– Господи, как Джонатан все это допускает.
– А вот так. Легко, – пьяно ухмыльнулась Аманда.
– Та-а-к, мне картина ясна. А теперь ты посмотри на эту картинку. – Эйлин поднесла к носу Аманды экран телефона с фотографией топлес Лиз.
– А-а-а, эта! Я ее знаю. Она у отца в телефоне одно время вместо обоев была, только одни сиськи, шея и подбородок. Ну, без лица.
– Что-о-о?
– Что слышала.
Эйлин без обиняков буквально выстрелила вопрос, ради которого она и приехала:
– Лиз спала с твоим отцом?
Аманда только пожала плечами:
– Какое теперь это имеет значение?
– Обещаю, я выясню, «какое теперь это имеет значение», и расскажу тебе.
– О’кей. – Аманда пьяно согласилась.
34
«Ну, Джонатан, посмотрим, как ты прокомментируешь это фото».
Чем ближе она подъезжала к «Коту и Скрипке», тем отчетливее понимала, что у нее, по сути, нет ничего, что можно было бы предъявить хозяину паба. Чьи-то сиськи – это далеко не доказательство.
Небо было еще по-летнему светлым, но день подходил к концу. Эйлин свернула на дорогу, ведущую к пабу. Час пик прошел, и сама дорога была почти пуста, но вдоль нее с обеих сторон плотно встали на ночевку машины. Пока искала подходящее для разворота место, въехала на парковку перед пабом. Та в отличие от соседней улицы была полупустой. Эйлин заехала на одно из парковочных мест и уже приготовилась сделать реверс, когда увидела Джонатана. Он снова укладывал сумки с едой в багажник своего БМВ.
«Загадка: в домашнем холодильнике, говоря словами Оливии, „шаром покати“. Так кого же ты кормишь, мистер Рой?» – размышляла Эйлин, интуитивно сползая по сиденью вниз. Притаившись, она дождалась, когда он выедет из двора паба. Недолго думая, решила ехать за ним.
Снова проехав узкой уже сонной улочкой, подъехали к развилке. Замигал правый задний габаритник БМВ. Значит, Джонатан едет не домой, в центр, а из города. Он сворачивает на дорогу В3199, которая через мелкие деревушки ведет на север, в сторону Эксетера.
«Не в гольф же играть он едет в это время?» – Эйлин еще какое-то время ехала за ним, потом решила, что дорога пуста, и ее преследование будет очевидным.
«Что я ему скажу, если он меня заметит? Что хотела посмотреть, чем кормят умирающих в хосписе? Или что? Нет, такие провокации надо готовить заранее».
– Хей, Эйли, – услышав звук открывающейся двери, Дороти из кухни позвала падчерицу, – мы не знали, когда ты вернешься, и только что поужинали. Все еще горячее. Иди поешь.
– Спасибо. Я не голодна. Потом.
Она снова устроилась за старым, верным письменным столом. С доски напротив прямо ей в лицо смотрели фотографии и карточки с именами виновников ее головной боли.
В эту минуту в телефоне раздался легкий зум. Пришло сообщение, но Эйлин была так увлечена поиском, что решила – ничего срочного.
Она открыла лэптоп. Нашла карту Торки и окрестностей. Ближайшим к городу, вправо от дороги В3199 и до самого берега залива, был обозначен зеленым довольно большой кусок земли – собственность гольф-клуба. Дальше дорога шла на север между мелких деревушек. Как ветки от основного ствола, вправо и влево змеились короткие проселки к местным фермам.
Эйлин набрала в поисковике «Хосписы рядом с Торки».
Страница сменилась. Гугл – он вежливый и всегда готов помочь: «Вы имели в виду hotels?»
Все ясно. Никакого хосписа в той округе не было и нет.
«Нет» – это не ответ для пытливого ума. Если Гугл не знает, то Оливия должна знать.
Эйлин, все еще глядя в карту на экране компьютера, дотянулась до края стола, на ощупь нашла телефон и нажала кнопку быстрого соединения с подругой.
– Оли, если я тебе уже надоела, то ты сразу скажи, я больше не буду.
– Да об чем речь, подруга! Ты же меня знаешь, я – всегда пожалуйста.
– Мне кажется, что Джонатан Рой говорит меньше, чем он знает.
– Ну, здесь он не одинок.
– Да. Но остальные просто молчат, а Джонатан еще и врет. Я проследила за ним. Он возит эти сумки с едой вовсе не в хоспис.
– А куда?
– Вот я тебе и звоню, чтобы найти ответ на этот вопрос. Я проследила за ним, но только до гольф-клуба. Дальше не рискнула.
– Так. Подожди, дай мне открыть карту. Ага. По дороге на Эксетер примерно в пяти милях от клуба есть деревушка Мейденкомб. Так все ж ясно, как божий день!
– Что тебе ясно? – не поняла Эйлин.
– Там у Нины была мастерская. Старая конюшня, переоборудованная под студию: кухня-гостиная, спальня и туалет с душем, все такое. Я там была года три назад. Да! Точно. Три года. Я тогда делала материл про ее посмертную выставку в «Коте и Скрипке». Ох, там классно. Тебе бы понравилось. Джонатан мне, правда, экскурсию по мастерской не устраивал, так, из окна показал. Там за основным зданием конюшни есть еще и амбар. В нем, как я поняла, и располагалась основная мастерская, где Нина ваяла из глины. А во дворе под навесом хранились металлические детали всяких сельхозмашин и баллоны с кислородом для сварки. Она из них, как Джина Лоллобриджида на старости лет, тоже ваяла свои скульптуры. Правда, я думала, что он продал мастерскую, но судя по твоим наблюдениям – нет.
– Может, он просто уезжает туда отвлечься? Может, он тоже занимается скульптурой? – Эйлин в задумчивости, как учили на курсе логического анализа, выкладывает возможные (и не очень) варианты.
– Кто ж его знает? Другой вариант: он мог затеять там стройку. Небольшой отель, например. А что? Постояльцам удобно было бы. И до гольф-клуба рукой подать, и до Торки тоже. Проживание в тиши и пасторали деревенской жизни, опять же, горожане это обожают. Кстати, это хорошо объясняет его регулярные посещения того места. Может, строители-нелегалы там и живут? Он им еду возит.
– Логично, – согласилась Эйлин. – Ладно, не буду тебе больше голову морочить. Утро вечера мудренее. Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
В бесконечной гонке за тенями и разговорами про еду Эйлин вдруг почувствовала, что страшно голодна.
Она встала, на ходу открывая телефон и заглядывая в сообщения. Внимательный гаджет беззвучно напоминал: «У вас одно непрочитанное сообщение». Эйлин нажала на экран, и из его глубин выплыло сообщение. Отправитель: неизвестный номер.
«сука. вали в свой оксфорд пока не поздно».
«Ого, – она довольно кивнула, – Эйлин, поздравляю тебя. Кажется, ты подобралась к кому-то слишком близко. К кому?»
Эйлин положила на тарелку всякой еды с горкой, налила в бокал вина и принесла все это в гостиную. Мачеха с радостью потеснилась, освобождая для нее место рядом с отцом.
– Кто-то сильно проголодался? – весело подзадорил ее Генри.
Она, не вникая в то, о чем идет разговор в телевизоре, съела все до последней крошки, поставила тарелку на пол рядом с диваном и уснула на плече у отца.
35
– Спи, спи. – Отец пытался освободить плечо, подкладывая ей под голову подушку. Он ласково погладил дочь по голове и добавил: – Я пойду с собакой.
– Нет, – Эйлин вскочила с дивана, – мой пес, мне с ним и гулять. Вот уеду, тогда ты, а пока я здесь, – она наклонилась, подхватила Чипса на руки и крепко прижала к себе пушистый комок, – он мой! – Звонко чмокнула любимца в завиток на макушке. Пес, как всегда, учуяв близость лица хозяйки, неестественно вывернул голову и лизнул ей щеку. – Вот, видишь. – Она поставила собаку на пол, утерла тыльной стороной руки мокрое лицо.
Вышли из ворот дома, дошли до конца улицы и вошли в маленький парк. Чипс, увлеченный чтением записочек, оставленных другими собаками, тянул поводок то в одну сторону дорожки, то в другую. Эйлин осмотрелась. Они были в парке одни. Следовательно, никто не будет возникать, что собака бегает свободно. Она отстегнула карабин поводка от ошейника, перекинула ремешок через шею и, глубоко засунув руки в карманы куртки, не спеша зашагала по аллее. Пес радостно исчез в изгороди тутовника, отделявшего заасфальтированную дорожку от зелени газона. Почему-то в этот вечер фонари горели через один. По мере того как она шла, парк загадочно погружался то в полутень, то в яркие пятна света. Эйлин, занятая своими мыслями, не заметила, как сделала круг по основной аллее парка и вернулась ко входу в него. Только здесь она обнаружила, что Чипса нет рядом.
Она пошарила глубже в кармане и поняла, что оставила телефон дома. Черт! Ни посветить, ни позвонить отцу, чтобы принес фонарик. Она быстро пошла вдоль зеленой ограды дорожки.
– Чипс! Чипс!
Она звала его сначала тихо, потом все громче. Ее шаги убыстрялись, она почти бежала вдоль аллеи, вытягивая шею и стараясь рассмотреть светлое пятно за живой изгородью.
– Ты посмотри, какая рыбочка плывет… И прямо в наши сети… – Навстречу ей шли, широко раскинув руки, два слегка подвыпивших парня. – Что? Картошечки не хватает?[8]
– Да. Только имейте в виду, когда мой Чипс найдется, вам идиотам мало не покажется. – Эйлин вложила средние и указательные пальцы обеих рук в рот и, как когда-то учил отец, заливисто свистнула. – Чи-и-и-пс! Ко мне!
Она сдернула с шеи ремешок поводка и приготовилась обороняться.
– Ну, говорят же, что собаки похожи на своих хозяев. Если собака такая же злая, как ее хозяйка, нам тут не светит, – гоготнул один из парней.
– Да ну ее. Эта рыбка из породы пираний. Такая возьмет в рот и откусит, – откликнулся второй.
Парни дружно заржали и, довольные своим остроумием, обошли ее стороной.
Эйлин подождала, когда их фигуры растворятся в темноте, и почти бегом заспешила домой за фонариком и подмогой.
Чипс лежал на нижней ступеньке крыльца. Услышав шаги хозяйки, приподнял голову. Таких грустных глаз она никогда не видела.
– Что с тобой? Что случилось, малыш? Ты заболел?
Он сделал движение к ней, но не смог встать на лапы.
Она взяла его на руки. Он казался непривычно тяжелым. Как только ее лицо оказалось рядом с мордочкой пса, он начал быстро и часто лизать его.