Весьма продуктивно велась работа против подполья в Ростове-на-Дону. С августа по декабрь 1918 г. ростовским контрразведывательным пунктом Астраханского казачьего войска было задержано 9 человек по подозрению в большевизме. 5 из них пришлось освободить за отсутствием улик[1002].
В марте 1919 г. был арестован студент Донского университета М.А. Козлов, который по заданию Москвы, используя рекомендации присяжных поверенных Ф.С. Генч-Оглуева, Я.С. Штейермана, В.Ф. Зеелера и других, устроился на работу в осведомительное агентство (ОСВАГ) – информационно-пропагандистский орган Добровольческой армии и Вооруженных Сил на Юге России. В типографии ОСВАГ также находились служащие, поддерживавшие связь с большевистским центром, куда они передавали все поступавшие к ним для печатания секретные сведения[1003].
После личного доклада генералу П.Н. Врангелю заведующего донской контрразведкой полковника Сорохтина и начальника КРО штаба Кавказской Добровольческой армией ротмистра Маньковского о прибытии в Ростов-на-Дону ряда большевистских агентов и намерении их при содействии местных организаций вызвать выступления в городе, командарм приказал немедленно их арестовать. П.Н. Врангель считал, что «только решительные действия власти могут еще заставить считаться с ней». В ту же ночь контрразведка арестовала около 70 человек. 6 наиболее видных большевистских деятелей были преданы военно-полевому суду и приговорены к расстрелу[1004].
В мае 1919 г. контрразведчики нанесли удар по ростовскому подполью: раскрыли типографию, арестовали ее работников. Расследование помогло выйти на нелегальные группы в Новочеркасске и Таганроге. Всего удалось арестовать 60 активистов. Но уже в июне эти организации были восстановлены и продолжили свою деятельность.
Органы контрразведки неоднократно нападали на след Донского комитета партии, арестовывали его работников, разгромили две типографии, но большевики снова продолжали работу, направленную на подрыв безопасности белогвардейского тыла. Проведенные аресты не смогли существенно противодействовать активной пропаганде донских подпольщиков. Население все чаще отказывалось от мобилизации. Предпринятые репрессивные меры не принесли желаемых результатов. Большинство насильно мобилизованных перешло на сторону Красной армии или присоединилось к партизанам[1005].
В 1918 г. еще слабые в профессиональном отношении спецслужбы Крыма не могли эффективно противодействовать большевистскому подполью. Агентура в основном сообщала о большевистской агитации среди белогвардейских частей и войск интервентов, росте недовольства населения политикой белых, дороговизне топлива, спекуляции и т. д. Часто проводимые облавы не давали конкретных результатов. Несмотря на слабый агентурный аппарат, контрразведка все же смогла узнать о подготовке Симферопольского подпольного комитета к вооруженному выступлению. Чтобы воспрепятствовать намерению большевиков, она арестовала секретаря горкома Я.Х. Тевлина и члена комитета Д.С. Самотина, приняла меры к розыску других видных членов организации, а также выявлению связанных с большевиками двух офицеров местного авиапарка, носивших подпольные клички «Сашка» и «Васька»[1006].
В марте 1919 г. в Севастополе контрразведка арестовала несколько человек по подозрению в принадлежности к стачечному комитету. Однако только двое из них реально имели отношение к подполью. Проводившиеся в городах облавы были низкорезультативными[1007].
В апреле 1919 г. части Красной армии заняли почти всю территорию Крыма, за исключением Керченского полуострова. Но в конце мая – начале июня обстановка вновь изменилась, и Южный фронт РККА отступил на север. С приходом в Крым белогвардейцам вновь пришлось формировать контрразведывательные органы, укомплектовывать их кадрами, создавать агентурный аппарат, что негативно отразилось на результатах их деятельности. Например, работа севастопольской сухопутной контрразведки (КРО штаба крепости и КРП штаба главнокомандующего ВСЮР), по мнению начальника паспортного пропускного пункта полковника Ростова, вызывала много нареканий. Он считал ее излишней при наличии хорошо поставленной морской контрразведки[1008]. Будущее подтвердило правоту оценки офицера. Особое отделение Морского управления в декабре 1919 г. – январе 1920 г. на нескольких судах флота арестовало 18 матросов, многие из которых являлись членами подпольных групп[1009]. «Самочинное» крепостное КРО просуществовало недолго. КРП штаба главкома себя ничем не проявил. Ему, в частности, не удалось предотвратить проникновения в государственные учреждения агентуры большевистских разведывательных структур. Например, в Симферополе подпольщики из канцелярии губернатора получали секретные сводки о состоянии дел на фронте и ценную информацию политического розыска, благодаря чему им было известно о провале явочных квартир и арестах, что позволяло своевременно предпринимать соответствующие меры безопасности[1010].
Летом 1919 г. в Крыму наблюдалось затишье в противоборстве между большевистским подпольем и белогвардейскими спецслужбами, т. к. обе стороны находились в фазе становления. Эвакуированные из Севастополя в конце июня органы советской власти еще не успели организовать подпольные структуры. И только в августе на подпольной конференции был создан севастопольский горком РКП(б), взявший на себя функции обкома и наметивший план борьбы с белогвардейцами[1011].
Воссозданные большевиками организации ушли в глубокое подполье, о чем докладывал таврическому губернатору полковник Л.Ф. Астраханцев: «Во избежание провала, работы комитета ведутся при весьма конспиративной обстановке, заседания проходят тайно, распоряжения отдаются устно, все письменные доказательства работы, а также запасы оружия и взрывчатых веществ хранятся вне квартиры, закапываются в землю или прячутся по разным тайным местам»[1012].
До подполья контрразведка смогла добраться только в феврале 1920 г., а в конце 1919 г. отыгрывалась на мирном населении. В декабре большевики Крыма в докладе ЦК РКП(б) писали, что 736 жителям Севастополя было предъявлено обвинение в активном большевизме[1013].
В конце февраля 1920 г. спецслужба арестовала группу подпольщиков во главе с И.А. Назукиным, чем сорвала готовившееся восстание. А 19 марта морская контрразведка арестовала ревком во время его заседания и одновременно еще 28 человек на Корабельной стороне[1014].
Екатеринодарский областной подпольный комитет РКП(б) также попал в разработку контрразведки. Однако из-за ошибок сотрудников многим подпольщикам удалось избежать ареста[1015].
Заслуживает внимания противодействие деникинских спецслужб советскому подполью в Одессе. Обратим внимание, что наиболее остро разгоралась борьба весной 1919 г. Данное обстоятельство связано с двумя факторами: активностью большевиков и профессиональной работой контрразведки. В то время КРО штаба командующего войсками Добровольческой армии Одесского района возглавлял статский советник В.Г. Орлов.
Белогвардейские органы безопасности располагали сведениями о руководителях и рядовых членах городского подполья, его структуре, местах расположения складов оружия, вооруженном отряде, а также его задачах: подготовке восстания, ведении разведки и агитации в Добровольческой армии и войсках интервентов, совершении террористических актов и диверсий на железных дорогах[1016].
Поскольку организация, возглавляемая И.Ф. Смирновым (псевдоним Ласточкин), представляла для местных властей и воинских частей, в том числе и союзных, серьезную угрозу, было принято решение ее ликвидировать, объединив усилия вышеупомянутого КРО и французской контрразведки, которой руководил майор Порталь.
Контрразведка интервентов сконцентрировала основное внимание на французской секции Иностранной коллегии, а белогвардейская – на подпольном обкоме во главе с И.Ф. Смирновым.
1 марта 1919 г. удалось арестовать прибывшую ранее в Одессу по заданию ЦК РКП(б) французскую коммунистку Ж. Лябурб, а также задержать нескольких активистов Иностранной коллегии. Интервенты после допросов расстреляли десять военнослужащих, нарушивших присягу.
В.Г. Орлов подставил подпольщикам своего агента офицера Ройтмана. Доктор исторических наук А.А. Зданович, основываясь на архивных документах, пишет, что руководитель подполья клюнул на «приманку» и взял его как ценного источника на личную связь. 15 марта должна была состояться встреча И.Ф. Смирнова с Ройтманом для получения списка офицеров Добровольческой армии, якобы готовых примкнуть к подпольщикам в случае восстания. Контрразведчики арестовали Смирнова (Ласточкина) и передали его под охрану французам. Интервенты содержали председателя подпольного обкома на одном из судов, а затем утопили вместе с другими узниками плавучей тюрьмы[1017].
После возвращения белых в Одессу новый этап борьбы с подпольем не был столь продуктивным, как ранее. К тому времени В.Г. Орлов уже возглавлял КРЧ особого отделения отдела Генштаба. Местным КРО руководил чиновник Кирпичников.
Общая безалаберность, беспринципность, коррумпированность и низкий профессионализм сотруднико