– На что это вы намекаете, Эйлин?
– На белые пакетики.
– Что-о-о?
– Я видела вас, покупающим у Харви Лукаса не сэндвичи и не кофе с чаем.
– Я… Я могу объяснить.
– Может быть не мне, а полиции?
– Полиция в курсе.
Эйлин почти не удивилась.
«Сейчас начнет рассказывать про то, что занимается журналистским расследованием. Про то, что по заданию Хикманна трется рядом с мелкой рыбешкой, чтобы выловить большую. Знаем-знаем. Проходили».
Она уже было открыла рот сказать, что не верит в сказки о подсадных в среду преступников утках, как плечи Айвана вдруг опустились, он зачем-то взял со стола ручку, потом положил ее на место. Глубоко вздохнул.
Уголки его губ, минуту назад так приветливо улыбающиеся, поползли вниз. Эйлин показалось, что он сейчас заплачет.
– У меня мать умирает от рака. У нее страшные боли. Марихуана и экстази хоть как-то, хоть ненадолго облегчают ей жизнь.
Эйлин встала.
– В таком случае, вам, Айван, надо писать не обо мне, а о том, что легкие наркотики давно пора легализировать. Как это сделали наши голландские соседи. Даже в некоторых штатах, не говоря уже о Канаде или Грузии, сообразили, что легализация возьмет оборот наркотиков под контроль. Полиция наконец-то сможет заняться действительно серьезным бизнесом, а всякие харви лукасы пусть ищут себе другие способы заработка. Уверена, они найдут еще что-нибудь. Мы с вами без работы не останемся. До свидания.
– Погодите, Эйлин, а как же интервью?
– Я, – она сделала ударение на местоимение «я», – узнала то, что меня интересовало, а вы, – она выдержала секундную паузу, – вы можете расспросить вашего дружка Хикманна. У него в протоколах мой подробный рассказ. Записано полностью и, так сказать, по свежим следам.
Миссис Томпсон на прощание Эйлин ответила все тем же кивком головы, не поднимая глаз от экрана компьютера.
45
Завтра второе сентября – первый уикенд осени, а значит, старинный и всеми любимый фестиваль шляп. Никто толком не помнит и не знает, когда и как он начался. Возможно, кто-то придумал таким образом отметить окончание лета, когда хозяйки убирали солнцезащитные шляпы на зимнее хранение, а возможно, кому-то пришла в голову идея поспорить с новыми фасонами шляп, выставляемых к зимнему сезону в витринах модных магазинов.
В любом случае праздник прижился и с каждым годом становился все более популярным. На него собирались не только жители Торки и его окрестностей, но и из соседних графств съезжались любители весело и беззаботно провести последние выходные лета. Сумасшедший Шляпник, друг Алисы, в своей Стране чудес обзавидовался бы талантам и выдумке современных англичан.
Какие только сооружения народ не надевал на свои головы в этот день! Для Генри, например, Дороти сделала шляпу, отрезав от большой десятилитровой садовой лейки донышко, прилепила к ней кольцо тульи, обильно украшенное живыми цветами. Каждый год эта ходячая клумба демонстрировала лучшие цветы из сада миссис Дороти Колд. А чего стоила сковорода, приклеенная к берету Мартина! В сковороде красовались два пластиковых яйца из игрушечного набора сестры «Юная хозяюшка» и вполне живой кусок жареного бекона.
Эйлин в детстве обожала этот праздник уходящего лета. А теперь… У нее в шкафу до сих пор стоят коробки со шляпами прошлых лет. Вся семья в новом ее составе собирается принять участие в празднике. Для Нэнси неутомимая выдумщица Дороти сделала шляпку из корзины, полной свежих фруктов. И только у Эйлин нет никакого настроения.
Снизу из кухни доносятся веселый смех и комментарии.
– Эйлин, ну ты скоро? Мы все уже готовы.
– Идите без меня. – Она перегнулась через перила. – Ой, подождите, я сделаю фото. Классный кадр – все шляпы сверху.
– А сама-то ты идешь? – Нэнси, боясь поднять голову, придерживала шляпу и смотрела себе под ноги.
– Вы идите. Я вас догоню.
Ее ДЕЛО далеко не в шляпе… Шляпы! Коробки в шкафу!
Конечно же! Как она сразу не подумала об этом!
Чертова кошка! Она напугала Эйлин, и та позорно сбежала тогда, когда улики были в метре от нее.
Искала второй «деловой» телефон Лиз и, возможно, остатки наркотиков, предназначенных для продажи – не дура же Лиз, чтобы носить весь товар при себе, – хранила где-нибудь в секретном месте ее комнаты, а они…
«Глупая ты курица, Эйлин, – обругала она сама себя, – ты искала везде: под матрасом, в двойном дне ящика стола, а искать надо было в шляпных коробках!»
Их там, на верхней полке шкафа, как и у нее самой, как у любой девушки городка, было три или четыре штуки. Как она могла не подумать об этом?!
Снова тайком пробираться в дом Билла Барлоу? Нет, второй раз она этого не переживет.
А что, если сыграть ва-банк?!
Эйлин закрыла глаза и попробовала расслабиться. Она мысленно «прибиралась» в голове. Видения шляп, цветов и фруктов отодвинулись на периферию. На их место стали плавно приходить ощущения света, льющегося из зашторенного легкой занавеской окна, запахи. Всплыл в памяти тот слабый запах дезодоранта, которым пахли вещи Лиз… Крапчатый ковер, покрывающий пол ее комнаты, и резкая боль ниже запястья левой руки там, где кошка оставила четыре кровоточащие борозды. Кровь…
Эйлин подкатила рабочее кресло ближе к столу. Достала чистый лист бумаги и снова (в который раз) стала вычерчивать схему передвижения Лиз в ту ночь.
Что-то здесь не так. Либо Джонатан ошибся во времени и Лиз заехала к нему уже по дороге к бабушке, либо она с окровавленной головой все-таки доехала до дома? Тогда почему Лора об этом не сказала полиции?
Перед глазами встает лицо Джонатана и его искреннее удивление по поводу смерти собаки.
Такое не сыграешь. Значит, это не он присылал ей угрозы. Если не он убийца Лиз, то кто?
И как теперь это выяснить? А никак!
Снова спросить Лору, а заодно заглянуть под шляпки в коробках Лиз.
46
Выезд на набережную перекрыт. Главная улица города сегодня отдана пешеходам. Вот и славно. Можно пройтись. Если не принять участие в празднике, то хотя бы поглазеть на него. Все-таки жизнь в маленьких городках тоже имеет свои преимущества. До всех мест можно дойти пешком. Эйлин еще какое-то время пробиралась вдоль маскарадной толпы, а затем свернула налево и по пустой улочке прошла еще немного в горку. Снова свернула и оказалась перед домом Барлоу. Площадка перед домом, где обычно стояли машины Веры и Билла, была пуста. Неужели опять все уехали? Она знает, где спрятан запасной ключ, но входить опять тайком – нет уж, спасибо. В прошлый раз хоть Оливия была с ней, а теперь…
Ей показалось, что в окне гостиной мелькнула тень. Через секунду из приоткрытого окна послышался – ни с чем не спутаешь – голос телевизионного диктора. Значит, кто-то дома.
Сердце в груди скакало так, что, казалось, сломает ребра изнутри, но в тот момент, когда Эйлин нажала кнопку дверного звонка, оно замерло и… успокоилось.
Лора, не спрашивая «кто там», широко раскрыла дверь.
Эйлин показалось, что она и не удивлена приходу незваной гостьи.
– А, это ты? Проходи.
– Извини, может я не вовремя?
– Да нет. Все нормально. Не люблю толпу, потому и не пошла с предками. Я тут с дивана по телеку посмотрю. А ты?
– Я тоже не любительница толкотни.
В прихожей зависла неуютная тишина.
Лора на правах хозяйки прервала неловкое молчание:
– Что стоим-то, проходи.
Повернулась и пошла впереди, как бы показывая Эйлин дорогу, но не в комнату, где работал телевизор, а на кухню.
– Чай будешь?
– Не откажусь.
Она налила полный чайник воды и поставила его на плиту.
– А ты, Эйлин, хитрюга.
Эйлин удивленно подняла бровь.
– Что ты имеешь в виду?
– Ведь ты знала, что девушка, которую нашли у Джонатана на конюшне, не была Лиз. И нас ты тогда в полиции видела, но ничего не сказала.
– Это испортило бы весь смысл опознания. Это должно было быть неожиданностью для вас.
– Да уж… Неожиданность – мягко сказано. Мать чуть с ума не сошла. Она теперь на специальные занятия к мозгоправу ходит, а отец собирается судиться с властями, – с грустной улыбкой добавила Лора.
– Чем же власти перед ним провинились?
– Нанесение эмоционального ущерба. Ну и материального тоже. Психотерапевт, знаешь ли, удовольствие недешевое.
– Знаю.
Девушки снова помолчали. Чайник как будто и не собирался закипать.
– А все-таки было бы интересно узнать, кто она и как у Джо оказалась.
– Про это было в новостях, почти в тот же день. Он ее на дороге нашел. Почти через четыре месяца после исчезновения Лиз. Не разобравшись, посадил к себе в машину и привез в Мейденкомб.
– А-а. Ну да, ну да.
– Что до девушки, так это тоже в новостях было, – добавила Эйлин, – после пресс-релиза, когда полиция показала ее портрет и обратилась к населению.
– Я этого не видела, – оборвала ее Лора. – Я вообще, с тех еще пор, со времен нашего показа, никакие полицейские пресс-релизы не смотрю. Опять эти убийства, кровь, пропажи. Зачем душу теребить.
– Это понятно. Но в данном случае ни крови, ни убийств. Наоборот, девушка нашлась. Оставалось только ее семью найти.
– Нашли? – спросила Лора почти злобно, как плюнула в лицо Эйлин.
Видно было, что она начинает все больше и больше нервничать.
«Как же глубоки все эти душевные раны», – подумала про себя Эйлин и решила свести разговор до минимума.
– Дело в том, что ее узнал фермер, на чьей земле цыгане-румыны устроили привал. Они стояли там примерно два месяца, пока местные жители пытались их согнать законным путем. Потом кто-то из более смелых местных жителей, не дожидаясь действий администрации, поджег прицеп к одному из цыганских фургончиков, и незваные гости, не дожидаясь полиции и депортации, снялись с места. Девушку несколько раз видели в деревне, она уже тогда была немного не в себе. Не то аутизмом страдала, не то просто была с задержкой в развитии. Возможно, цыгане в спешке о ней забыли или воспользовались моментом и избавились от нее. Теперь уже и не важно. По всей видимости, Джонатан, когда привез ее, понял,