Или смесь того и другого.
Он сильно хватает меня за лопатку.
— Куда, по-твоему, ты направляешься, моя маленькая грязная шлюха?
У меня перехватывает дыхание, в равной степени из-за его слов и новой глубины в его голосе. В нем такая грубость, как будто он действительно другой человек.
Незнакомец.
Это происходит.
— Я собираюсь засунуть свой голый член в твою тугую киску и разорвать тебя на части, а ты примешь это, как грязная шлюха, которой ты и являешься.
Срань господня.
Возможно ли прийти только благодаря его словам и его власти надо мной? Потому что я думаю, что добираюсь туда.
Это безумие.
Он сумасшедший.
Я сумасшедшая.
И все же я прижимаюсь к нему, моя задница утыкается в твердость его члена. Он такой толстый и большой, что я чувствую его через шорты. Я чувствую, как это будет больно, как сильно я могу этого не пережить.
Но остановиться невозможно, не сейчас, когда я зашла так далеко.
— Ты действительно думаешь, что сможешь бороться со мной, шлюха?
Я не знаю, что на меня нашло. Если это обзывательство или снисходительность, но я извиваюсь, когда рев эхом разносится по пустой темноте.
Мой.
Я поворачиваюсь, визжа, когда бью и царапаю все, до чего могу дотронуться. Его рука, его лицо, его плечо. Я не знаю, но мне кажется, я даже порвала его рубашку.
Мои безумные движения основаны на чистом инстинкте, как будто я потеряла рациональную, человеческую сторону себя и теперь я просто животное.
Как он.
Мы оба настоящие гребаные животные.
Он хватает оба моих запястья и швыряет их над моей головой на лестницу, когда тень его живота изгибается надо мной.
Я пытаюсь пнуть его, пока извиваюсь, выпуская ужасные скрипучие штаны, наполненные необходимостью выжить.
— Отпусти меня, ты, гребаный мудак. Я не узнаю свой низкий голос и его хрипотцу. Я говорю так, как будто я действительно в опасности. И, может быть, так оно и есть.
Единственная проблема в том, что я этого хочу.
Глубоко в темноте моей груди, мне это чертовски нужно.
Пощечина!
Я задыхаюсь, когда жжение ощущается на моем лице. Он просто… дал мне пощечину и… я мокрая.
Твою мать. Я действительно сумасшедшая.
— Еще раз закрой рот, и я трахну тебя в задницу. — Он хватает меня за подбородок своими мозолистыми пальцами и трясет, и я клянусь, что с меня капает на шорты.
Я на секунду перестаю сопротивляться, и он использует это время, чтобы освободить мои запястья, схватить меня за волосы и прижать к лестнице. Я вскрикиваю, и мои руки тянутся к нему в безумном акте защиты, но уже слишком поздно. Он уже рвет на мне шорты.
Я дрыгаю ногами в воздухе, борясь со всем, что у меня есть. Я сражаюсь так, как никогда раньше не сражалась, пока на самом деле не поверю, что хочу выйти из этого, что это не то, на что я уже согласилась, не сказав этого проклятого слова.
Даже в моем безумии моя сила не сравнится с его. Он сдергивает шорты и отбрасывает их, затем почти срывает с меня трусики. Я задыхаюсь, когда этот жест вызывает трение о мой набухший клитор.
Он шлепает меня по киске, и я визжу, выгибая спину. Ступеньки кажутся такими грубыми на моей спине, но даже они добавляют странное ощущение возбуждения.
— Посмотри на свою киску, плачущую по мне. Такая грязная шлюха.
— Я не… не шлюха…
Он снова шлепает меня по самому интимному месту, и я хнычу-визжу, когда он яростно засовывает в меня два пальца. Это намного грубее, чем когда я это делаю, первобытный и наполненный ослепительным контролем.
— Ты чувствуешь, как мои пальцы растягивают твой канал? Скоро это будет мой член, и он станет больше и тверже. Чувствую, как твои соки покрывают меня и приглашают войти?
Он трет тыльной стороной ладони мой клитор, одновременно вонзаясь в меня двумя своими безжалостными пальцами, и мне конец.
Гребаный конченый человек.
Я не продержалась и нескольких секунд под его бессердечным надзором, когда мой рот открылся, и я закричала.
Стимуляция самая сильная, которую я когда-либо испытывала, и в результате я кончаю так сильно, как никогда раньше. Волны накатывают на меня, пока мне не кажется, что я теряю сознание.
— Да, придуши мои пальцы, прежде чем возьмешь мой толстый член в эту тугую киску.
Его слова подливают масла в огонь моего оргазма, и я не думаю, что падаю от этого, когда звук его молнии достигает моего уха.
Он раздвигает мои бедра, не так нежно.
— Раздвинь их для меня пошире и держи их там.
Я пытаюсь сопротивляться, но он зажимает мой клитор, заставляя меня всхлипывать. Запустив руку мне в волосы, он обхватывает другой рукой мое горло и входит в меня одним жестоким движением. Мой рот остается открытым в беззвучном крике, а глаза закатываются к затылку. Правда, я мокрая. Правда, я была готова и возбуждена от своего оргазма, но ничто, абсолютно ничто, не могло подготовить меня к надругательству над его огромным членом. Это буквальное определение того, чтобы быть разорванной на части и чувствовать каждую секунду этого.
— Ммм… чертова девственница. Даже, блядь, лучше. — Удовлетворение и чистый садизм в его тоне заставляют меня задыхаться. — Я чувствую, как твоя кровь покрывает мой член. Лучшая смазка, которую я когда-либо пробовал.
Он отодвигается почти до упора и захлопывается обратно. Слезы наворачиваются на мои глаза от этой боли.
Боже, как это больно.
Это так больно, как никогда раньше.
Это больно, как будто меня сейчас вырвет и я подавлюсь этим.
И самая неприятная часть заключается в том, что я жажду деградации и аморальности всего этого. Мой мозг и тело превратились в наркоманов, и это моя доза.
Он вонзается в меня с удвоенной энергией, как будто действительно пытается разорвать мою плоть и оставить меня истекать кровью на полу.
Я хватаю ртом воздух, хриплю и всхлипываю, и даже это кажется слишком большим для моей разбитой души.
— Это больно… О, пожалуйста, это больно…
Я не знаю, почему я это говорю. Это не значит, что я хочу, чтобы он остановился. На самом деле, я испытываю боль сильнее, чем когда-либо призналась бы.
Но он все равно не замедляется. Он переходит на следующий уровень, пока мое дыхание не прерывается.
Пока все, что я выпускаю, — это гортанные звуки из глубины моей души.
Тогда я понимаю это.
Он никогда не остановится.
Нет, пока я не скажу слово, чтобы положить всему этому конец.
Но я не хочу реальности прямо сейчас. Даже несмотря на боль, я предпочла бы остаться в этом альтернативном мире.
— Ммм… да, ты такая чертовски тугая. — Его голос глубже, темнее и пронизан пугающей похотью.
Даже животной.
Он продолжает и продолжает, врываясь в меня, как будто наказывает меня. Как будто я дыра, которую он использует, чтобы отделаться.
— Ты чувствуешь, как душишь мой член? Такая шлюха, даже будучи девственницей.
Он двигает бедрами, а затем снова входит, заставляя меня видеть звезды в кромешной тьме. Ступеньки впиваются мне в спину, и запас воздуха уменьшается с каждой секундой из-за его хватки на моей шее и того, как у меня кружится голова. Тот факт, что меня до бесчувствия трахает тень в темноте, и это должно быть кошмаром любого здравомыслящего человека. Это должно скрутить меня и потащить вниз. Я должна была бы плакать от боли, и хотя я плачу, дело не только в этом.
Это меня не отталкивает. Это полная противоположность.
Я такая мокрая, что звук его члена, входящего и выходящего, эхом разносится в воздухе. Ощутимый запах секса и пота окружает нас, пока я не вдыхаю только их.
И он.
Всегда есть он, нависающий надо мной, обездвиживающий меня на месте и проникающий в меня снова и снова. Я ударяю ладонями по его груди, рыдая.
— Остановись… остановись…
— Ахххх… это чертовски хорошо. — Он крепче сжимает мое горло, пока мне не начинает казаться, что я задыхаюсь, теряю сознание или умираю.
Но происходит нечто совершенно иное.
Я кончаю.
Этот оргазм отличается от всего, что я когда-либо испытывала. Нет никакого накопления, которое предупредило бы меня о ударе или о тех покалывающих ощущениях в моей сердцевине, когда я вот-вот достигну пика.
Это происходит так внезапно, как будто ты врезаешься головой в разбивающуюся волну. Это лишает меня способности дышать, думать или реагировать. Я обмякаю, не в силах принять все это. Я кричу, но звук приглушается недостатком кислорода.
Он увеличивает скорость своих толчков, заставляя мою спину скользить вверх и вниз по лестнице. Это длится весь мой оргазм, подпитывая его, усиливая, прежде чем он выходит.
У меня вырывается стон, когда нервы моей киски покалывают, указывая на то, насколько она болит и избита. Я растерянно моргаю, все еще находясь в тумане, вызванном оргазмом, и смотрю на него. Он уже кончил?
Словно отвечая на мой вопрос, он отпускает мое горло, но не волосы, ползет вверх по моему телу и садится на меня так, что его колени оказываются по обе стороны от моего лица.
Схватив свой твердый член одной рукой, он шлепает меня им по губам, и я чувствую вкус преякуляции.
— Открой свой рот и возьми меня, как хорошая шлюха.
Когда я колеблюсь, он бьет меня три раза подряд по губам. Я со вздохом открываю рот, и он толкается внутрь, мгновенно ударяясь о заднюю стенку моего горла.
Я задыхаюсь и пытаюсь вывернуться, но его хватка на моих волосах служит рулем, пока он врывается с безумной силой. Он использует мой рот самым жестоким из возможных способов, заставляя меня давиться слюной и слезами. Он едва позволяет мне глотнуть воздуха, прежде чем вернуться и повторить все сначала.
И еще раз.
Моя челюсть онемела, и моя киска болит, но зуд внутри меня все еще там.
Ожидание.
Исследование.
Требуя большего.
Как раз в тот момент, когда я думаю, что он будет трахать мое лицо всю ночь напролет, он вырывается.
— Открой рот пошире. Дай мне посмотреть на твой язык.