в Париж, а потом десять часов на поезде до Гренобля. И вот мы выиграли чемпионат СССР, а на следующее утро нам надо было уезжать. Поездка, окончание чемпионата… Все это и привело к поражению» [193].
Сезон закончился для «Жальгириса» разочарованием, но это была незначительная неудача, поскольку произошло более важное событие: ЦСКА наконец-то был смещен с вершины пьедестала. В следующем году «Жальгирис» попытается исправить свою ошибку в Кубке Европы.
Евробаскет-1985. Сабонис занимает место на троне
После вынужденного годичного перерыва, связанного с бойкотом, СССР принял участие в финальной части чемпионата Европы с желанием победить. Евробаскет-85, проходивший с 5 по 16 июня в Федеративной Республике Германия, предоставил для этого прекрасную возможность[102]. Хотя в составе команды появились два новых игрока, вошедших в историю (Александр Волков и Валерий Тихоненко вышли вместо ветеранов Ерёмина и Дерюгина), главным обновлением была смена тренера. После восьми лет руководства сборной Гомельский был заменен на Владимира Обухова. Несмотря на крупные неудачи во время второго срока руководства сборной, смена произошла не по спортивным причинам: Гомельский вновь был объявлен невыездным и не смог покинуть страну.
Владимир Гомельский: «После того ноябрьского турне пришла анонимка, или, как выражались работники контрольных органов, ”поступил сигнал“. Так вот о чем в ней сигнализировали, отец не знал. <…> Решивший остаться неизвестным ”бдительный гражданин“ доводил до сведения контрольных, что во время коммерческого турне баскетбольной сборной по США главный тренер команды Александр Гомельский на трое суток оставил команду, а сам летал в Израиль договариваться о своем гражданстве. Как отреагировали контрольные структуры? Очень просто. В очередной раз сделали Гомельского невыездным[103]» [24, с. 399–400].
Тараканов: «Все знают, что Гомельский был невыездным в 1985 и 1986 годах, но никто не знает точно, что произошло. Я думаю, что у него были проблемы с контрабандой. Такие проблемы были всегда и у всех, ведь это был основной способ зарабатывания денег» [206].
Maxibasket был удивлен смене тренера и обоснованно не доверял официальной версии – сердечный приступ: «Отстранение Гомельского шокировало, учитывая, что он был такой глыбой советского баскетбола. После нескольких поражений, таких как в Москве-80 или во Франции-83, когда мы думали, что он на грани жизни и смерти, он воскрес, словно феникс. По официальной версии, Гомельский не поехал на турнир из-за сердечного приступа, что звучало довольно неубедительно. Вскоре после этого ”достоверные источники“ сообщили нам, что у него возникли проблемы с контрабандой на таможне» [207]. На самом деле, как объяснил нам французский журналист, он знал больше, чем мог сказать в тот момент.
Жан Боже: «В то время я не мог опубликовать всего, что мне стало известно, но я знаю, что Гомельский использовал свое положение в армии, чтобы совершать посадки на военных аэродромах, где не было таможенного контроля. Пользуясь этим, он ввозил больше товаров, чем обычно. Я думаю, что его отстранение в 1985 году скорее связано с этим, поскольку кто-то мог донести на него властям» [152].
Будучи объявленным вне закона, Гомельский сохранил достаточно влияния и власти, чтобы самостоятельно назначить своего преемника.
Владимир Гомельский: «Папа рекомендовал Владимира Обухова» [24, с. 401].
Обухов много лет тренировал юниорскую сборную и, хотя в прошлом был помощником в московском «Динамо»[104], он не имел опыта работы с профессиональными игроками и командами высокого уровня. Гомельский в очередной раз грамотно разыграл карты, выбрав того, кто не сможет его затмить, и тем самым подготовив себе почву для возвращения. Замысел Гомельского сработал на все сто, поскольку отношения между Обуховым и командой с самого начала были сложными и напряженными.
Тараканов: «Гомельский оказал влияние на выбор Обухова в качестве своей замены, потому что тот не представлял для него никакой угрозы. Обухов был очень посредственным человеком и очень плохим тренером, но он был в системе Федерации баскетбола, поэтому он прекрасно подходил по всем критериям, и в то же время он не был конкурентом для Гомельского» [206]. Тараканов рассказал о своих предпочтениях: «Мне было комфортно с латвийским тренером Армандом Краулиньшем, у нас были очень хорошие личные отношения, мне нравился его подход к игре». (В итоге Краулиньш стал их тренером во время турне по США в 1986 году).
Хомичус: «Это была неприятная ситуация, мы остались без тренера. Спорткомитет дисквалифицировал Гомельского, там произошло что-то нечистое <…>. Поэтому нам сказали, что команду будет тренировать Обухов. Отношения с игроками сразу не задались. Он много лет работал с юниорами, но опыта работы со старшими командами у него не было. Обычно тренер уверен в своих игроках, доверяет их опыту, интуиции, таланту. Обухов же хотел, чтобы мы играли только по его схемам. Мы, как роботы, должны были бегать по площадке, словно это был маршрут, который он нам указывал. <…> Но мы-то привыкли к манере Гомельского, к его пониманию баскетбола, к его системе игры и подготовки. У нас были очень хорошие личные отношения в коллективе, построенные на взаимном доверии. Обухов же с самого начала хотел изменить все: игру, тактику, методы тренировок, отношения между тренером и игроками. Он хотел установить жесткий режим. Это вызвало протест со стороны старших игроков. Чаще всего тренировки проходили в условиях стычек между тренером и игроками. Однажды это зашло довольно далеко. Разговор шел примерно в таком ключе: ”Нам не нравятся ваши тренировки. Нам не нравится ваша тактика и методы подготовки. Мы привыкли к другому баскетболу“. Обухов ответил: ”Если кому-то что-то не нравится, то он может уйти. Незаменимых здесь нет. Я соберу новую команду“ [168, с. 131–132].
Ткаченко: «Обухова нельзя было назвать хорошим психологом, а Гомельский был таким. Он понимал игроков, знал, что сказать каждому игроку в зависимости от его характера, умел найти подход к каждому, знал, как управлять командой. От слов и отношения тренера многое зависит» [132].
Игроки даже доходили до того, что обращались к властям, пытаясь решить проблему.
Хомичус: «Не знаю, кому из нас пришла в голову идея написать письмо руководителю Спорткомитета Марату Грамову с просьбой вернуть Гомельского, но все с энтузиазмом подписались под этой идеей. Прошло некоторое время, но ответа мы так и не получили. Тогда мы решили написать Горбачеву, который только занял пост руководителя страны. Его энергия и молодость очень нам импонировали, и казалось, что он может помочь. Мне кажется, что наше письмо дошло не до Горбачева, а только до Грамова. Мы получили жесткий ответ: ”Прекратите заниматься такими вещами“. Нам ничего не оставалось делать, как смириться с этим. Потом был Евробаскет, и стало ясно, что Гомельский не вернется, а вывести из себя бо`льшую часть команды – это то, в чем они преуспели. Поэтому мы приняли решение: не идти на открытый конфликт с тренером, так как это ничего не изменит. Будем тренироваться спокойно и постепенно гнуть свою линию» [168, с. 132].
Или, говоря иначе, они решили не слушать Обухова. Характер тренера, мягкий и спокойный, тоже сыграл свою роль. При этом надо учитывать, что некоторые из них занимались у него в юношеском возрасте, поэтому уже были знакомы с его методами и характером.
Ткаченко: «Он был хороший человек, но у него не было авторитета» [132].
Куртинайтис: «После Гомельского пришел Обухов. Я бы не сказал, что он был плохим тренером, но он был определенно мягче. Мы все считали себя суперзвездами, и управлять нами было непросто. Гомельский был жестким. Мы его не боялись, но уважали, он для нас был более авторитетным. Обухов был очень хорошим человеком, но этого было недостаточно» [112].
Хомичус: «Он был хорошим человеком, но относился к нам как к детям. Когда мы что-то пробовали в разминочных играх и у нас не получалось, тогда он усложнял, начинал жаловаться, но мы ему говорили, что у нас все получается» [194].
Однако у Обухова остались более приятные воспоминания о работе со старшей сборной: «Каждый тренер что-то меняет, что-то делает по-своему. Мне было легко с ними общаться, потому что все они играли за мои команды на молодежном уровне. Я знал их, знал их потенциал. Они были мне как дети, я их очень любил» [133].
Несмотря на внутренние перипетии, Советский Союз вновь был абсолютным претендентом на победу. В чемпионате участвовали двенадцать команд, разбитых на две группы, по четыре лучших команды из каждой группы выходили в четвертьфинал, где играли с командами из другой группы по кругу.
Как и на предыдущем Евробаскете, группы с самого начала выглядели довольно несбалансированными. На этот раз СССР попал в самую сложную группу – с Испанией и Югославией (серебро и бронза предыдущего года в Лос-Анджелесе соответственно). В другой группе, за исключением Италии, все остальные команды выглядели на одну-две ступени ниже. Одной из жертв смены тренера стал Ткаченко, который, несмотря на хорошую физическую форму, болезненно переживал изменения: «Гомельский сумел снять с меня дисквалификацию, и в 1985 году я смог поехать на Евробаскет. Но играл я тогда мало, Обухов больше полагался на Сабониса, который играл на невероятном уровне» [132].
Первые два матча – с Францией и Румынией – завершились уверенными победами с одинаковой разницей: 15 очков. В третьем матче СССР противостояла Югославия, которую он уже несколько лет наблюдал, можно сказать, в зеркале заднего вида. Однако команда всегда оказывалась сложным и непредсказуемым соперником. В составе югославов уже не было игроков «золотой эры» 70-х годов, а команда строилась вокруг новой суперзвезды Дражена Петровича, который всего за два месяца до Евробаскета выиграл Кубок Европы в составе загребской «Цибоны». После нескольких неуверенных стартовых минут СССР начал увеличивать отрыв благодаря быстрой игре, которую вел Валтерс (21), забрасывающий много раз подряд и демонстрирующий хороший баланс между игрой за периметром и внутри.
К перерыву преимущество, достигавшее 13 очков, сократилось до 4. Этому способствовало то, что Сабонис несколько минут находился на скамейке запасных, а после возвращения команды из раздевалки, когда Сабонис вернулся на площадку и доминировал (лучший бомбардир – 34 очка), разрыв составил около 10 очков. Один из самых запоминающихся моментов этой игры произошел на первых минутах второй половины, когда Волков случайно ударил локтем Накича, когда они боролись за мяч на площадке. Тот покинул корт со сломанной челюстью, несколькими отсутствующими зубами и полным ртом крови. То, что на площадку вышел кто-то из зрителей, чтобы поцеловать его в знак утешения, сделало этот момент еще более запоминающимся. Во второй половине матча югославы были близки к победе благодаря блестящей игре Дражена Петровича (30), но благодаря трехочковым Куртинайтиса (20) победа никогда не была под угрозой.
Волков: «Каждый раз, когда я встречаюсь с Накичем, я до сих пор извиняюсь. Мы боролись за мяч, и когда я резко повернулся, то задел его локтем. Это произошло совершенно случайно. На полу была кровь, но югославы подняли такой шум из-за обычного столкновения, которые случаются между баскетболистами» [114].
На следующий день состоялся еще один сложный матч группового этапа – с Испанией. Несмотря на разгром в финале предолимпийского турнира 1984 года, в памяти советских игроков еще свежи воспоминания о поражении от испанцев в полуфинале предыдущего Евробаскета. Однако именно Испания, несмотря на отсутствие своего звездного игрока Эпи, вышла на площадку во всеоружии. Висенте Хиль задал безумный ритм, который привел к многочисленным контратакам. Кроме того, СССР не смог сдержать заряженных на победу испанских форвардов – Фернандо Мартина (18) и Андреса Хименеса (14), которые были ниже ростом, но быстры и активны.
Пятиочковое преимущество Испании ничего не значило для советской команды. Во второй половине встречи команда Диаса-Мигеля продолжала лидировать, но Валтерс (20) и Сабонис (26) не позволили своей команде оторваться от соперника. В заключительные минуты хорошая игра Сибилио (19) и Ромая (11) помогла Испании добиться преимущества (+11).
Обухов решил поставить в пару к Сабонису Ткаченко, у которого было не так много минут, и СССР за минуту до конца заработал три очка, но победа заслуженно осталась за испанцами (99:92). Хотя это не была игра из разряда ”все или ничего“, Испания, похоже, научилась играть с СССР.
Тараканов: «У нас словно не было направления игры. Мы были сильнее испанцев, но у них был хороший тренер. Тот, кто получал мяч, бросал очень быстро, и нам приходилось убегать на другую сторону. Мы не должны были так сыграть против них, все зависело от удачи, иногда мяч попадал в корзину, иногда – нет. На мой взгляд, мы должны были быть на 15–20 очков впереди Испании» [206].
Хомичус: «После того как мы проиграли Испании, Обухов нас сильно ругал: ”Вы – позор СССР. Вы не заслуживаете звания советских спортсменов. Еще одна такая игра, и я вас всех отправлю в Сибирь. Будете играть в баскетбол с медведями!“ Эти слова никого не испугали. Времена были уже не те» [168, с. 136].
Последний матч группового этапа против Польши был формальностью, и счет на табло подтверждал это (+23). Групповой тур был завершен, на первом месте была Югославия, на втором – СССР, на третьем – Испания, а Франция заняла четвертое место. Игроков старой гвардии представлял Валтерс, сохранивший свое значение для команды, но эстафета была передана, и основой стали Сабонис, Куртинайтис и только набирающий обороты Волков.
В четвертьфинале СССР ждала команда, занявшая третье место в другой группе – болгары с талантливым Глушковым. Несмотря на постоянное отставание, болгары сохраняли темп игры, пока рывок 16:2 в середине второй половины не приговорил их. При том, что минут хватало на всех, а очки набирались очень часто, выделялись Валтерс (31), а в Болгарии – будущий игрок NBA – Глушков (17) и Евтимов (18).
Важным событием четвертьфинала стало неожиданное поражение югославов в матче против Чехословакии, которая с трудом стала четвертой в своей группе. Чехословаки выиграли 11 очков. В итоге Югославия заняла седьмое место. К счастью для нее, в стране подрастало талантливое поколение и уже был виден свет в конце тоннеля.
Соперниками СССР в полуфинале должна была стать сборная Италии, которая в четвертьфинале разгромила Францию.
Итальянцы, оставшиеся без Менегина, по-прежнему представляли собой крепкую и опытную команду, в которой сочетались ”гладиаторы“ – Сакетти, Премьер, Веккьято, а также более аккуратные в игре – Маньифико, Марзорати. Италия начала игру очень энергично и уже на первых минутах повела в счете, но все это был лишь мираж. Советская команда лидировала на тринадцать очков уже на восьмой минуте, и это было только началом пути «советского катка» в самом лучшем смысле: 23 очка разницы на 15-й минуте и скандальное преимущество 73:40 к перерыву.
Евробаскет-85 вошел в историю как вершина выступлений Сабониса до травм и отражение всего его потенциала, а первая половина полуфинального матча против Италии – идеальный тому пример. Появление литовца, которому едва исполнилось двадцать лет, продолжает удивлять, несмотря на прошедшее время: данки, лэй-апы, броски со средней и дальней дистанции, блоки, контратаки, полуобороты, работа на позиции легкого форварда, видение и ведение мяча в роли разыгрывающего… И все это он делал с оскорбительной легкостью. По сравнению с волевыми, но неуклюжими Веккиато и Костой, да и с партнерами по команде Ткаченко и Белостенным, он выглядел существом с другой планеты. И дело не только в его заоблачных результатах: 26 очков (11 из 13) и 12 подборов, но и в том, как он их добился, в том, что невозможно отразить в статистике, но что навсегда оставляет отпечаток в душе.
Волков: «Баскетбол Сабониса – это подарок небес, у него был дар. У меня есть определенный талант к баскетболу, но вы не можете себе представить, насколько его дар превосходит мой. Это чудо, и я думаю, что он сам этого не осознает» [208].
Во второй половине матча СССР играл вполсилы, предвкушая финал, а Италия пыталась безуспешно избежать унижения, но ей это не удалось (112:96). Сабонис набрал еще 10 очков, в общей сложности – 36, а Белостенный – 18 очков, причем большинство – с его передач. Несмотря на проблемные отношения с тренером, СССР легко дошел до финала.
Хомичус: «Иногда на площадке нас было четверо из ”Жальгириса“. Пятым был либо Волков, либо Белостенный, и мы объясняли им, какие схемы мы использовали в ”Жальгирисе“. Мы вполне успешно справлялись, когда играли за ”Жальгирис“, и тех же результатов добились и на Евробаскете. И что говорил Обухов? Ничего! Мы забили, мы выиграли, что он мог нам сказать?» [168, с. 133].
Тараканов: «Обухова никто не слушал, у него не было авторитета, мы выигрывали просто потому, что были очень сильны» [206].
Волков: «В 1985 году мы были безусловно сильнейшей командой, у нас была только пара сложных матчей с Югославией и Испанией» [114].
Казалось, что главные соперники Советского Союза намерены расстелить ему красную дорожку к золоту. Если югославы первыми уступили Чехословакии, то в полуфинале Испания потерпела одно из самых громких своих поражений. Сборная Чехословакии, с одной стороны, состоящая из ветеранов, а с другой, из все еще сильных игроков, играла «по памяти». В состав входили такие легендарные имена, как Камил Брабенек и Станислав Кропиляк. Они провели чемпионат, постепенно раскрывая свой потенциал, и еще предстояло выяснить, смогут ли они противостоять всемогущему СССР.
Хомичус: «В финале нас ждал сюрприз – матч против Чехословакии. В чем их секрет? У них долгое время была одна и та же команда <…>. Их победы над испанцами и югославами вызывали у нас глубочайшее уважение <…>. В первом тайме чехи еще сопротивлялись, но во втором мы доминировали» [168, с. 139].
На всякий случай советская команда вышла вперед (9:0, 29:17) благодаря отличной игре Волкова и Валтерса, а опытные чехословаки, опору которых составляли Брабенек (12 очков подряд и 19 на 12-й минуте) и Кропиляк, к перерыву уступали всего 7 очков (54:47). Три почти подряд трехочковых Валтерса довели разницу в счете до двадцати очков за пять минут до свистка, и ход игры был окончательно переломлен. Кроме латвийского разыгрывающего (27 очков), выделялись Куртинайтис (23) и Сабонис (23), которые отнеслись к этому матчу немного расслабленно и даже успевали позировать для фото.
Хомичус: «Обухов, несмотря на тот образ жесткого тренера, который он хотел создать, оказался добрым человеком. После победы в финале, со слезами на глазах, он благодарил нас за игру. Мы тоже простили его за все, что было» [168, с. 136].
Лучшим игроком турнира был признан, конечно же, Арвидас Сабонис, вместе с которым в идеальную пятерку вошли Валтерс, Дражен Петрович (лучший бомбардир), Детлеф Шремпф и Фернандо Мартин. СССР вновь стал чемпионом Европы. Но никому и в голову не могло прийти, что это будет последний континентальный титул в истории сборной СССР.