– Ты же умер там, в пустыне…
– Полагаю, мы оба слишком рано обрадовались смерти другого. Но сегодня я доведу начатое до конца.
Шелтер ударил первым: взметнулось пламя, попыталось заключить Магистра в объятия, но тот закрылся щитом и мгновение спустя нанес ответный удар.
В комнате стало ярко, жарко и опасно. Срочно требовалось укрыться где-то, но путь к дверям был для меня отрезан сражающимися магами, поэтому я соскочила с кровати и метнулась в другую сторону: за шкаф.
Несколько секунд просто сидела, переводя дыхание и прислушиваясь к звукам магической дуэли, но потом все же не удержалась, выглянула. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Магистр ударил по Шелтеру какой-то невидимой волной, та пробила его каменный щит и швырнула его самого в стену.
Следующий удар мог оказаться последним, и я в отчаянии зашептала, глядя прямо на Магистра:
– Не двигайся. Не двигайся. Недвигайсянедвигайся…
Я повторяла и повторяла эти слова, они звучали монотонно, сливались в один неразборчивый звук. Нет, Магистр не замер, но движения его стали очень медленными, как будто ему приходилось совершать их в воде.
Он сразу понял, в чем дело. Обернулся, обжег меня ненавидящим взглядом и что-то выкрикнул. Я не поняла заклинания, но его действие ощутила сразу: по горлу словно что-то ударило – и звук пропал. Я больше не могла ни шептать, ни говорить, ни кричать.
Зато Шелтеру хватило времени прийти в себя и нанести новый удар. На этот раз в противоположную стену полетел уже Магистр, но в последний момент, что-то удержало его от удара, а обрушившийся следом огонь вновь не причинил ему вреда. Вместо этого пламенный вихрь распался на десятки пылающих стрел, которые развернулись и полетели обратно в Шелтера. Тот плеснул на них воды, залившей лужами пол, и стрелы исчезли.
Последовал новый виток обмена боевыми заклятиями. Для своего возраста и комплекции Магистр двигался неожиданно быстро и проворно, а его магические силы явно превосходили силу стихий Шелтера. Тот пока держался исключительно за счет молодости и многолетней ярости, но рано или поздно они иссякнут.
Я должна была ему помочь, но заклятие немоты лишало меня силы шептуньи, а что еще я могла? Не бросаться же на Магистра со спины, пытаясь выцарапать ему глаза?
Мечущийся по комнате в поисках ответа взгляд зацепился за валяющийся на полу пистолет. Он отлетел почти к самому выходу на балкон, я вполне могла добраться до него. Правда, существовал риск, что меня заденет шальным осколком боевого заклятия, но если не помогу Шелтеру, мне все равно конец.
К пистолету я поползла на четвереньках, то и дело испуганно прижимаясь к полу, когда за спиной что-то громыхало особенно громко. Наконец мои пальцы сомкнулись на холодной рукоятке.
Я никогда раньше не держала в руках оружие, но уже несколько раз видела, как это делает Шелтер, да и не велика была наука. Вот только руки очень дрожали.
Вжимая голову в плечи, я выпрямилась, обхватила пистолет обеими руками и направила его на Магистра. Тот сейчас стоял ко мне вполоборота, слишком увлеченный битвой с Шелтером, чтобы обращать внимание на меня. Он снова побеждал.
Я выстрелила, но промахнулась. Они оба вздрогнули и повернулись ко мне. Я выстрела еще раз. Еще. И еще. Успела сделать пятый выстрел до того, как Магистр швырнул какое-то заклятие, и меня смело мощным ударом. Сбило с ног, потом подбросила в воздух.
Пытаясь снова обрести хоть какую-то точку опоры, я выронила пистолет, хватаясь руками за воздух. Кричала бы, если бы могла, а так только молча задыхалась от ужаса, когда поняла, что меня выкинуло на балкон и перекинуло через перила.
Я падала, стремительно и неотвратимо, спиной вниз, видя, как удаляется козырек балкона. Резкий порыв ветра как будто попытался подхватить меня, но я для него оказалась слишком тяжелой.
Удар о воду вышиб из легких воздух, холодные волны моментально сомкнулись надо мной, платье и волосы намокли, меня потянуло вниз, а свет стремительно померк вместе с сознанием. Последняя мысль, что там промелькнула, была мысль об Алине: как же она теперь без меня?
Смерть уже тянула ко мне свои холодные, костлявые пальцы, крепко обнимала за плечи, но в последний момент другие руки – сильные и теплые – рванули меня в другую сторону. Сознание вернулось, я почувствовала жжение в груди и судорожно втянула ртом воздух. Успела испугаться, что сейчас захлебнусь, но воды вокруг внезапно не оказалось, хотя я точно чувствовала ее ногами и руками. И меня все еще тянуло вниз.
Я встрепенулась, попыталась оттолкнуться от воды, но снова почувствовала руки, крепко сжимающие меня.
– Тихо, Мира, не брыкайся, все хорошо, я тебя держу, сейчас вынырнем.
Голос Шелтера. Его дыхание было затруднено, но голос звучал уверенно. Почему я его не вижу?
Я провела ладонями по лицу, поморгала глазами. Вокруг просто было очень темно, но уже светлело, по мере того как мы приближались к поверхности воды. Наши головы и плечи окружал пузырь воздуха и благодаря ему удавалось дышать и даже говорить.
– Оллин… – просипела я, забыв о заклятии немоты. Но оно, судя по всему, уже развеялось.
– Сейчас, Мира, потерпи немного, – попросил Шелтер, все еще крепко сжимая меня в объятиях.
А вода тем временем сама выталкивала нас на поверхность. Или мне только так казалось? Скорее всего, это делала стихийная магия. Потом она помогла нам и добраться до берега, а вот выходить на узкую кромку мелкой гальки, борясь с накатывающими волнами и тяжестью промокшей одежды, пришлось самим. И едва мы вышли на твердую землю, как оба повалились на нее, задыхающиеся и изможденные. Шелтер – своей битвой, я – пережитым ужасом и падением.
Когда в глазах перестало темнеть, я повернулась на бок и потянулась к нему руками. Шелтер сам придвинул меня ближе, снова обнимая, окутывая теплом своего тела и отрывисто целуя. Я гладила ладонями его лицо, не в силах поверить в то, что передо мной действительно он, что это не сон.
– Ты жив… – только и смогла выдохнуть я, а следом горло опять перехватило и сдавило то ли подступившими слезами, то ли холодом.
– Да, я жив, – прошептал Шелтер.
– А он?
– А он мертв.
– А Алина? Она у них…
– Она в порядке и в безопасности. Все закончилось, Мира. Мы победили. Теперь уже окончательно и бесповоротно. Теперь все будет хорошо. Обещаю.
У меня было еще много вопросов. Как он выжил? Где был? Почему вернулся только сейчас? Но все они не имели значения. Главное я выяснила, а остальное можно выяснить и потом. А сейчас я не могла только одно: не могла перестать целовать его губы.
Пусть все произошло не так, как я себе это представляла. Не было звонка колокольчика, и он не вошел в мою шоколадницу ранним утром или поздним вечером. И все произошло не в Оринграде. Но Шелтер был здесь. Он вернулся. Сейчас только это имело значение.
Глава 27
Наверное, я снова потеряла сознание. Или уснула, обессиленная всем случившимся. Или меня усыпили. Но закрыв глаза в объятиях Шелтера на галечном берегу холодного моря в Ниланде, я открыла их уже в спальне его городского дома. Кто-то умудрился переодеть меня в свежую ночную рубашку, в комнате я была одна, а за окном вовсю светило солнце.
– Алина!
Мысль о дочери была первой, сформировавшейся в голове. Я резко села на постели, еще раз окинула комнату взглядом, убеждаясь, что в ней нигде не притаилась кроватка со спящей малышкой. Нет, ее не было, поэтому я торопливо выпуталась из одеяла, бездумно схватила перекинутый через спинку кровати халат и вышла из комнаты. Мне срочно нужно было найти дочь.
Далеко идти не пришлось. Комната в конце коридора была открыта и из нее доносились знакомые звуки: мелодия ветра, запутавшегося в трубах. Кто-то играл на свистушке Шелтера. Я почти подбежала к комнате и, заглянув в нее, убедилась, что это делает он сам. «Кровавый» генерал варнайской армии, еще недавно считавшийся погибшим, уверенно держал свою маленькую дочь одной рукой, слегка покачивая, и играл на свистушке тихую и немного печальную мелодию.
Он стоял ко мне вполоборота и не видел, а я замерла на пороге комнаты, не замечая, как голый пол холодит босые ступни. Я смотрела на них, чувствуя, как сердце в груди одновременно плачет и смеется. И все от радости. Сколько раз я представляла себе подобный момент, фантазируя почти без надежды?
Алина настороженно замерла на руках отца и смотрела на него пока с подозрением, но не плакала. Я успела приучить ее к мелодии «птички», она ее узнавала, а потому, видимо, считала, что этот чужой, большой и немного страшный человек как-то связан с мамой. А может быть, ее просто гипнотизировала мелодия. Или взгляд Шелтера.
У него как раз кончилось дыхание, поэтому мелодия оборвалась, а Алина заулыбалась, бестолково дрыгая ручками и ножками. Будь она постарше, наверняка поаплодировала бы. А пока от восторга только пускала слюнявые пузыри.
Шелтер вдруг как будто почувствовал мое присутствие и обернулся. Улыбка на его губах стала шире, в глазах, кроме отцовской нежности, появилось новое выражение. То самое, с которым он смотрел на меня с самого начала. Словно проникая внутрь.
– Проснулась, – констатировал он, скользнул по мне взглядом и вздохнул: – Снова ты босиком.
Я шагнула вперед, чтобы оказаться на ковре с высоким ворсом. Ступни тут же утонули в нем и согрелись. А я подошла к ним, чтобы посмотреть на дочь. Та сразу потеряла к Шелтеру всякий интерес и потянула руки ко мне, по обыкновению для начала ненавязчиво кряхтя.
Шелтер отдал Алину мне, и только когда прижала ее груди, я наконец поверила, что все закончилось.
Но вопросы у меня остались. Много вопросов. Они роились в голове, мешая друг другу. Я схватила в первую очередь за хвост тот, что оказался ближе к текущему моменту:
– Как ты меня нашел? Как вообще узнал, что меня надо искать?
– Это все Глен, – с готовностью ответил Шелтер.
Он стоял рядом, осторожно касаясь кончиками пальцев макушки Алины. Говорил непривычно тихо и спокойно, как будто боялся напугать ее.