– Да нет. Ты все правильно сказала. У закона одна территория.
Обе девушки прыснули от смеха.
Оливия первой вернулась к разговору.
– Чем еще озадачишь?
– Знаешь, Оли, я вчера к заливу ездила. Утят наблюдала. Думала. Про семью. Про взаимоотношения. И закралась мне в голову еще одна мысль.
Оливия даже подалась вперед.
– Что? Всего одна?
– Тебе бы только посмеяться надо мной. Правда. Мы вчера с отцом разговаривали. Редко у нас это получается, но иногда… Он такой любящий, такой заботливый. Причем он никогда не выделял в своей любви кого-то из нас больше или меньше. Я имею ввиду… Мне вдруг показалось, что, может быть, мы с Мартином и не сводные брат с сестрой, а полукровки.
– Интересный поворот мыслей. А в чем проблема? – удивилась Оливия. – Любишь ты, Эйли, все усложнять. Сомнений сонм… – это у поэтов, а у нас, у простых смертных, такое проверить легче легкого.
– Завидую твоей легкости и здоровому цинизму, – усмехнулась Эйлин.
– Завидовать нечему. Просто пока ты ко всяким олимпиадам готовилась и в специальные учебные лагеря ездила, я осваивала науку улицы. А на улице все просто: кто быстрее, ловчее и нахрапистее – тот и победитель.
Она вдруг легко вскочила с диванчика, метнулась в глубь дома на кухню и вернулась со своим рюкзачком под мышкой, на ходу разворачивая пластиковый зип-лок-пакетик.
– Ну-ка, плюнь вот сюда. Плюнь, плюнь, собери слюну и плюнь. – Она приставила пакет прямо к носу Эйлин. – Вот молодец, а теперь неси расчески Генри и Мартина.
– У отца нет расчески. Он же лысый.
Подруги снова рассмеялись.
– Ну, тогда зубную щетку, бритву. Эйлин, кто у нас на юриста учится? Ты или я? Кто должен знать, как собирать генетический материал?
– И что ты будешь со всем этим делать?
– Как что? У меня дружок есть – в морге работает. Отвезу ему, он ДНК в лабораторию отправит. Там сравнят. И все. Всем твоим рефлексиям и страданиям конец.
– Как конец?
– А-а-а, ну да! Мы без рефлексии не можем. О чем же теперь будем страдать, если все выяснится.
– Да ну тебя. Как у тебя все легко получается. – Эйлин встала и направилась к дверям. – Жизнь и без меня – штука тяжелая! – крикнула Оливия ей вдогонку.
Через минуту Эйлин вернулась, неся зубную щетку и бритвенный одноразовый станок.
– Мартин все умывальные принадлежности с собой увез. Щетка отцовская, а станок из Мартиной ванной. Надеюсь, его.
– Думаешь, Нэнси ноги брила в ванной жениха? Вряд ли. Я бы до свадьбы делала это без демонстраций.
– Ох, я уже не знаю, что еще думать. Голова раскалывается.
Оливия взяла из коробки с бумажными салфетками пару листков, завернула в них щетку, бритвенный станок, приложила к ним пакетик с плевком и убрала в боковой карман своего рюкзачка.
– Пойди прогуляйся. Проблемы – они устраняемы. А тем более самодельные.
22
Чипс послушно трусил рядом с хозяйкой. Эйлин сосредоточенно обдумывала план разговора с Харви. Но все планы рухнули как-то сами собой. Еще не дойдя до киоска, Эйлин поняла, что он закрыт. Тем не менее она подошла поближе и рассмотрела маленькую табличку, которую, естественно, днем за толпой покупателей, да еще и с другой стороны улицы, трудно было увидеть.
Табличка оказалась ламинированной половинкой листа А4, приклеенной рядом с окном раздачи. Надпись в три строки:
– Ну, что ж. Придется нам с тобой еще раз прогуляться. Ты ведь не против? – Она наклонилась и потрепала кудрявый чубчик между ушей собаки.
Они уже подходили к дому. Эйлин доставала ключи из кармана, а Чипс вновь отвлекся на новый запах и резко дернул в сторону. Поводок натянулся. От неожиданности она почти потеряла равновесие, но чья-то рука помогла ей устоять на ногах. Эйлин обернулась в сторону незнакомца – им оказался Джон Ниш. Он все еще держал ее под локоть и приветливо улыбался.
– О, давно не виделись, – удивилась она, – зачем пожаловал?
– Извини, я вчера один из кофров забыл.
– У тебя их так много?
– Хватает. Надо было, наверное, позвонить. Я вот – пришел, а дома никого нет.
– Как это никого, а я? – Эйлин открыла дверь, Чипс привычно кинулся на кухню к своей миске с водой. – Где ты его оставил?
– Где-то на веранде.
– Успеха тебе. Тут с утра уже тетеньки-уборщицы прошлись. Могли и смести.
– Что ж они, совсем слепые? Там аппаратуры на десять тысяч фунтов!
– Так это не они, а ты слепой. Как такое богатство можно было оставить и не заметить!
– Тот случай. Подальше положишь – и не найдешь. Я его где-то за диванчиком припрятал, а потом заболтался и ушел с…
– С кем – это уже не важно. – Эйлин оборвала его откровения. – У Нэнси много красивых подружек. Так что можешь не продолжать.
Она потеряла интерес к разговору. Неопределенно махнула рукой в сторону двери на веранду, а сама последовала за собакой на кухню.
– Нашелся! Все на месте!
Довольный Джон заглянул в кухню. Эйлин обернулась к нему, и ее четкий профиль на мгновение замер черной картинкой в технике «силуэт» на фоне сиреневого предзакатного неба.
– Ух ты! – воскликнул он, – Стой, где стоишь!
Он выхватил из кофра камеру и быстро навел объектив. Щелк-щелк-щелк.
– Посмотри? Какая ты красавица. – Он протянул камеру дисплеем к ней. – Эйлин, я буду дурак, если не сделаю с тобой фотосессию. Пожалуйста, приходи ко мне в мастерскую.
– Еще чего! – Она иронично ухмыльнулась. – Что? Подруга Нэнси оказалась нефотогеничной? Припаси свои дешевые комплименты для дурочек помоложе. Или придумай что-нибудь более оригинальное.
– Более оригинальное? Ну, что ж. Ты ведь расследуешь исчезновение Лиз Барлоу. Не так ли?
У Эйлин немедленно, как у охотничьей собаки, внутри все напряглось. Был бы хвост – он бы замер в воздухе, вытянувшись струной.
Фотограф надел крышку на объектив камеры, убрал ее в кофр. Два замка-защелки кликнули одновременно.
– Миссис Дороти Колд знает мой адрес и телефон. Надумаешь – приходи.
Пока она искала слова для ответа, входная дверь за ним захлопнулась.
– Нет, как тебе это нравится? – Она развела руками, обращаясь к собаке.
Чипс смотрел на нее снизу вверх, как бы ожидая продолжения разговора. Даже голову набок повернул – мол, я тебя внимательно слушаю.
– Это называется интриганство и шантаж! – крикнула она в сторону двери. Посмотрела на Чипса и добавила: – Приду. Куда ж я денусь?
Молодая женщина, выгуливающая собачку вдоль газона набережной туда-обратно ни у кого не вызывает никаких подозрений. А ведь это самый удобный и простой способ вести наружное наблюдение. Долго его вести не пришлось. Без четверти восемь за фургоном «Хэппи бургер» остановился сияющий кабриолет «Феррари». Откинутая крыша демонстрировала бархатистую замшу сидений. Почему-то Эйлин представляла себе автомобиль наркобарона именно таким. «Стереотипы», – сказала она себе.
Парень в белой футболке и длинных, ниже колен, шортах уже поднял козырек навеса над своей торговой точкой и возился с цифровым замком на двери, когда что-то прохладное и влажное коснулось его голой лодыжки. Он в ужасе отдернул ногу и почти закричал, посмотрел вниз. Снизу на него смотрели две черные пуговицы собачьих глаз, а рядом угадывались стройные ноги, обтянутые хорошими дорогими джинсами. Харви поднял взгляд выше. На своем пути взгляд выхватил тонкую талию, аккуратно-округлую грудь, красивый вырез тонкой белой майки и, поднявшись над всем этим добром, так неожиданно возникшим рядом с ним, уперся в глаза орехового цвета. Глаза, как и собачьи, смотрели прямо и серьезно.
– Какая милая собачка, – только и сказал Харви. Немного подумал и добавил: – Бургеры любит?
– Нет. Он вегетарианец.
– Тогда вы? Проголодались? Как вы любите: хорошо прожаренный или с кровью?
– С кровью не люблю, – ответила она и улыбнулась.
Улыбка сделала ее лицо совсем другим. Не ответить на нее было невозможно. Его рот тоже растянулся, демонстрируя неожиданные для мужского лица ямочки на щеках.
– А разве собаки бываю вегетарианцами? – Ему очень хотелось продолжить разговор.
Она пожала плечами и снова улыбнулась.
– Если честно, я не знаю. Он питается сухим кормом, а уж что там в него кладут… Я даже боюсь читать аннотацию на обороте пакета, где перечисляются ингредиенты. Не уверена, что мясо там присутствует. Но ему нравится. Правда, Чипс, тебе ведь нравится?
– Вы сначала ему стейк или бургер дайте, а потом спрашивайте, что ему больше нравится. Сухие таблетки или живое мясо.
– Кстати, про таблетки. – Лицо Эйлин вдруг резко стало серьезным. – Почем парочка колес?
Харви резко отшатнулся.
– Девушка, какие к черту колеса? Не видите, в меню все написано: бургеры, хот-доги, куриная котлета.
– А еще трава, кокс и экстази. Да?
– Девушка, я сейчас полицию вызову.
– Не вызовешь! А если и вызовешь, что предъявишь?
– Что вам от меня нужно? – уже более спокойно спросил Харви.
«Ну да. Первый шок прошел, а дальше – он тертый калач, такого не испугаешь», – отметила про себя Эйлин.
– Мне нужна информация. Расскажите о Лиз Барлоу. – Смешной мужик. На вид такой крутой, а внутри эмоции сдержать не может. Все на лице. Он смотрел на нее, и в глазах читалось облегчение. – У вас с ней был роман?
– Да вы что, девушка, какой роман! Кстати, как вас зовут?
– Меня зовут Эйлин Колд. Мы с Лиз учились в одном классе. Пытаюсь ее разыскать. Я не верю, что ее убили.
– А я – Харви. Если честно, я не заморачивался и за расследованием не следил. Мне было жаль потерянного контакта. Только и всего.
– Только и всего? – Эйлин с удивлением повторила его слова. – То есть любовниками вы не были. И девушку вам не жалко.
– Если она погибла, то жалко, а если соскочила, то только рад за нее. У нее был талант к бизнесу, и