– Да, – перебил Шелтер. – Мы с ним приятели еще со времен академии. Он немного младше, но его происхождение куда лучше даже моего купленного. В академии такие, как он сторонились таких, как я, а он отчего-то решил со мной сдружиться. Правда, потом мой стремительный взлет стал его раздражать, но мы все еще… как бы друзья. Чрезмерно бурная реакция с моей стороны смотрелась бы странно. К тому, что я не беру себе наложниц, все уже привыкли. Мне даже удалось превратить это в некое подобие моды среди старших офицеров. С тех пор, как я стал генералом, количество привозимых ими наложниц значительно сократилось. К Магистру это, увы, не относится.
Он замолчал, а потом я услышала тихий, как будто задавленный вздох.
– Если кто-то поймет, что для меня насилие над завоеванными женщинами не вопрос личных… сексуальных пристрастий, а крайне болезненная тема, могут раскопать и остальное. Альтер Шелтер все еще жив и по-прежнему нуждается. Он, конечно, боится гнева Нариэль, но у любого страха есть цена. Если правда обо мне всплывет, то всему конец, как я уже говорил. Поэтому я и доверяю Кераму, как себе. Он знает, кто я на самом деле, но до сих пор не рассказал даже брату. Риталь, конечно, подозревает, что с моим происхождением все не так просто, но в детали не лезет.
– А почему господин Нейб знает, а капитан Моран – нет? – тут же заинтересовалась я.
– Потому что Кераму мне пришлось рассказать. Когда Риталь попросил меня помочь его брату, я встретился с ним и предложил работу. Тот сказал, что скорее отгрызет себе руку, чем станет работать на варнайского генерала. Меня его реакция удивила, ведь он и сам служил в армии. Оказалось, он тоже не совсем варнаец. Он родом из Каримского Магистрата, одного из тех, что добровольно объединились вокруг Варная в самом начале, еще тридцать лет назад. Его родной отец тоже был военным, погиб в одной из ранних кампаний Магистрата. Мать осталась вдовой, почти без средств к существованию. Но ей повезло: она приглянулась майору Морану и понравилась ему настолько, что он позвал ее замуж. Она пошла, родила Риталя. И всю жизнь закрывала глаза на то, как новый муж относится к ее старшему сыну. Только Керам все запоминал и копил ненависть. Как ты понимаешь, такой человек был мне нужен. Я рассказал ему правду о себе, чтобы он присоединился ко мне. И уже через него я выяснил, что у Риталя свои причины не любить Магистра. Там что-то связано с девушкой, но я не знаю подробностей, он не делился. Знаю только, что за своими улыбками он скрывает что-то очень болезненное.
Между нами повисла тишина. Мне очень хотелось снова обернуться, но почему-то я не решалась. И была почти уверена, что Шелтер тоже по-прежнему стоит ко мне спиной. Как будто пока мы не видели друг друга, говорить обо всем было легче.
– Только не спрашивай, что именно мы задумали, – наконец попросил Шелтер. – Не нужно тебе в это лезть. Тогда, если что-то пойдет не так, тебе не придется врать, что ты ничего не знала. Не обижайся, но лгунья из тебя никудышная. Я скажу тебе только, что когда-то я действительно собирался просто убить его. Делал карьеру только ради этого. Знал, что генералам он устраивает личные аудиенции после успешных походов. Я был готов к тому, что это будет последнее, что я сделаю в своей жизни, потому что против дюжины магов Верхней ложи, которые сопровождают его, я бы не выстоял. Но пока шел к своей вершине, я понял, что это ничего не даст. Я лишь на мгновение удовлетворю жажду мести, а он даже не поймет, кто и за что его убил. И ничего не изменится. Во главе Магистрата встанет его сын, и все продолжится. Войны, убийства, разорение чужих территорий. Мальчишек вроде меня будут забирать и превращать в зверей, а девчонок вроде тебя возить уже новому Магистру. И другим. Таким же, как он. Нет, тут нужно другое решение.
Я хотела уточнить какое, но вовремя вспомнила, что он просил не задавать таких вопросов. Поэтому прикусила губу, помолчала и сказала совсем другое:
– Два года прошло. С тех пор, как вы стали генералом. Но вы так ничего и не сделали. Время идет. Магистр разрушает чужие судьбы, а вы медлите.
Я старалась произнести это спокойно, но осуждающие нотки все равно проскользнули в тоне. Однако Шелтер отнесся к этому очень даже спокойно, как мне показалось. Как будто слышал подобный упрек уже далеко не первый раз.
– Да, я понимаю, тебя это возмущает. Но вспомни, что я тебе говорил. Если противник может уничтожить тебя щелчком пальцев, удар нужно наносить единожды и наверняка. И только тогда, когда ты уверен в своих силах. Потому что второй попытки у меня не будет, Мира. Вспомни свои. Ты бежала ночью из лагеря и едва не погибла. Ты пыталась опоить меня шоколадом, но ничего не вышло. Ты пыталась бежать снова, но тебя вернули. И это еще были не самые худшие варианты развития событий. Поверь, милая, будь на моем месте кто-то другой, все закончилось бы еще там, в лесу между Оринградом и Сираном. А ведь каждый раз у тебя был шанс, если бы только ты не бросалась в свои авантюры с головой, а критически и разумно подходила к планированию.
– Разве у меня были какие-то шансы против вас? – вяло удивилась я, смутно припоминая, что после провальной попытки с шоколадом он нечто такое мне действительно говорил.
– Конечно, были. Например, в первый раз: не бежать посреди ночи сквозь лес, кишащий хищниками, а дождаться, пока мы доберемся до Сирана, и искать возможность сбежать там. В городе это сделать проще и безопаснее, особенно когда население негативно настроено к варнайцам. А ты поторопилась, и я лишил тебя шанса повторить попытку. С шоколадом уже объяснял: надо было действовать медленнее и исподтишка, а не в лоб. Да и побег в Замбир стоило планировать лучше. Например, очаровать Мэла и либо уговорить его отвезти тебя на станцию, либо попросить научить водить машину. И потом угнать ее. А пройти тридцать пять километров с чемоданом, если ты не имеешь опыта таких марш-бросков, – это чистое самоубийство. У тебя могло получиться, но необходимость потратить на это столько времени свело твои шансы на нет.
Теперь, когда он озвучил все мои ошибки и возможные варианты решения, мне стало ужасно стыдно за свою глупость. Почему я не видела всего этого раньше?
– Не переживай, милая, – вдруг мягко заметил Шелтер. Его голос заметно потеплел. – Ты не виновата в том, что у тебя ничего не получалось. Это я сейчас такой умный, потому что много лет меня учили Лингор, академия, жизнь… Учили стратегии и тактике, учили выживанию, учили побеждать. А тебя учили только покорности и стоять насмерть за свою невинность.
Он произнес это до того забавным тоном, что я непроизвольно улыбнулась. Но улыбка быстро умерла на моих губах, когда генерал продолжил:
– Но твоя идея с Замбиром была хороша. И я могу сделать так, что ты туда попадешь. У меня там есть некоторые связи, я уже обо всем договорился. Моран отвезет тебя к границе, я пошлю его с каким-нибудь поручением в местный гарнизон. Ты поедешь с ним. Ни у кого не вызовет вопросов, почему я уступил тебя ему на какое-то время. Там вас встретит человек из Замбира и поможет тебе пересечь границу, а Моран наймет какую-нибудь девку, похожую на тебя, чтобы вернуться с ней обратно. О твоем исчезновении я заявлю позже. Скажем, Моран отправится обратно ко мне, а ты – в имение, но туда так и не приедешь. Тебя будут искать совсем в другом месте, но никогда не найдут. В Замбире ты сможешь начать все сначала как свободная женщина. Беженцам с завоеванных Магистратом территорий они оказывают некоторую помощь в устройстве на новом месте. Такой вот у меня есть план. Он сработает.
Последние слова стали для меня полной неожиданностью, в груди похолодело. И вот к этому он вел? Ради этого рассказал мне правду о себе – ради предложения увезти из Варная, подальше от себя?
Но он же обещал. Обещал, что что-нибудь придумает для меня. И вот, придумал. С его помощью оказаться в Замбире будет просто. В отличие от меня, Шелтер все продумал, все предусмотрел. У него больше возможностей, а потому мои риски сводятся к нулю.
Вот она – свобода, которой я так жаждала. Он предлагает ее мне как свой последний подарок. Только руку протяни – и все сбудется, как я хотела: новая страна, новая жизнь, новые возможности.
Все да не все. Там не будет его самого. У нас не будет общего дома, не будет мальчика, похожего на него, и девочки, похожей на мою мать. Шелтер останется здесь, на своей войне, которую ведет уже много лет. Не той, за которую им восхищаются одни и ненавидят другие, а той, о которой почти никто не знает.
Я молча встала и повернулась к нему, но он этого не увидел: продолжал стоять лицом к окну. Как всегда прямой и привычно невозмутимый, лишь тяжелое дыхание выдавало бушующие в его душе эмоции. Или только накатившую слабость?
Сделав несколько неслышных шагов, я оказалась рядом и осторожно коснулась его спины рукой. Шелтер вздрогнул от неожиданности, видимо, действительно не заметил, как я приблизилась. Но не обернулся.
– Вы правда хотите, чтобы я уехала?
Только тогда генерал шевельнулся, повернулся лицом ко мне, заглянул в глаза. Мое сердце болезненно сжалось в ожидании ответа.
– Нет, милая, не хочу, – выдохнул он тихо. – Я очень хочу, чтобы ты осталась, наверное, для того и рассказал все это. Но умом я понимаю, что тебе нельзя здесь оставаться. Это жестоко и нечестно по отношению к тебе. Да и для меня невыносимо видеть тебя и понимать, что пропасть непреодолима.
Я потянулась к нему, скользнула ладонями по броне мундира на груди, хотела обнять, но так и не решилась.
– Но она преодолима, – возразила я. – Если вы… Если у вас все получится, я же стану свободной, так? Мы сможем быть вместе… однажды.
– Может быть, – улыбнулся он. – А может быть, нет. Магистр силен, Мира. Он правит больше тридцати лет. Не думай, что никто не пытался до меня. На это может уйти еще несколько лет. И все может закончиться тем, что меня просто повесят. Я ничего не могу тебе обещать, понимаешь? Ни того, что однажды я верну тебе свободу, если ты останешься. Ни того, что однажды приеду к тебе, если ты уедешь. И с тебя обещаний ждать не возьму. Ты уже достаточно ждала.