Нет, это не люди, это звери, которые питаются человеческой кровью, кровью рабочих и крестьян! Народ никогда не забудет безвестных страдальцев и мучеников за Советскую власть, за победу мировой социалистической революции.
Вечная память и вечная слава дорогим товарищам, отдавшим свои жизни за счастье грядущие поколений!
Поезд мой отходит через два часа. С ним намереваюсь добраться до Талицы, где находится политический отдел 51-й дивизии.
Вещи собраны. Могу спокойно писать.
Вчера вечером был небольшой любительский спектакль. После него долго танцевали. Встретился со многими старыми знакомыми.
Прежде всего видел Трошева. Услышал от него новость, которая мне не давала долго уснуть. Арька Рабенау не погиб в Кривском! Он попал в лапы белых, но сумел избежать смерти. Трошев видел Арьку своими глазами, но где он сейчас, не имеет представления.
Может быть, мне еще посчастливится и я встречусь с Арькой. Каких только встреч не было за последний год!
Вместе с Мишей Сизиковым Трошев таскался по занятым белыми губерниям и увидел там столько ужасов, что из правого эсера превратился в коммуниста.
Да, жизнь трет и учит, крепко учит. Трошев сейчас совсем иначе смотрит на окружающее и на будущее, чем год назад. Сейчас он во всем соглашается со мной, а раньше спорил, да еще как спорил… Не хочу вспоминать о его прежних ошибках. Человек наконец выбрал правильную дорогу и теперь пойдет по ней.
Был на вечере и Аркашка Казанцев. Этот ни в чем не изменился. Как и раньше, работает на железной дороге, играет в духовом оркестре, ведет свой обычный трудовой образ жизни.
А про гимназистку Мусю Комарову, которую тоже встретил на вечере, даже не знаю, что написать. Хорошенькая барышня-хохотушка. И только. Ее отец и старший брат в лагере наших врагов.
Судя по вчерашнему спектаклю и вечеру, культурно-просветительная работа в городе начинает помаленьку налаживаться. Это, конечно, лишь первые шаги. Уже идут разговоры об организации уездного бюро по внешкольному образованию, в волостях создаются культпросветкружки. Скоро в дачном поселке Бамбуковке откроется Народный дом. Собирают средства (а главным образом хлеб) на приобретение кинематографических аппаратов. На заборах и тумбах появились объявления о лекциях. Приводятся в порядок школы, детские сады, приюты, ясли, родильные покои. Все эти безобидные учреждения сильно пострадали при владычестве белых.
Ростки новой жизни упрямо пробиваются из почвы. Сейчас самая большая беда — нехватка опытных работников. Чувствуется это и в народном образовании. Иные учителя, забыв про совесть и гражданский долг, бежали в Сибирь. Удрал и директор нашей гимназии Максимов. Он раньше любил себя называть народником, и многие этому верили. Никакой он не народник, а самый обычный прислужник старого режима. Не случайно в 1917 году Максимов объявил себя кадетом.
До сих пор камышловцы не могут опомниться после террора и разгула колчаковских офицеров. Офицерье измывалось не только над мирным населением, но и над своими солдатами. Дело дошло до того, что какой-то контр-адмирал Старк, командир бригады морских стрелков, отдал специальный приказ, запрещающий «господам офицерам» на улицах употреблять по отношению к солдатам «площадную брань» и называть их «мордами». В приказе делалось предупреждение: «Мы дойдем до того, что публика будет убегать с улиц, дабы не слышать командных прибавлений господ офицеров».
Кончаю. Надо идти на вокзал.
…Дописываю на вокзале. Сейчас подойдет поезд. Часа через два — три буду на месте, в Талице.
Прасковья Ионовна плачет, крестит «своего Феликса». И мне тяжело с ней расставаться. Старая она, дряхлая, здоровье плохое. Да и жить-то не на что…
Вчера приехал из Камышлова в Талицкий завод. Здесь его попросту называют Талицей.
Нашел политотдел, в котором не был целых две недели. Это уже политотдел не Особой бригады, а только что созданной 51-й стрелковой дивизии. В нем много старых сотрудников, агитаторов и инструкторов. Но заведующий новый. Товарища Черноусова уже нет. На его месте товарищ Вольфович. Новый секретарь, новые заведующие некоторыми отделениями. Товарищ Чазов по-прежнему ведает общим делопроизводством. С ним его неизменная подружка машинистка Гликерия Головина. Товарищ Басманов — заведующий крестьянской секцией. Нахожусь в его распоряжении как инструктор-организатор по работе в деревне.
Да, теперь у меня дело по душе. Говорить с мужиками, рассказывать им про власть Советов и революцию, помогать, чем сумею, — это по мне.
Сегодня выступал в Талицком Народном доме, держал речь о текущем моменте и о том, как труженики Талицы могут пособить Красной Армии. Народу было, наверное, с полтысячи. Молодежь и старики, мужчины и женщины.
Говорил от всего сердца, и слушали меня хорошо. Когда кончил, сильно хлопали, громко кричали «ура».
От местных граждан выступали рабочий, крестьянин и молодой парень из заводских. Все об одном: скорее покончить с Колчаком и по-революционному строить новую жизнь.
Вышел после митинга из Народного дома, вижу — Миля Гребешкова. Она родом талицкая, училась в камышловской женской гимназии. Мы с ней иногда встречались на вечерах.
Миля радостно поздоровалась со мной. Мне тоже было приятно встретить знакомого человека.
Пошли гулять. Вечер теплый, ласковый. Она мне показывала улицы, провела к большому пивоваренному заводу братьев Поклевских-Козелл, потом к зданию лесного училища.
Сначала мы были на «вы», но уже около лесного училища перешли на «ты».
Миля спросила:
— Когда война кончится, кем будешь?
Я ответил, что еще не решил окончательно. Мне нравится медицина. Но, возможно, поступлю учиться на техника-лесовода. Только бы Колчака доконать, там видно будет.
Очень хорошо погуляли.
Колчаковцы отступают все дальше и дальше на восток.
В нашу дивизию пришел мой старый знакомец — 10-й Московский стрелковый полк. Он уже теперь не 10-й, а 457-й. После переформировки полк пополнился, закалился. Сейчас в нем все девять рот, пулеметная и прочие команды. Во главе все тот же товарищ Савельев.
Хотелось бы побывать в полку, да пока не удается. Не сегодня — завтра товарищ Басманов пошлет меня в деревню.
За эти дни составил отчет о поездке в Камышлов и Зырянскую волость. Старался ничего не пропустить. Отчет в крестьянской секции взяли, но еще не прочитали, сейчас все заняты.
Басманов по-товарищески поговорил со мной, расспросил об отце, о семье, о моих встречах в Камышлове. Вопросы задавал не из вежливости и не по служебной обязанности. Видно, все его интересует.
Вчерашний вечер с Милей танцевали в Народном доме. Во время танцев, не переставая, разговаривали. Продолжали тему, которую задели при первой встрече — что станем делать, когда закончится война? Мне ясно одно — буду учиться. Миля тоже хотела бы вернуться в гимназию, закончить ее. Однако у родителей нет средств. Придется поступать на работу. Но вот вопрос: куда?
Пока танцевали, я присмотрелся к Миле. Она беленькая, голубоглазая, личико веселое. Держится бойко, однако не развязно. Ростом небольшая, фигурка аккуратная. Приглянулась она мне. Я с ней чувствую себя легко. И даже танцую легко. Тут уж ее заслуга. Она танцевать умеет. Обо мне этого не скажешь.
Характер у Мили самостоятельный, но довольно колючий. За словом в карман не лезет.
Сегодня после обеда вместе с Яшей Горбуновым бродили по саду заводчиков Поклевских-Козелл. Это всем богачам богачи. Оба брата были приняты при дворе, лично знакомы с Николаем Вторым. Один служил послом за границей.
Сад у них — дай бог. У нас в Камышлове у городского головы Скачкова куда меньше. А скачковский сад я изучил неплохо. Осенью не раз лазили туда с дружками за китайскими яблоками.
Здесь же не только яблоки, но и малина, смородина, крыжовник. Ягоды уже сходят. Но на нашу долю еще осталось. Сторожа недружелюбно косились на нас, однако прогнать не решались.
Нам объявили приказ товарища Блюхера в связи с его вступлением в командование. 51-й дивизией. Приказ интересный, не совсем похожий на обычные. Вот его содержание:
«…Приказом Реввоенсоварма я назначен начдивом 51-й стрелковой дивизии в момент победоносного продвижения Красной Армии в Сибирь с великой целью освобождения трудящихся из-под ига мировых хищников империалистов. Учитывая горький опыт партизанщины на юге и считая лучшим учителем для правильного формирования новой дивизии весь полуторагодовой опыт строительства рабоче-крестьянской армии, мы призываем всех товарищей, участвующих в формировании и боевой работе в рядах нашей дивизии, приложить все усилия к тому, чтобы она в ближайший срок оказалась на должной высоте как по своей боеспособности, так и полному осознанию великих задач, возлагаемых на нас трудящимися. Мы призываем 3-ю бригаду брать достойный пример со своих старших боевых товарищей — Особой бригады и Северного экспедиционного отряда, влитых теперь в нашу дивизию.
Все товарищи командиры и комиссары обязаны строго проводить линию центра, точно выполнять все распоряжения, зная заранее, что никакие ссылки и отговоры не могут быть приняты во внимание. Полная централизация в работе, строгая организованность и твердая революционная дисциплина в рядах, а также дружное сотрудничество всех работников дивизии есть залог успеха и боевой мощи последней. Все разгильдяи, плохо учитывающие серьезность момента для Советской власти, легкомысленно играющие интересами рабочего класса, не могут встречать пощады, получая должную кару по всем строгостям революционного времени.
По отношению к крестьянству освобожденных местностей и прифронтовой полосы должна строго проводиться политика, принятая на VIII съезде РКП и ставшая основой для Советской России в целом.
Мародерству, грубостям и самовластью по отношению к трудовому населению не должно быть места с первого же дня существования нашей дивизии. На вас, товарищи комиссары и коммунисты дивизии, лежит особая ответственность за всякое отступление от общепринятой в данный момент линии Советской власти.