– Пап, пап, – она вбежала в гостиную с собакой на руках, – скорее, нам надо в ветлечебницу.
– Куда? – не понял отец.
Дороти оказалась смекалистее. Она уже крутила в руках телефон:
– Подожди, я найду ближайшую дежурную. Ага, вот. В Пейнтоне круглосуточно. Рядом с вокзалом. Время в пути от нас пятнадцать минут. Я поеду с вами – Она уже срывала куртку с крючка у входной двери.
Передавая Чипса в руки ветеринара, Эйлин еще раз наклонилась над ним. Она с нежностью поцеловала его в сухой нос. Его черные бусины-глазки были какого-то странного студенистого цвета. Как будто корочка льда подернула лужицу.
Врач вернулся почти сразу. У него был грустный вид.
– К сожалению, – начал он, – в городе опять активизировались догхантеры. Сезон, знаете ли, отпусков. Многие приезжают с питомцами. Собаконенавистники считают, что… А, – он запнулся, – черт их знает, что они там считают. Разбрасывают отравленные куски мяса или колбасы. Вы, к сожалению, не первые, кому мы не в силах помочь. Я очень сожалею.
Он пожал руку Генри, сочувственно похлопал по плечу Эйлин и вернулся к стойке регистрации. Он уже не был врачом. Привычным спокойным голосом офисного работника задавал вопросы. Дороти отвечала. Клавиши компьютера цокали почти так же, как коготки Чипса по кафельному полу кухни.
Ослепленная и оглушенная горем, Эйлин не могла понять ни слова из их разговора, когда вдруг из шелеста слов до нее долетел их смысл.
– Оставите у нас для кремации или заберете?
– Что? – воскликнула она. – Нет, конечно же, НЕТ! Мы похороним его в саду. Правда, пап?
– Как скажешь, дорогая.
– Да. В саду около бабушкиной скамейки. Я покажу тебе место, где он всегда лежал, когда я там сидела.
– Хорошо, хорошо, дочка. Как скажешь.
Дороти протянула врачу карточку для оплаты визита, он с грустью покачал головой.
– Эта услуга бесплатная. Мы ничего не смогли сделать. Подождите здесь. Я отдам вам тело.
Он быстро вернулся в приемную с небольшой плоской коробкой. Протянул ее Генри, но Эйлин решительно выхватила «гробик» из рук врача.
– Я сама. Он мой. Дайте его сюда!
Они стояли около любимой скамейки Эйлин. За низкой оградой сада открывался все тот же вид на бескрайний простор моря. Легкая рябь искрилась на его поверхности. Точно так же было в день свадьбы Мартина, когда здесь, у этой самой скамейки стояла арка-алтарь, а теперь на краю скамейки стояла коробка с мертвым другом. Как жизнь скоротечна, как природа равнодушна…
Эйлин отрешенно сидела рядом и автоматическим монотонным движением в ритм ударам лопаты о землю поглаживала коробку. Дороти предложила не хоронить Чипса в ней. Эйлин согласилась. Она быстро поднялась со скамейки, пробежала через сад, взбежала по лестнице к себе в комнату. Почему-то она очень спешила. Как будто боялась зря тратить время, оставшееся для прощания с другом. Достала из комода красивую домотканую шаль. В прошлом году, путешествуя по Штатам, забрела в какую-то лавчонку, торгующую мексиканскими товарами, купила и забыла про нее. Думала, пригодится в качестве подарка, но случай подарить ее кому-нибудь так и не подвернулся.
«Вот, пригодилась, – с грустью вздохнула она, – кто бы мог подумать, что станет саваном».
Генри выкопал неглубокую ямку. Пестрый сверток лег на ее дно.
Несколько взмахов лопаты – и там, где обычно, ожидая хозяйку, лежал свернувшись в тени скамейки пес, теперь высился небольшой холмик.
Молча вернулись в дом.
Ни у кого не было желания ни говорить, ни что-либо делать. В скорбном молчании дотянули до полудня. В конце концов Дороти не выдержала и решила заняться разборкой полок в кухонных шкафах. Генри, заглянув на кухню, увидел, что обеденный стол, а также поверхности всех столешниц заставлены банками и пакетами, сказал, что пообедает где-нибудь в городе, и уехал по своим пивным делам.
Эйлин лежала на диване в гостиной, пытаясь читать. Но чувство холодного и серого, как море за окном, одиночества не давало понять смысл книги.
Вечером, когда она уже забралась в постель, взгляд снова упал на чертову доску с чертовыми именами. Эйлин откинула одеяло, встала на цыпочки, дотянулась и сняла доску со стены. Поставила на пол рядом с письменным столом лицом к стене – оставьте меня все в покое!
Не успела снова поудобнее устроиться в постели, как телефон на прикроватной тумбочке слегка пискнул. Господи! Да будет ли этому конец?!
На экране рядом с иконкой «сообщения» стояла цифра 1. Номер неизвестен. Сообщение было коротким:
«Кто следующий?»
Часть III
36
– Не хочешь найти правду о Лиз – так и черт с ней. Но ты же почти готовый адвокат. Твое дело отстаивать доброе имя даже виновных, а уж невиновных и подавно. Как ты будешь смотреть в глаза Рейчел Смит?
– При чем здесь Рейчел? Я пять лет ее не видела и еще пятнадцать не увижу!
– А, ну тогда все понятно!
Оливия схватилась за спинку рабочего кресла около письменного стола и резко потянула его на себя. Дернула с такой силой, что кресло откатилось на середину комнаты. Она подтолкнула его к Эйлин.
– Давай. Садись. Пиши.
– Что писать? – не поняла Эйлин.
– Пиши своему профессору. Как там его?
– Адамс.
– Вот-вот. Дорогой мистер Адамс. Мол, так и так: я, Эйлин Колд, решила не становиться знаменитым адвокатом, а вместо этого войти в историю Оксфорда как его недовыпускница. Хочу пополнить список неудачников и лузеров.
– Что?
– Что слышала. Тебе понадобилось десять лет на то, чтобы избавиться…почти, – поправила она себя, – избавиться от трагедии с твоей матерью. Сколько лет ты будешь ходить с травмированной головой после такого решения? Давай-давай, пиши.
Царапины, оставленные кошкой Лоры на левом запястье, уже почти затянулись, но они все еще были заметны: красные, покрытые мелкими коричневыми корочками. Эйлин задумчиво их чесала, механически отколупывая ороговевшую кожу.
– Не ковыряй, – прикрикнула на нее подруга, – шрамы останутся! А еще хуже – заразу какую-нибудь занесешь.
Красные от слез глаза Эйлин снова влажно заблестели.
– Как ты не понимаешь?! Это дело уже вышло за рамки диплома. Мои домочадцы вовлечены. Я не могу рисковать их жизнями и здоровьем. Мы не знаем, кто убийца, но он смотрит на нас и криво усмехается. Ветеринар сказал, что Чипса отравили догхантеры и что это не первый случай в городе, а я почему-то уверена, что это сделал тот, кого я ищу.
При упоминании собаки слезы снова покатились у нее по щекам.
Оливия в молчании протянула ей бумажный платочек. Эйлин вытерла глаза.
– Теперь вот это. – Она снова посмотрела в телефон и снова повернула его так, чтобы Оливия могла видеть экран.
– Да перестань ты мне в нос совать это «Кто следующий»!
– Как ты думаешь, это его рук дело? Или убийца Лиз знает, что происходит у меня в доме, и просто использует инфу для того, чтобы меня запугать?
– Он это делает потому, что сам боится. Ты дышишь ему в спину, и он хочет скинуть тебя. Если ты сейчас сдашься – он выиграл.
– Оли, ты не понимаешь?! Если он так боится, что готов убить собаку, то на что он может пойти, чтобы уничтожить меня? Я за себя не боюсь. Мне плевать! Но отец, Мартин, Дороти…
Оливия на минуту задумалась.
– Минуточку. А кто вообще знал, что Чипс умер? Ведь вы его только вчера похоронили. Кому ты говорила об этом?
– Никому. Я вообще из дома не выходила.
– А отец? Мачеха?
– Кому отец будет рассказывать о наших личных делах? Глупо.
– Дороти?
– Она тоже весь день дома была.
– Эйли, ты что, совсем дурочка? Двадцать первый век на дворе. Для того, чтобы поделиться новостью, не надо из дома выходить. Иди спроси у нее. Может, пока ты наверху в своей комнате сидела-горевала, кто-то приходил? Звонил? Почтальон пришел и удивился, что собака не лает. Дороти могла с ним поделиться. Плохая новость – это как ОРЗ.
– Что? – не поняла Эйлин.
– Острое респираторное заболевание. Передается воздушно-капельным путем. Кто-то ляпнул, и понеслось от одного к другому. Иди, спроси у Дороти, а я тут пока еще разок на твоих подозреваемых полюбуюсь.
– Потом спрошу.
– Хорошо. А теперь давай по делу. У меня складывается такое впечатление, что кого-то ты в список не включила.
– У меня тоже. Но я уже голову сломала. Не могу даже выдумать, не то что найти еще каких-то персонажей.
Оливия сняла доску со стены. Положила ее на пол посередине комнаты. Удобно скрестив по-турецки ноги, подруги сели друг против друга и начали не спеша снимать одну за другой карточки и складывать их в разные стопки.
– Предположим, ты отдаешь фото, подтверждающее алиби Тома, полиции. Они будут вынуждены снова открыть дело. Смогут ли они накопать больше, чем ты уже накопала? Нет. Они пойдут той же дорогой. Снова начнут опрашивать тех же людей.
– Согласна.
– Так, теперь давай смотреть. – Оливия повертела в руке карточки с именами подружек. – С этими все ясно, в террариум не ходи – банка с пауками. Но пауки безвредные. Так, друг дружку покусывают, не более того. – Отложила в сторону. – С семейством – аналогично. И не хоронили, а уже забыли.
Карточка «Семья Барлоу» легла около ее колена рядом с карточками подруг.
– Думаю, что Хикманна тоже можно вывести из-под подозрения. Он в то время только начинал работать в полиции Торки, – добавила Эйлин.
– Под чары Лиз еще не успел попасть, – хихикнула Оливия.
– Харви Лукас и Хью Уайтфилд. Оба мерзопакостные типы, но на момент исчезновения Лиз у каждого из них железное алиби. Оба были на своих рабочих местах.
– Что в остатке?
– Айван Грасс, Джонатан Рой и Джон Ниш, – перечислила Эйлин.
– Кстати, у Ниша тоже алиби, – заметила Оливия, – он же снимал день рождения мэра, и мы знаем, что он был в пабе даже после отъезда Лиз.