27
Фотограф был совершенно неинтересен Эйлин, и тем не менее она вынуждена была себе признаться, что, собираясь, в общем-то, на деловую встречу, она не забыла подкрасить реснички, наложить очень тонкий слой румян и провести по губам палочкой с блеском. Любимый делово-нарядный комплект – джинсы-скинни, белая сорочка и лаковые лодочки на шпильке стройнили, делали ее фигуру более гибкой, а походку легкой.
По дороге заехала в супермаркет и купила упаковку из шести банок пива.
Эйлин недолго отбирала фотографии. Просмотрела сессию от начала до конца, затем ткнула пальчиком в две-три из каждого этапа свадебной церемонии: Мартин и Джим Хикманн стоят у арки-алтаря. Отец Нэнси ведет ее по проходу между двух половинок импровизированного зала, где сидят гости. Их лиц не видно. Они вне фокуса, и только лицо невесты под фатой выглядит мраморным изваянием. Преподобный Патрик протягивает молодым Библию. Две руки на страницах раскрытой священной книги. Кольца. Поцелуй. Фата, как крыло огромной птицы, парит над головами новобрачных.
Она вынуждена признаться себе, что не ожидала увидеть такие качественные и концептуальные фотографии.
Отсмотрев фото и отложив в сторону те, которые пойдут в альбом, Эйлин откинулась на спинку дивана. Она отрицательно покачала головой в ответ на предложенную банку пива, но внимательно наблюдала за тем, как Джон открывает для себя уже вторую. Дождавшись, когда он снова посмотрит на нее, перешла на мягкую лесть. Ту самую, что лишает жертву чувства опасности.
Ведя на первый взгляд ни к чему не обязывающий разговор и расспрашивая его о том, как он находит ракурсы и свет, она попросила показать фотографии с той вечеринки, которая шла в пабе «Кот и скрипка» двадцать пятого августа 2012 года. Джон, так уютно и так близко сидящий рядом с ней, нехотя слез с дивана, принес лэптоп.
– Если что с ним случится – мне конец.
– Та же история, – согласилась Эйлин, – в моем тоже вся моя карьера.
– Тут, – ответил Джон, – больше, чем карьера. Тут и кровь, и слезы, и любовь.
– То есть в нем все?
– От первой до последней фотки с тех пор, как я взял камеру в руки.
– Вау.
Фотографии завершения большого банкета, как и ожидалось, оказались темными и размазанными. Пустые столы, взлохмаченные гости. Сильно подвыпивший мэр в обнимку с какой-то девицей. Его рука у нее на груди.
«Хорошая фотография для компромата к следующим выборам, – подумала Эйлин. – Молодец Джон – свое дело знает».
Одна фотография привлекла ее внимание. С двух сторон двери стояли огромные вазы с цветами. Гости обнимались, явно прощаясь. На заднем плане официанты убирали столы.
Эйлин попросила увеличить фото. На ней без сомнения запечатлен Том. Он наклонился, собирая со стола последние тарелки. За его спиной окно. В окне отражаются уже полупритушенные огни центральной люстры, и отчетливо виден циферблат часов, висящих на противоположной стене. Маленькая стрелка у цифры один, а большая где-то около цифры десять. Не может быть! В пабе облуживание заканчивается в 23:00. Самые засидевшиеся гости уходят максимум в половине двенадцатого. А здесь – без десяти час, но народу еще полно! Как такое возможно?
– Джон, я понимаю, что с этого вечера, – она показывает пальцем в экран, – прошло уже почти пять лет, но… ты не мог бы напрячь свою память и вспомнить, когда закончился банкет мэра?
– Зачем мне напрягать память, когда камера все это фиксирует сама. Вот. Посмотри сюда. – Он щелкнул клавишей, и фото увеличилось так, что изображение стало размытым, зато в правом нижнем углу выплыли белые цифры: 25.08.12/23:12:55.
– То есть это фото сделано в четверть двенадцатого?
– Двадцать три часа и почти тринадцать минут. Это если быть совсем точным, – поправил он ее. – А в чем собственно дело? Тебе нехорошо? Ты бледная, как будто не фото увидела, а привидение.
– Джон, ты сам не понимаешь, что ты на этой фотографии запечатлел. Это похлеще всяких привидений будет.
У Эйлин в горле встал ком. Она буквально ощутила, как адреналин вливается в кровь, а колени сами по себе поджимаются, чтобы поднять ее с удобной подушки дивана. Стараясь выглядеть спокойной, она тихо, почти шепотом, как бы боясь спугнуть момент, попросила:
– Джон, солнце мое, с меня целый ящик пива – пожалуйста! Перешли мне эту фотографию.
Джон, не глядя на экран, защелкал клавишами клавиатуры:
– Да без проблем. Диктуй электронный адрес.
Как только посередине экрана проплыла строка «сообщение отправлено», Эйлин успокоилась и уже обычным тоном продолжила:
– Джон, ты, конечно же, почти всех местных девушек фотографировал. Уверена, что и «ню» тоже.
– Вот именно – «почти».
– А Лиз?
– Ну, немного. Она деньги за позирование просила. Другие, наоборот, рады были, что я им бесплатно портфолио для модельных агентств делаю, а у Лиз – все наоборот. Ей славы не хотелось, ей денег надо было.
– Ты фотографировал ее в стиле «ню»? – Эйлин чуть-чуть колебалась, показать ли фото Лиз или нет. Через несколько секунд все-таки решилась и достала свой телефон. – А эту фотографию не ты делал?
Он равнодушно взглянул на экран и тут же вернул гаджет.
– Фу, какая пошлость! Свет тупой и из-за спины. От этого все голое и плоское. Не-а. Я так даже в стельку пьяным не сниму. И вообще, – он еще раз взял телефон из рук Эйлин посмотрел, кивнул, как бы в подтверждение своих мыслей, – это селфи. У нее глаза косят. Она смотрит в камеру, а не на фотографа или на что-то за его спиной.
– Понятно.
– Хочешь, сделаем тебе фотосессию? Для модельного агентства. «Ню», но со спины. А что? – У него загорелись глаза, и он оценивающе окинул взглядом ее фигуру. – Давай попробуй. У тебя все данные супермодели. Это я как специалист говорю. Карьера адвоката от тебя не убежит. Станешь им, когда красота уйдет. Ум-то останется.
Эйлин быстро встала, накинула ремешок сумки на плечо.
– Спасибо за предложение, но там красоток и без меня хватает.
– Ну, да. Красивых адвокатов гораздо меньше.
Они дружно рассмеялись.
28
Эйлин проснулась от монотонного постукивания в окно. Кап-кап-кап. Приподнялась на локте, вытянула шею. За окном стояла сизая дымка дождя. Да уж, такой щедрости, как последние две недели, английская погода не может себе позволить. Дождь и сырость – вот ваш удел, дорогие жители Королевства, а то ишь – разомлели в тепле да на солнышке!
Эйлин не сильно расстроилась смене погоды. В дождь даже приятнее работать – нет соблазнов выходить из дома. Тем не менее, пара выходов у нее уже была запланирована.
Спустившись, обнаружила на кухне филиал цветочного магазина. Дороти собрала со всего дома вазы и ведра с подаренными свадебными цветами и теперь составляла из них новые композиции, выбирая из букетов самые стойкие и свежие. Переставляла их в вазы поменьше, группировала и, вообще, занималась приятным делом – создавала красоту.
– Ой, какие милые букетики у тебя получаются, – отметила Эйлин, – можно я возьму один?
– Конечно, хочешь поставить у себя в комнате?
– Нет, хочу навестить Аманду. Слышала про несчастный случай, которым завершилась свадьба.
– Да уж, не повезло девушке. Но что делать, неожиданности могут случиться с каждым из нас.
Дороти отложила в сторону букет из еще вполне свежих чайных роз и белых остролистных хризантем. Придирчиво осмотрела и добавила к ним каллу и веточку папоротника.
– Вот, возьми этот. – Она промокнула мокрые стебли бумажным полотенцем и обвязала их джутовой бечевкой.
– Дороти, можно я снова возьму твою машину?
– Конечно. Мы же договорились: пока ты здесь и тебе нужно ездить в разные места – машина твоя.
– Спасибо. Надеюсь, это не очень тебя обременяет.
– Меня? – Женщина весело рассмеялась. – Только радует. Есть повод никуда не мотаться. Так приятно, знаешь ли, побыть дома одной.
– Не знаю. Наверное, – уклончиво ответила Эйлин.
– Ну да, ну да. – Мачеха с пониманием покачала головой. – Давай завтракать.
Она локтем отодвинула цветы на край стола, освобождая один его угол, и поставила там две тарелки.
– А папа где?
– Уже уехал. Без него ж пиво не забродит.
Эйлин улыбнулась.
– Вот ты смеешься, а он и вправду так считает. Под его личным взглядом на сусло пиво начинает бродить лучше.
– Суеверие.
За завтраком Эйлин щедро сыпала комплиментами Джону Нишу и описывала, какие замечательные кадры тот увидел и запечатлел. Заодно, зная, сколько сил и времени Дороти вложила в устройство торжества, похвалила все остальное. Даже выбор подарка молодоженам – билеты на круиз – отметила как очень оригинальный. Спросила, где и как они с отцом приобрели их.
– Ой, это не мы. Это Мария, менеджер по устройству праздников и торжеств. Наша Мэри Поппинс. Это она организовала и церемонию, и банкет, и свадебное путешествие. Видишь ли, в обычных брошюрах не сильно рекламируют VIP-каюты. Что их рекламировать – на них и так спрос всегда есть. Но в Плимуте «Северная корона» устроила офис с демонстрацией кают премиум-класса. Там можно все посмотреть, потрогать. Некоторые каюты даже с собственным бассейном. Мы выбрали с джакузи.
– Не знала, что такой сервис существует.
– Ах, Эйли, все существует. Только денежки неси.
Эйлин допила свой кофе.
– Спасибо тебе, Дороти. Ты лучшая мать-мачеха на свете.
Она встала из-за стола, поставила пустую чашку в раковину, обняла женщину и прильнула к ее волосам. Бедная Дороти, растерявшись от такого наплыва чувств, не знала, что ответить.
Уже выходя из кухни, Эйлин прихватила букет. Чипс, спящий в своей корзине у двери, поднял голову, но Эйлин строго погрозила ему пальцем:
– Нет. Ты – дома. Присматривай тут за Дороти.
«Да, Аманду надо бы навестить, – рассуждала она, устраивая цветы на сиденье рядом с собой, – но попозже. Что там было у Лиз в еженедельнике?