– Что ты делаешь?
Вопрос экономки застал меня сидящей на верхней ступеньке передвижной лестницы, которую я использовала, чтобы добраться до верхних полок. От неожиданности я так вздрогнула, что едва не упала, но на счастье мне удалось даже книгу не выронить.
– Вы меня напугали, – с трудом переводя дыхание, отозвалась я, лихорадочно соображая, что соврать.
А потом посмотрела в сосредоточенное лицо госпожи Холт, вспомнила все, что она рассказала мне сама и что от себя добавил Шелтер, и поняла, что врать ей не имеет смысла. Напротив, именно с ней я могла поделиться своим планом и получить надежного союзника. Я даже мысленно дала себе подзатыльник за то, что не догадалась сразу обратиться к ней за помощью. Она могла лучше ориентироваться в библиотеке.
– Я ищу книгу. Или книги, которые помогут мне овладеть магией шепота, – объяснила я, осторожно слезая с лестницы.
Госпожа Холт удивленно вздернула брови, а я, оказавшись рядом с ней, принялась торопливо и оттого сбивчиво объяснять про шептуний, предположения Шелтера и то, что мне удалось его спасти с помощью этой магии.
– Если я смогу взять эту силу под контроль, я смогу помогать, – закончила я своим главным аргументом. – Пока точно не знаю, на что хватит моих возможностей, но даже если я просто смогу отводить от него смерть – это ведь будет уже немало, да?
Лицо госпожи Холт разгладилось, она кивнула. И поманила меня к невысокому шкафу с какими-то маленькими ящичками, который я даже не взяла в расчет, объясняя на ходу:
– Большая часть библиотеки досталась Оллину вместе с домом. У прежних хозяев все хранилось в строжайшем порядке, до определенного момента был даже специальный человек, который занимался книгами: пополнял запасы, создавал каталоги. Здесь все расставлено по темам, имеется алфавитно-предметный указатель. Проще найти нужное в нем, а потом уже брать сами книги и смотреть их.
Госпожа Холт не просто показала мне, как это работает, но и зарылась в каталоги и карточки с различными терминами и указанием книг, в которых можно о них прочитать, на несколько часов. Вместе мы нашли пяток книг по теории магии и парочку исторических, в которых упоминалась Красная Пустыня. В одной нам даже попался параграф, в котором упоминались шептуньи, но лишь поверхностно. Этого определенно было мало, чтобы понять мой дар. Даже Шелтер рассказал мне больше.
– Должно быть что-то еще, – с надеждой пробормотала я, когда мы задвинули последний намеченный ящичек с карточками.
Больше «ключевых слов» нам в голову не пришло, а стопка отобранных книг скромно насчитывала всего десять наименований. И ни одна из них не отвечала внятно на вопрос: кто такие шептуньи и как работает их дар?
– Да, должно быть, – госпожа Холт раздосадовано закусила губу, глядя на шкаф. – Странно, что здесь нет карточки с понятием «шептунья».
– Это потому что нет о них книг, так ведь? – уточнила я, исходя из принципа составления картотеки, который она мне объяснила.
– Так да не так, одну книгу с упоминанием мы нашли, но карточки, которая на нее ссылалась бы, нет…
– Слишком незначительное упоминание? – предположила я. – Его просто пропустили?
Холт посмотрела на меня с сомнением и медленно покачала головой.
– Нет, я же говорю, тут был специальный человек для такой работы. Он только и делал, что просматривал поступления книг и создавал указатель. Даже короткое упоминание шептуний должно было попасть сюда, если только… – она осеклась, лицо ее посветлело.
– Что?
– Оллин забрал карточку. И книги, которые были в ней указаны. Уж если он погружается в какие-то изыскания, то стаскивает все в свою комнату. Возможно, карточку он забрал из соображений безопасности, чтобы никто другой ее не нашел и не стал искать книги, указанные в ней.
– Я думала, он доверяет всем в этом доме, – удивилась я.
– Всем да не всем, – хмыкнула госпожа Холт, выразительно посмотрев на меня. – Во-первых, тут бывают гости. Во-вторых, насколько я понимаю, он не хотел, чтобы ты нашла эти книги раньше времени. А ну как ты бы начала искать их еще тогда, когда он рассказал тебе о шептуньях впервые, чтобы использовать магию шепота против него?
– Значит, он меня переоценил, – смутилась я. – Мне это и в голову не пришло, я решила сразу попробовать, не изучая вопрос.
– Всяк судит по себе, – пожала плечами госпожа Холт. – Он сам начал бы с изучения теории, а потом уже спланировал бы, как ее применить на практике. Поэтому и перестраховался. Думаю, в его комнате мы найдем все, что тебе нужно.
– Вы так уверены, что оно в принципе тут было?
Арра Холт улыбнулась. Когда она улыбалась, сразу становилось видно, что мы с ней почти ровесницы. Или это просто я наконец перестала ощущать себя маленькой девочкой и «доросла» до нее?
– Уверена, – кивнула она. – Иначе Оллин не забрал бы карточку.
Госпожа Холт оказалась права. Но чтобы убедиться в этом, нам пришлось вскрыть запертый ящик стола. Здесь оказались совсем даже не деньги, а две потрепанные временем книги и та самая карточка, которую мы не нашли в библиотеке. Хорошо, что теперь мы с госпожой Холт… точнее, с Аррой, заодно, потому что после прошлой попытки я не решилась бы даже снова залезть в комнату генерала, не говоря уж о вскрытии замка подручными средствами.
К счастью, на этот раз господин Нейб поблизости не оказался, и мы спокойно забрали то, за чем пришли, и отнесли книги в мою комнату, куда до этого перетаскали все остальные.
– Ты только их на виду на оставляй, пожалуйста, – попросила Арра. – Мария – девочка хорошая, не злая и к Оллину положительно настроена, но она очень любопытна и при том болтлива. Страшное сочетание. Будет лучше, если книги не попадутся ей на глаза.
Я заверила ее, что буду очень внимательно следить за тем, куда кладу книги, а те две, что мы вытащили из стола Шелтера, собиралась держать в запертом ящике своего: у меня имелся точно такой же.
Арра пообещала прислать мне обед в комнату, поэтому я без лишнего промедления погрузилась в чтение и вынырнула из него лишь тогда, когда за окном совсем стемнело, а Мария принесла мне уже и ужин.
Глаза болели и слезились, но некоторая картина начала вырисовываться. От жадности я пока не стала погружаться во многие детали, оставив их на более подробное изучение после, а лишь пробежалась, что называется, «по верхам» одной из двух книг, которые Шелтер держал под замком.
Она называлась «Шептуньи – дочери ветра». Ее автор не владел магией шепота, а лишь изучал по рассказам, легендам, слухам, упоминаниям в разных источниках.
Он отмечал, что сила шептуний в «наши дни» (а книга была написана почти сто лет назад) – неизведанная территория, состоящая из одних только догадок. В предисловии он утверждал, что магия эта неразрывно связана со стихией воздуха, но не так, как ее используют стихийники. Он сравнивал ее и с магией ундин, которые тоже воздействовали на людей голосом, пусть и не шептанием, а пением, но отмечал, что для шептуний значение имели не вибрации звука, высота или тональность голоса, как в случае с легендарными обителями вод. Шепот, разносимый ветром, посылал определенную команду. Но опять же – не так, как в классической магии, которая часто фокусировала энергию через словесные формулы – заклинания. Шептуньи были до определенной степени свободны в выборе слов. Не имеет никакого значения, на каком языке отдавать вербальные приказы, важно точно представлять, какого результата хочешь добиться. Любые неточности или сомнения – неуместны и губительны.
И вот тут я увидела первую ловушку, в которую попала, пытаясь нашептать Шелтеру приказ отпустить меня домой. Я плохо себе представляла, как это должно выглядеть, не понимала, как мне добраться до Оринграда, и не верила в то, что Шелтер может меня туда отвезти сам. Я не уточняла, что именно он должен сделать, а главное – в глубине души уже боялась и не хотела возвращаться домой, понимая, с чем мне предстоит столкнуться. С таким настроем шепот не мог сработать.
Вторую проблему я определила, когда прочитала раздел «Передача вербального приказа и сила его воздействия». Оказалось, что лучше всего срабатывает именно нашептанный приказ, то есть тот, что человек услышал. Но можно и «зашептать» предмет, еду или напиток, как делала моя мама – осознанно или нет. Только в этом случае требовалось длительное воздействие. Было слишком мало один раз нашептать напитку и дать его выпить. Таким образом можно было лишь незначительно скорректировать поведение человека. Грубо говоря, воздействовать на его решение пообедать в столовой, а не на террасе, например, или наоборот. Усилить первоначальную симпатию. Чуть-чуть поднять настроение.
Чтобы серьезно воздействовать на человека, требовалось поить его заговоренным, например, шоколадом продолжительное время. Вот тогда я смогла бы, вероятно, заставить Шелтера наплевать на последствия и отправить меня домой. Если бы четко сформулировала, как именно это должно произойти и без колебаний этого хотела.
Усилить воздействие можно было и монотонными повторениями. То есть если шептать, и шептать, и шептать человеку так, чтобы он не мог не слушать. Например, во сне. И тут я сразу вспомнила, как просидела у постели умирающего генерала несколько часов, снова и снова приказывая черной паутине уйти, отпустить его. В ту ночь я все сделала правильно: я отдавала конкретные приказы, в которые верила всем сердцем, я шептала их «получателю», повторяя сотни, наверное, раз. Поэтому мой шепот и сработал.
А может быть, еще потому, что я вкладывала в это всю себя, всю свою любовь к нему. Я могла бы умереть прямо там, если бы потребовалось, только чтобы он жил. Оказалось, что правильный эмоциональный настрой может многократно усилить способности шептуньи. Поэтому лучше всего их – то есть, наш – шепот исцеляет родных и близких, а лучше всего вынуждаем мы делать то, что для нас жизненно необходимо.
Отсюда вытекало очень важное ограничение нашей силы: для настоящего чуда нам нужно уметь искренне любить, а для смертоносного проклятия – люто ненавидеть. Эмоции и намерения важны не меньше, чем многократность повторений и уровень развития способностей. Как я поняла из другой главы: чем больше используешь силу шепота, тем мощнее он становится. Это было похоже на то, что пытался объяснить мне Шелтер, говоря, что магия – как мышцы: есть от рождения, но для роста силы нужны тренировки.