В области сельскохозяйственной политики необходимо было поднимать производительность труда, обеспечивать сбор сельхозналога с зажиточного крестьянства и кулаков. Задержка или несвоевременное поступление семян, их порча, увеличение сорности, расхищение, растрата и недобор государственных фондов, несоответствующее хранение удобрений и их раздача – все это стало объектом внимания ЧК. Важное значение придавалось совхозам, которые должны были представлять собой показательные хозяйства[1498].
В 1921 г. неурожай охватил богатейшие губернии: Саратовскую, Самарскую, Симбирскую, Царицынскую, части Вятской, Уфимской и Астраханской, а также Немкоммуну и Татреспублику. Поэтому урожайные губернии должны были сдать государству хлеба больше в порядке налога не только за себя, но и за пораженные голодом регионы.
В связи с этим власти переложили недобор зерна в 60 млн пудов на урожайные губернии. Перед органами ЧК была поставлена задача «оказать продработникам всевозможную поддержку и помощь, но в случае обнаружения преступления пресекать его в корне, беря на учет всех работников, которые своими нетактичными действиями возбуждают население и идут в разрез с новой продовольственной политикой». Содействие органов безопасности продовольственной работе выражалось также в предоставлении воинских частей для принудительного воздействия на волости и села, отдельные группы населения; в посылке агентуры в те населенные пункты, жители которых отказывались выполнять натуральный налог, для «вылавливания злостных агитирующих элементов и выяснения виновных в порче или сокрытии продуктов»[1499].
Наряду с борьбой с хозяйственной разрухой, пресечением экономических преступлений чекистские органы выполняли и другие задания советского правительства. Так, ВЧК была привлечена к борьбе с эпидемиями, которые в условиях голода, отсутствия медикаментов, мыла и белья приобрели небывалый размер. Только от тифа в 1919–1920 гг. погибло больше людей, чем на фронтах Гражданской войны. 8 ноября 1919 г. СРКО образовал Особую Всероссийскую комиссию по улучшению санитарного состояния страны. В нее входили В.И. Ленин, Ф.Э. Дзержинский, нарком здравоохранения Н.А. Семашко и другие.
При чрезвычайных комиссиях учреждался институт уполномоченных по санитарной части. При ВЧК была создана специальная разъездная санитарная комиссия. Уполномоченным ВЧК по санитарной части по предложению Дзержинского был назначен М.С. Кедров, врач по специальности. 15 ноября 1919 г. Ф.Э. Дзержинский и Н.А. Семашко издали приказ «О мерах борьбы с разрухой в санитарном отношении». В нем указывалось, что эта борьба – одна из главнейших задач ЧК. Им предлагалось следить за санитарным состоянием казарм, госпиталей, учебных заведений, станций, эвакопунктов, воинских эшелонов, оказывать содействие органам здравоохранения в организации санитарных кордонов[1500]. Благодаря усилиям с том числе и чекистских органов весной 1920 г. удалось сбить волну эпидемии в Советской России.
В связи с принятием Совнаркомом декрета о всеобщей трудовой повинности президиум ВЧК в конце февраля 1920 г. направил всем чрезвычайным комиссиям приказ, в котором обязал осуществлять контроль за проведением этого декрета в жизнь, усилить борьбу с саботажем[1501].
К 1921 г. обострилась проблема детской беспризорности. По инициативе Ф.Э. Дзержинского президиум ВЦИК на заседании в январе 1921 г. постановил организовать при ВЦИК комиссию по улучшению жизни детей. В тот же день Ф.Э. Дзержинский подписал приказ ВЧК № 23, в котором органам безопасности были поставлены конкретные задачи: обследование фактического положения дел на местах; проверка выполнения декретов о детском питании и снабжении и изыскании мер и способов к их выполнению; помощь в отыскании лучших зданий, их ремонте, снабжении топливом; особое внимание предлагалось уделить защите беспризорных детей на вокзалах и в поездах. В случае невозможности принять детей органами народного образования надлежало «изыскать иные способы снабжения их помещением и продовольствием». Предписывалось: «обо всех случаях хищений, злоупотреблений или преступного отношения к детям – и разгильдяйства – Чрезвычайные комиссии должны доводить до сведения своего Исполкома… и все дела, требующие наказания, передавать в Ревтрибунал или Народный Суд по важности дела – для гласного разбирательства». В заключение приказа говорилось: «Забота о детях есть лучшее средство в истреблении контрреволюции. Поставив на должную высоту дело обеспечения и снабжения детей, Советская власть приобретает в каждой рабочей и крестьянской семье своих сторонников и защитников, а вместе с тем широкую опору в борьбе с контрреволюцией». В двухнедельный срок предлагалось сообщить, «что по этому вопросу сделано, а также план предстоящей работы в этом направлении».
21 января 1921 г. ВЧК разослала всем чрезвычайным комиссиям на местах циркулярное письмо о принятии срочных мер по улучшению жизни детей. В нем Феликс Эдмундович писал: «Сейчас пришло время, когда, вздохнув легче на внешних фронтах, Советская власть может со всей энергией взяться за это дело, обратив свое внимание в первую очередь на заботу о детях, этой будущей нашей опоре коммунистического строя. Чрезвычайные комиссии, как органы диктатуры пролетариата, не могут оставаться в стороне от этой заботы, и они должны помочь всем, чем могут, Советской власти в ее работе по охране и снабжению детей. Для этой цели, чтобы втянуть аппараты ЧК, Президиум ВЦИК назначил меня председателем упомянутой комиссии при ВЦИК по улучшению жизни детей. Пусть это будет указанием и сигналом для всех чрезвычайных комиссий…»[1502]
Официально Комиссия по улучшению жизни детей была образована 10 февраля 1921 г. Председателем комиссии стал Ф.Э. Дзержинский, его заместителем – командующий войсками ВЧК, начальник милиции республики В.С. Корнев. В ее состав вошли пять членов – по одному представителю от Наркомпрода, Наркомздрава, Наркомпроса, Рабоче-крестьянской инспекции и ВЦСПС[1503].
Сотрудники ЧК и милиции раскрывали и пресекали преступления, связанные со взяточничеством, хищениями и бесхозяйственностью в работе учреждений по охране жизни детей, взяли под свою защиту беспризорных детей на вокзалах и в поездах. В приказе по войскам ВЧК № 177 от 16 марта 1921 г. говорилось, в частности: «… Блуждающих по водным и ж.-д. путям сообщения беспризорных детей быть не должно… Обнаруженных на путях сообщения беспризорных детей отводить в: а) приемные пункты, б) распределители, в) комиссии по делам несовершеннолетних и г) отдел народного образования… При задержании чинами желдормилиции беспризорных детей проявлять максимум внимания и бережливо-осмотрительного отношения к ним и ни в коем случае не допускать грубости и насилия».
Больше всего внимания ВЧК уделяла вопросам снабжения детских учреждений всем необходимым, распределением продовольствия, мануфактуры (по губерниям). Было распределено 175 тыс. пар обуви и 750 тыс. пар лаптей, а также 110 тысяч пар американской обуви; досок, брусков и других лесоматериалов. Особо выделялись деньги (12 млрд 700 млн рублей) на организацию детских домов в голодающих губерниях. Отдельные решения были приняты даже по распределению 4 вагонов посуды и 2400 ящиков оконного стекла[1504].
В условиях экономических и политических трудностей широкий размах получил уголовный бандитизм. Поскольку милиция не успевала обезвреживать банды, терроризировавшие население, к ликвидации наиболее опасных из них привлекались чекистские органы.
Одной из первых операций, проведенных ВЧК в рамках борьбы с уголовной преступностью, была поимка в начале 1918 г. бандита «князя Эболи», известного так же, как Дегриколи, Долматов, Маковский, Нанди и т. д. Это был отчаянный и предприимчивый бандит, долгое время остававшийся неуловимым. Он совершил дерзкий налет на Зимний дворец, где похитил ценную картину и драгоценности, грабил учреждения, квартиры. При налетах он действовал якобы от имени советских органов. В середине февраля Эболи, подговорив несколько матросов, попытался через них получить в ВЧК ордер на обыск и конфискацию ценностей у антиквара Савостина. Матросы заявили, что антиквар имеет большое количество иностранной валюты и хранит у себя на квартире ценные вещи, похищенные из Зимнего дворца. ВЧК ордера не дала, а решила силами своих сотрудников произвести обыск. Эболи, раздраженный неудачей, изготовил фальшивый ордер в Таврическом дворце и направился к Савостину. Там уже были чекисты. По распоряжению Эболи матросы увели их из квартиры, а налетчик забрал ценности и валюту.
ВЧК удалось обнаружить след бандита в Петергофе – там жила его жена и сообщница Ф. Бритти. При обыске чекисты изъяли много драгоценностей, в том числе и похищенных в Зимнем дворце, а также печати, штампы и бланки различных учреждений – ВЦИК, НКИД, Гельсингфорского совета и др. ВЧК поместила в газетах объявление с портретом преступника и обещанием награды в 5 тыс. рублей за содействие в его поимке. Вскоре бандит был задержан. В феврале 1918 г. ВЧК постановила: «Допросить Эболи и потом расстрелять его, о чем широко опубликовать». Это постановление было выполнено.
В мае 1918 г. ВЧК задержала банду грабителей во главе с лидером «анархистской» группы «Граком» Лапшиным-Липковичем, который во время одной из «экспроприаций» скальпировал некоего Бутурина, поливая рану одеколоном, стремясь таким образом вырвать у своей жертвы признание, где спрятаны деньги. На собраниях «анархистских» групп Лапшин-Липкович требовал признания всеми их участниками безоговорочного права на реквизиции и конфискации. Члены бандитских групп, называвшие себя «анархистами», совершили десятки грабежей на миллионные суммы, многие из которых сопровождались убийствами. Почти все они были раскрыты ВЧК. 15 бандитов из группы Лапшина-Липковича были расстреляны