Для оказания контрреволюционному подполью помощи в подготовке восстания белогвардейские центры направили часть отрядов на территорию ДВР. Так, в шифровке от 12 июня 1922 г. Шильников сообщал Гордееву, что им уже высланы такие отряды из Хайлара в районы Акши, Мензы, Троицкосавска и Амура с определенными заданиями[992].
С началом военных действий белого Приморья против ДВР резко обострилась обстановка в Амурской области, которая стала непосредственным тылом. Активизировался бандитизм. В декабре 1921 г. кулаки поселка Суражевка организовали вооруженную банду, которая расправлялась с партийными работниками и активистами. В Свободненском районе действовала банда Батурина. По Амуру бесчинствовали отряды Илькова и Атаманского. Антиправительственную агитацию вели банды Толкунова и Максименко, действовавшие в Завитинском районе. Они ездили по деревням Райчиха, Воскресеновка, Михайловка, настраивали крестьян против властей, убивали коммунистов и сотрудников ГПО.
На Муи советскими частями был разгромлен бандитский отряд Дуганова, в результате чего 40 человек было убито и около 120 вместе с раненым Дугановым бежали, оставив 2 амбара мануфактуры, 50 лошадей, 27 оленей и большое количество оружия. Бежавший из Муи отряд в ночь с 11 на 12 апреля перерезал магистраль Амурской железной дороги в районе станции Могочи. Станция и телеграф были разрушены, спущен под откос паровоз, сожжен железнодорожный мост, ограблены кооператив, железнодорожные кассы, лесничество, почта, реквизировано у жителей более 100 лошадей, сожжены жилые постройки. Белобандиты убили 11 активистов. Через Часовинскую они пытались уйти за границу, но в 25 верстах от Могочи были настигнуты отрядом ГПО и бойцами территориальных частей, которые разгромили банду, захватив награбленный обоз[993].
Бандитские вылазки планировались на китайской территории, в белогвардейских штабах, которые имели задание от меркуловского правительства Приморья организовать вооруженные выступления в Амурской области и взаимодействие с белоповстанческим движением в Забайкалье и Прибайкалье. Здесь в феврале – марте 1922 г. сложилось чрезвычайно напряженное политическое положение.
В Забайкалье в Акшинском районе оперировала банда Тапкаева и Перфильева в количестве 170 человек. В Сретенске и Нерчинско-Заводском районе оперировали крупные банды Богатырева, полковника Макарова, Деревцова, Киранова. В банде последнего насчитывалось до 400 человек. В Сретенском районе действовал отряд полковника Субботина. При ликвидации его Субботин был убит, захвачено 40 винтовок и пулемет.
На территории Прибайкалья было зарегистрировано более 20 банд, которые оперировали в Мухоршиборской, Харашиборской, Хонколойской, Никольской и некоторых других волостях. В районе Баргузина и Верхнеудинска – банды Потемкина, Ионина, Козулина, Решетникова[994].
Для борьбы с бандитизмом использовались чрезвычайные меры. 16 января 1922 г. Военный совет НРА издал подписанный В.К. Блюхером приказ, в котором с согласия Дальбюро предлагалось командованию Забайкальского военного округа вместе с партийными и государственными органами приступить к созданию комиссий-троек по борьбе с бандитизмом. Они создавались в центре и на местах из представителей органов Госполитохраны, милиции и военных ведомств. Комиссии-тройки вырабатывали наиболее целесообразные меры борьбы, определяли причины возникновения бандитизма и размеры его угрозы для республики. Первоначально они создавались под председательством представителей военных ведомств.
Сотрудники ГПО в комиссиях выполняли особые функции. Они занимались сбором и всесторонней проверкой сведений о появлении и передвижении белобанд, осуществляли наблюдение за контрреволюционными организациями. Милиция и военные ведомства поступающие к ним сведения передавали ГПО.
При ликвидации крупных банд комиссии-тройки принимали решение о совместных действиях. При этом обязанности распределялись так: военный представитель определял количественный состав отряда для участия в операции, в который вливались вооруженные силы ГПО, милиции и часть войск местного гарнизона. Он разрабатывал план операции и предписывал его для исполнения начальнику отряда, которого назначал по собственному усмотрению. Включенные в отряд сотрудники ГПО на месте действий осуществляли разведку и сбор всех дополнительных материалов по заданию ГПО и начальника отряда.
По окончании операции отряд распускался. Все возвращались к месту своей службы. Пленные и документы передавались ГПО, которая вела предварительное следствие по делам бандитов и ставила в известность комиссии-тройки о результатах следствия и суда.
Все документы комиссий-троек передавались в центральную тройку, которая была создана при штабе Забайкальского военного округа и состояла из представителей Главного управления ГПО, управления Главной инспекции народной милиции и Военного совета НРА и Флота ДВР.
Весной 1922 г. под руководством комиссий-троек было ликвидировано более 18 крупных банд, оперировавших на территории ДВР. Численность отдельных из них доходила 400 человек[995].
Развитию бандитизма в значительной степени способствовало наличие оружия у населения. Вопрос об изъятии и учете его специально обсуждался на заседании секретариата Дальбюро, которое обязало МВД провести практические меры по изъятию оружия. 9 октября 1922 г. на основании постановления МВД Главное управление ГПО издало приказ областным отделам ГПО приступить к указанной работе. 14 октября 1922 г. Центральная тройка по борьбе с бандитизмом рассмотрела вопрос о способах разоружения населения и территориальных частей. По проекту Л.Н. Бельского была издана телеграфная директива местным комиссиям-тройкам, в которой после сдачи населением оружия ГПО военным ведомствам и милиции предлагалось провести обыски. Виновные в укрытии оружия привлекались к судебной ответственности. В результате принятых мер большая часть оружия у населения была изъята, что сразу отразилось на общей обстановке[996].
Органы безопасности совместно с войсками ВЧК и частями Красной армии на территории страны в течение 1921–1922 гг. ликвидировали 89 крупных банд общей численностью 56 тыс. человек.
В основном к середине 1920-х гг. удалось сбить пик политического бандитизма, хотя в ряде регионов страны (Средняя Азия, Закавказье, Дальний Восток) борьба с бандитизмом оставалась одним из основных направлений оперативно-боевой деятельности органов безопасности и в начале 1930-х гг.
Важнейшей задачей контрразведывательных органов всех без исключения белогвардейских режимов являлась борьба с большевистским подпольем, или, говоря языком одного из временных положений, с лицами, «…которые своей деятельностью могут благоприятствовать или фактически неприятелю… или посягают на неисположение существующего государственного строя и нарушения общественного порядка»[997].
После зарождения Добровольческой армии ее военное и политическое положение на Дону было неустойчивым. В тот период белогвардейские органы безопасности работали крайне слабо. Видимо, по этой причине не сохранилось документов, касающихся деятельности контрразведки. До нас дошли лишь некоторые воспоминания, написанные бывшими ее сотрудниками уже в эмиграции, являющиеся сегодня основными источниками.
Так, полковник С.Н. Ряснянский признал результаты борьбы с большевистским подпольем весьма скромными: «…за время моего заведования указанными контрразведками (добровольческой и донской. – Авт.), было арестовано всего какой-нибудь десяток большевиков, тогда как их были тысячи… Не все у нас шло гладко и многое было не налажено, но у нас не было главного – денег, денег и денег… Препятствия чинили все, а помогали единицы»[998].
Одним из немногих помощников являлся подпоручик Н.Ф. Сигида. Встав во главе небольшой охранной группы после занятия немцами Таганрога, он получал от оккупантов ордера на проведение обысков и арестов бывших сотрудников советских органов власти. Германский военный комендант, несмотря на протесты со стороны городского головы Петренко, не вмешивался в работу группы Н.Ф. Сигиды[999].
Второй Кубанский поход увенчался успехом белогвардейцев, под контролем которых находилась часть территории юга России. В это время шло формирование органов власти, реставрировались прежние порядки, земли и предприятия возвращались их прежним владельцам. В июле – сентябре 1918 г. Добровольческая армия вела успешные бои по занятию Северного Кавказа и Кубани, Донская армия наступала на Царицын.
Отступление войск Южного фронта заставило советское правительство принять ряд неотложных мер по его укреплению. При этом неослабное внимание уделялось работе в тылу противника. Красное командование и партийные структуры создали в тылу белогвардейских войск сеть подпольных организаций. Уходя из крупных населенных пунктов, они наполняли тюрьмы коммунистами и агитаторами под видом черносотенцев и контрреволюционеров, которые после освобождения из заключения новыми властями начинали вести подрывную работу: собирали военно-разведывательные данные, совершали диверсии на предприятиях, готовили вооруженные восстания. Обладая значительными денежными средствами, подпольщики подкупали чиновников государственных учреждений и военно-управленческих структур, капитанов судов, перевозивших агитаторов и литературу, а также сотрудников спецслужб. Коррумпированные контрразведчики за взятки освобождали большевистских активистов из-под ареста[1000].
Целенаправленная работа деникинских спецслужб по выявлению нелегальных антиправительственных организаций давала положительные результаты в ряде городов Юга России. Осенью 1918 г. агентура вышла на след таганрогской организации. В ходе дальнейшей оперативной разработки удалось выявить и арестовать ее членов. Однако Ростово-Нахичеванский комитет РКП(б) организовал в Таганроге новую подпольную группу, которая, используя мобилизации, внедряла своих людей в белогвардейские штабы и радиостанции, получала ценные разведывательные сведения