17 марта 1921 г. ВЦИК и ЦК РКП(б) направили в губисполкомы и губкомы партии циркулярное письмо о создании всеобъемлющей системы государственной информации «в целях своевременного и полного осведомления и принятия соответствующих мер», а также о необходимости повышения в этом роли органов ЧК[1323].
1 апреля 1921 г. ВЧК направил шифротелеграмму в губернские ЧК и особые отделы с требованием отмечать в ежедневных оперативных сводках реагирование крестьян и рабочих на декреты о свободном товарообмене и продовольственном налоге.
С учетом указаний руководства ВЧК поток разноплановой информации с мест нарастал, что требовало реорганизации информационного отдела, который с трудом справлялся со своими функциями. В апреле 1921 г. Ф.Э. Дзержинский и Г.Г. Ягода на основании требований ВЦИК и ЦК РКП(б) поставили вопрос об организации на местах аппаратов государственных информационных троек (госинфтроек) в губернях и уездах, в которые включались начальник информационного подразделения губернской ЧК, председатели губернских комитета партии и исполкома совета.
14 сентября 1921 г. заместитель председателя ВЧК И.С. Уншлихт подписал Инструкцию по госинформации, которая давала разъяснения об обязанностях членов госинфтроек и порядке работы, а также указания о доставлении сводок и бюллетеней. В Инструкции тройкам предписывалось давать более детальную информацию, связанную с изменениями экономической политики советской власти, а также по борьбе с голодом и эпидемиями. В сводках следовало отражать состояние вольного рынка, кооперации, мелкой и кустарной промышленности, аренды предприятий, коллективных и других форм оплаты труда; в области сельского хозяйства – положение кооперации и сельхозобъединений, ход посевной и уборочной кампаний, процесс введения новых форм хозяйствования[1324].
Советскую власть очень интересовали оценки НЭПа снизу. И органы ВЧК сообщали эту информацию из разных уголков страны. Решения X съезда партии и последовавшие затем декреты получили неоднозначные, зачастую противоположные оценки. Так, например, передача государственных предприятий частным владельцам в соответствии с декретом Совнаркома от 5 июля 1921 г. «О порядке сдачи в аренду предприятий, подведомственных ВСНХ» была встречена петроградскими рабочими практически индиферентно. А вот конкретные финансовые последствия НЭПа, и в первую очередь рост цен, задержка выдачи жалованья и выплата его денежными суррогатами, вызвали у многих рабочих недовольство[1325].
Рабочие промышленных предприятий Урала болезненно реагировали на изменение экономических правил игры. С переходом к НЭПу государственная поддержка промышленности существенно сократилась, предприятия начали переводиться на хозяйственный расчет. Введенное Совнаркомом 9 августа 1921 г. управление крупной промышленностью на основе хозрасчета привело к тому, что многие предприятия сдавались в аренду либо закрывались. Это вело к росту числа безработных, которые, не получив помощи от государства и лишившись средств существования, не могли приобрести продукты питания на рынке и вынуждены были потреблять различные суррогаты или уходить в деревню. В сводках ВЧК фиксировались случаи голодной смерти среди безработных рабочих. На заводах рабочим и служащим заработная плата и продовольственные пайки выдавались нерегулярно, с задержками в несколько месяцев, к тому же их размеры не позволяли прокормить самого работающего и тем более его семью[1326].
Главной причиной недовольства крестьян было продолжение взимания продразверстки, несмотря на объявление декрета о продналоге. Продразверстка приводила в некоторых местностях к тому, что не хватало зерна для посева. Сохранялась разверстка на мясо, яйца и другие продукты, гужевая повинность. Несмотря на декларирование нового экономического курса, методы его проведения оставались по-прежнему насильственными. Так, массово использовались для сбора продналога воинские части, продотряды, аресты крестьян и взятие заложников. «Эффектным средством» в сборе продналога были и выездные сессии ревтрибуналов. Все эти события в деревне, как и в предыдущие годы, происходили на фоне непрекращающихся крестьянских волнений[1327].
Органы ВЧК информировали инстанции о том, что разочарование в компартии, в ее политике привело к массовому выходу из ее рядов. Так, Псковская губчека в январе 1922 г. сообщала: «Наблюдаются массовые выходы из партии вследствие отрицательного отношения к новой экономической политике и тяжелых материальных обстоятельств»[1328].
И все же органы безопасности отмечали наличие у крестьян огромного стремления наладить свое хозяйство, засеять имеющуюся пахотную землю любым путем. Отмечались случаи, когда крестьяне расхищали ссыппункты и этим зерном засевали поля[1329]. Несмотря на все усилия, только в некоторых губерниях удалось достичь посевной площади мирного времени. Но с таким трудом засеянное погубила засуха, послужившая причиной неурожая и голода 1921 г. В это же время начались массовые выступления на почве голода. К волнующимся крестьянам присоединялись и воинские части. Были случаи и вооруженного подавления волнений. Началось бегство от голода в более благополучные районы – в Туркестан, на Украину. Всего в 1921–1922 гг. официально насчитывалось 1,5 млн беженцев[1330].
Информация органов безопасности не оставалась незамеченной. Государство активно помогало населению в борьбе с голодом: снабжало крестьян семенным материалом, продовольствием, организовывало общественные столовые, размещение беженцев. Существенную помощь оказывала международная общественность. В частности, Американская администрация помощи, Комиссия Красного Креста Швеции и др. Помимо помощи голодающему населению была оказана помощь в обеспечении семенами неурожайных губерний. Несмотря на огромные усилия государственных и общественных организаций по оказанию помощи голодающим, на конец 1921 г. в стране голодали 23,2 млн человек[1331].
В декабре 1921 г. после очередной реорганизации ВЧК в составе нового секретно-оперативного управления был создан специальный информационный отдел. Его задачей стала систематическая работа по получению, обработке и доведению до инстанций информации, полученной в виде сводок с мест о политическом и экономическом положении РСФСР. Причем данная информация предназначалась, прежде всего, для удовлетворения потребностей различных партийных и правительственных учреждений и в меньшей степени – для самих органов ВЧК.
7 февраля 1922 г. заместитель председателя ВЧК И.С. Уншлихт утвердил инструкцию информотдела о государственной информации и перечне вопросов, надлежащих освещению в госинфсводках. Основной целью госинформации объявлялось «информирование центра о степени устойчивости положения на местах», а также о проведении и укреплении на местах политики большевиков. В основу постановки информационной работы ставилась следующая задача: «освещение политического состояния данного района и выявление экономических причин, влияющих на изменение этого состояния, а также освещение степени успешности проведения в жизнь главнейших мероприятий Советской власти как в политической, так и в экономической областях»[1332].
В своей информационной деятельности в 1922 г. ВЧК, как и в 1921 г., основное внимание уделяла таким вопросам, как переход к НЭПу и отношение к нему различных слоев населения: налоговая политика Советского государства в деревне и сопротивление основных масс крестьянства ее насильственному осуществлению; голод 1922 г. и его трагические последствия, мероприятия советской власти и благотворительных общественных организаций (в том числе зарубежных) по оказанию помощи голодающим; отношение населения к советской власти и коммунистической партии, а также к событиям внутриполитического и международного характера.
Органы безопасности фиксировали неоднозначное отношение даже коммунистов к НЭПу, провозглашению свободной торговли излишками сельхозпродукции, продналогу и другим повинностям. Так, в сводке от 24 января 1922 г. говорилось, что в Омской губернии некоторые коммунисты принимали участие «в бандитизме», недовольные новой экономической политикой и желающие «грабить буржуазию в пользу рабочих», а в Славгородском уезде «комячейки Федосеевской и Новосельской вол. подали заявление об исключении их из рядов РКП» и т. д.[1333]
Что касается крестьянских масс, их отношения к НЭПу, продналогу и другим налогам, то оно, как отмечалось, было сдержанным, а к налогам, трудповинностям – резко отрицательным. Это объясняется тем, что методы проведения новой политики в 1921–1922 гг. мало отличались от методов проведения продразверстки в годы военного коммунизма. Советская власть жестко реагировала на проявления недовольства и акты неповиновения крестьян. Например, с одной стороны, информационные сводки ВЧК зиму 1921–1922 гг. на Урале характеризуют как «отчаянную борьбу за существование», когда крестьяне, питавшиеся до этого суррогатами, которые они добывали «в озерах, на полях и с деревьев, теперь лишены и этой возможности», а с другой – в этих же сводках они извещают вышестоящие органы власти о выполнении плана по сбору продовольственного налога с крестьян. Сообщалось, например, что в Челябинской губернии за указанный период в ситуации массового голода было собрано продовольственного налога по плану: «хлебного – 71, крупскота – 73, мелкого – 86, свиней – 71, шерсти – 79, масла и яиц – 59 процентов». Сбор продовольственного налога часто осуществлялся с применением принудительных мер, для пресечения недовольства крестьян задействовались войсковые подразделения