Следующий блок:
Вопрос: Когда вы в последний раз видели Лиз?
Ответ: Вчера вечером.
Вопрос: Где?
Ответ: В пабе «Кот и скрипка».
Вопрос: Что вы там делали?
Ответ: Как что? Мы там работаем.
Вопрос: Кто еще вас там видел?
Ответ: Все.
Вопрос: Кто все?
Ответ: Ну, все ребята. Мы: я, Лиз, Хью, Нэнси, Аманда. У нас полкласса летом где-то подрабатывает. Кто в отелях, кто в летних кафе. Нас пятерых отец Аманды, мистер Рой, взял к себе. Мы все работали 4–5 часов в день.
Вопрос: Каждый день?
Ответ: Почти.
Вопрос: То есть вы практически были на глазах друг у друга целыми днями?
Ответ: Ну, типа того. Правда, иногда мы работали в разные смены.
Вопрос: А вчера? Кто вчера работал в вечернюю смену?
Ответ: Все. Там помимо обычных субботних посетителей на большой банкетной веранде праздновали день рождения мэра. Мы все метались как сумасшедшие между обслуживанием его и остальных гостей.
Вопрос: Но тем не менее Лиз уехала в 22:00. Так у нее стояло в расписании. Не правда ли?
Ответ: Наверное. Я не видел, когда она уезжала. Иногда мы все задерживалась, если работы было много. Мистер Рой всегда платит за переработку. Но через субботу Лиз уезжала ровно по расписанию. Не задерживалась. Они с Лорой по очереди в выходные ночевали у их бабушки. Подменяли сиделку.
Вопрос: Лора – это сестра Лиз?
Ответ: Да.
Вопрос: Она тоже работает в пабе?
Ответ: Нет. Ей по закону еще нельзя. Ей еще шестнадцати нет.
Вопрос: У вас своей машины нету?
Ответ: Нет.
Вопрос: Лиз часто вас подвозила?
Ответ: Иногда.
Вопрос: А другие ребята вас подвозят?
Ответ: Нет. Я живу близко. Мне пешком пройти быстрее, чем объезжать, но с Лиз я бы ездил часами.
Следующий блок:
Вопрос: Какие отношения у вас были с пропавшей?
Ответ: Я думаю, я был ее бойфрендом.
Вопрос: Она так не думала?
Ответ: Не знаю. Я ее не спрашивал.
Вопрос: Но отношения у вас были достаточно близкими?
Ответ: Типа того.
Вопрос: И сексуальные тоже?
Ответ: Не совсем. Ну, мы до этого еще не дошли. Мы нравились друг другу. Во всяком случае, она мне.
13:52. Аудиозапись остановлена. Сержант Хикманн проверяет информацию в своем блокноте.
13:53. Аудиозапись продолжается.
Вопрос: Вы часто ссорились?
Ответ: Нет.
Вопрос: Одна из свидетелей, девушка, работающая с вами, сказала, что во время перерыва вы с Лиз сидели на открытой веранде паба и разговаривали на повышенных тонах. Так ли это?
Ответ: Она сказала, о чем мы говорили?
Вопрос: И о чем же вы говорили?
Ответ: Нас никто не слышал. Мы были одни.
Вопрос: По показаниям свидетельницы, она видела вас из окна паба. Вы явно громко ругались, жестикулировали. Она говорит, что вы даже замахнулись на Лиз. Как вы это объясните?
Ответ: Я? Замахнулся? Вы не знаете Лиз. Да она бы со мной больше слова не сказала, если бы я замахнулся. Может, я осу отгонял… В саду много ос. Они любят пиво.
Вопрос: Остальные ребята тоже дали показания о том, что часто видели вас ссорящимися. Вы можете как-то прокомментировать эту сторону ваших отношений?
Ответ: Нет.
Вопрос: Вам есть что скрывать?
Ответ: Нет. Это личное.
Вопрос: Настолько «личное», что является тайной? Не забывайте, Томас, не только дача ложных показаний, но и укрытие важных для следствия улик или обстоятельств может привести к неприятным последствиям. Для вас. Вы понимаете, о чем я говорю?
Ответ: Да. Но это и вправду личное. Я никак не могу понять, почему она такая закрытая. Я для нее на все готов. Я бы за нее жизнь отдал. А она! Она со мной как кошка с мышкой. То притянет, то оттолкнет. У вас ко мне еще есть какие-то вопросы? У меня очень болит голова. Можно я приму таблетку?
Хикманн: После интервью. Итак. Последний вопрос.
Вопрос: Когда вы вернулись домой?
Ответ: Банкет мэра затянулся почти до полуночи. Официально паб закрывается в одиннадцать. Кухня закрывается. И бар тоже. Так что мы прекращаем обслуживание, но должны дождаться, когда все выйдут из-за столов, прежде чем мы можем начать уборку. Я несколько раз выходил в сад. Проверял телефон. Обычно мы с Лиз созваниваемся, или она присылает СМС о том, что добралась до бабушки благополучно. Желаем друг другу спокойной ночи.
Вопрос: Вас удивило, что она не отвечала?
Ответ: Удивило? Да я чуть с ума не сошел! Думал о том, что могло случиться на дороге! Даже проверял горячую линию полиции – нет ли сообщений о ДТП на дороге в Пейнтон. Хотел заказать такси и поехать туда, но я не знаю адреса ее бабушки.
Вопрос: После окончания работы как вы добрались до дома?
Ответ: Пошел пешком. Здесь, если по прямой меж домами, до моего дома полчаса ходу. Хотел проветриться.
Вопрос: Вы продолжали ей звонить?
Ответ: Да как полоумный! Но ее телефон был отключен. Я оставил, наверное, тысячу сообщений.
Хикманн: Последний вопрос.
Ответ: Вы уже говорили, что тот был последним.
Хикманн: Мистер Смит, не умничайте.
Вопрос: Когда вы точно пришли домой? Кто может подтвердить это? Ваша мать? Отец?
Ответ: Офицер, тут снова два вопроса. Но я отвечу – никто. Я вернулся домой между полночью и половиной первого. Точное время можно определить по моему последнему звонку Лиз. Мама уже спала, а отец еще в пятницу уехал на семинар в Бирмингем. Должен вернуться сегодня вечером.
Эйлин аккуратно подровняла листы и задвинула их между обложек папки. Саму же папку она положила на стол перед креслом его хозяина. Выпрямилась. Сложила руки меж колен.
В эту минуту в кабине вошел Хикманн.
– Синхронно, однако, – заметила Эйлин.
– Вот и хорошо. – Он открыл ящик стола и одним движением смахнул в него папку. – Пойдем, я тебя провожу. Извини, очень много основной работы.
– Ну да, ну да. Эта, – она кивнула в сторону стола, – эта уже не основная.
– Не цепляйся к словам. Служащая почты в тяжелом состоянии отправлена в больницу.
– Вооруженное нападение?
– Да, но у нее инсульт. Возможно от испуга. Пропала речь, и она не может давать свидетельские показания.
– Последний вопрос. – Эйлин внутренне улыбнулась сочетанию этих двух слов. – Джим, ты не задумывался, как так получилось, что за каких-то тридцать шесть часов Томас Смит из свидетеля превратился в главного и единственного подозреваемого?
– Задумывался. Все пять лет задумывался. Возьми свой телефон. Теперь твоя очередь думать.
Он с явным нетерпением открыл перед ней дверь из коридора в вестибюль участка.
– Мисс Колд, – послышался из-за толстого стекла усиленный динамиком голос дежурной, – не забудьте вернуть карточку посетителя.
17
Свадебную арку, увитую цветами жасмина и жимолости, поставили рядом с любимой скамейкой Эйлин на краю сада, почти у обрыва. Сквозь ее дугу были видны безбрежные просторы воды, а над ними, отчерченная горизонтом как по линейке, такая же бесконечность неба. Несколько белых точек яхт качались в солнечных бликах спокойного утреннего моря.
Стараясь не помять платья, она присела на самый край скамейки. Минут через десять всех пригласят в импровизированный амфитеатр, где полукругом у арки-алтаря расставлены стулья для гостей. В саду ближе к дому и на веранде стояли группы красиво одетых мужчин и женщин. Те, кто постарше – родители и бабушки, тетушки, – сидели в плетеных бамбуковых креслах и диванчиках на крытой стеклянной веранде. Приглушенные голоса, легкое позвякивание бокалов. Здесь у обрыва они были почти не слышны. Только какая-то птичка тихо чирикала, как бы приговаривая своим попыткам устроиться поудобнее в глубине ветвей, оплетающих арку. Глупышка, уже завтра ее новый дом увезут куда-то на склад, а завядшие цветы лягут в компостную яму.
Иногда Эйлин ненавидела себя за это свое качество – всегда как бы вертеть монетку, всегда стараться увидеть ее оборотную сторону. Ничего особенного в оборотной стороне, как правило, не обнаруживалось, но красота и сияние лицевой становилось смазанным. Вот к чему сейчас этот циничный комментарий?! Когда кругом такая идиллия. Почему нельзя просто наслаждаться красотой?
Резким диссонансом и щебету птички, и размышлениям Эйлин прозвучал буквально у нее над ухом механический щелчок. Потом еще один, потом еще. Эйлин обернулась и ее взгляд уперся в круглое окно объектива камеры. Лица фотографа не было видно, только облако крутых завитков рыжих волос обрамляло камеру и светилось контражуром на фоне голубого неба.
Эйлин от неожиданности ойкнула и отпрянула. Камера прекратила свой прицел и опустилась, открывая лицо молодого человека. Полоска модной теперь трехдневной щетины придавала нижней части его лица такой же яркий солнечный блеск, как и шапка медных кудрей. Все вместе делало его похожим на молодого веселого льва.
– Извините, я не хотел вас напугать, но такой редкий кадр – профиль молодой девушки в арке цветов на фоне моря. Такой кадр даже и не поставишь, а тут он сам собой.
– Кто вы?
И прежде чем парень ответил, она вспомнила, где видела этот огненный шар вокруг объектива. Фотограф из «Торбэй-экспресс». Он снимал пресс-релиз по делу Лиз Барлоу пять лет назад. Она видела его в том ролике на Ютубе.
– Меня зовут Джон Ниш. Делаю фотосессию этого знаменательного дня.
– А-а-а, – потянула Эйлин, не зная, как продолжить разговор и надо ли, – сейчас все придут сюда. У вас будет много работы.
– Да. Знаю. – Он снова вскинул камеру, и та с готовностью щелкнула несколько раз. Он отвел ее от лица, посмотрел на дисплей и повернул его к Эйлин. В одном кадре дуга арки изогнулась от края до края картинки, как радуга над морем. – Совсем чуть-чуть фотошопа, и получится симпатично, – прокомментировал он свою работу.