Алек попятился прочь из комнаты.
И захлопнул за собой дверь.
Где же Магнус, недовольно думал он.
Он продолжал бродить по дворцу. В следующей комнате группа жителей Нижнего Мира была занята игрой в карты. Алек заглянул в приоткрытую дверь. Он сообразил, что это за игра, лишь после того, как кто-то произнес фразу насчет «рыбы», и домовой в маске птицы, который, видимо, проиграл партию, поднялся и начал расстегивать пуговицы на рубахе.
– Ой, э-э, прошу прощения, – пробормотал Алек и собрался спасаться бегством.
Какая-то фея схватила его за рукав.
– Ты можешь остаться, Сумеречный охотник. Интересно будет взглянуть на твои руны.
– Отпусти, пожалуйста, – довольно спокойно ответил Алек.
Фейри лукаво сверкнула глазами.
– Я попросил вежливо, – сказал Алек. – Второй раз я просить не буду.
Она выпустила его, и Алек продолжил свои безнадежные поиски Мори Шу, каких-либо следов деятельности культа или, по крайней мере, кого-нибудь, кто не станет к нему приставать с непристойными предложениями.
В каком-то коридоре с блестящим паркетом и лепным потолком, расписанным златовласыми херувимами, он заметил юношу в маске рассерженного кота и байкерских ботинках. Парень не участвовал ни в обжиманиях, ни в прочих эротических действиях; он просто стоял, скрестив ноги и прислонившись к стене. Когда мимо прошла стайка фейри, хихикавших и щупавших друг дружку, неизвестный в маске отступил в тень.
Алек вспомнил самого себя в ранней юности, вспомнил, как его угнетали большие скопления народа. Он подошел и прислонился к стене рядом с мальчишкой. Он заметил, что тот набирает на телефоне сообщение: «Вечеринки были придуманы для того, чтобы меня раздражать. Здесь собрано то, что я больше всего ненавижу – живые существа, и все они занимаются тем, чего я терпеть не могу – общаются друг с другом».
– На самом деле, я тоже не люблю вечеринки, – сочувственно произнес Алек.
– No hablo italiano[14], – пробубнил парень, не поднимая головы.
– Э-э… – протянул Алек. – Вообще-то, я по-английски говорю.
– No hablo ingles[15], – без запинки ответил его собеседник.
– О, прекрати, меня этим не проведешь.
– Но попытаться стоило, – буркнул парень.
Алек подумал, что ему, наверное, надо уйти. Незнакомец набрал очередное сообщение адресату, который назывался просто «Р.Ф.». Алек не мог не заметить, что беседа эта была, вообще-то говоря, монологом; парень посылал сообщения одно за другим, не получая ответа. Последнее сообщение гласило: «В Венеции невыносимо воняет, как в сортире. А услышать такое от жителя Нью-Йорка – это уже кое-что».
Странное совпадение придало Алеку смелости, и он попробовал завести разговор еще раз.
– Я тоже стесняюсь, когда вокруг много незнакомых людей, – обратился он к пацану.
– Я не стесняюсь, – огрызнулся тот. – Я просто ненавижу всех, кто вертится вокруг, и все, что вокруг меня происходит.
– Ну ладно, – пожал плечами Алек. – Иногда это практически одно и то же.
Юноша поднял кудрявую голову, сдвинул на лоб маску рассерженного кота и замер. Алек, в свою очередь, тоже застыл на месте: его потряс вид клыков и вид знакомого лица. Перед ним был вампир, причем Алек отлично знал, кто это.
– Рафаэль? – пробормотал он. – Рафаэль Сантьяго?
Он очень удивился, увидев в Венеции помощника лидера нью-йоркского клана. Конечно, жители Нижнего Мира стекались на праздник со всех континентов, но Рафаэль никогда не производил на Алека впечатление завсегдатая вечеринок.
Сейчас он тоже отнюдь не казался любителем праздновать в веселой компании.
– Быть того не может, это ты, – хмыкнул Рафаэль. – Тот двенадцатилетний дурачок.
Алек не испытывал особой любви к вампирам. В конце концов, это были умершие люди. Алек видел слишком много смерти для того, чтобы радоваться очередному напоминанию о ней.
Он понимал, что вампиры бессмертны, но считал, что здесь нечем хвастаться.
– Мы совсем недавно вместе воевали. Я был с тобой на кладбище, когда Саймон восстал из мертвых. Ты много раз видел меня с тех пор, как мне было двенадцать.
– Мысли о тебе в возрасте двенадцати лет преследуют меня, – мрачно произнес Рафаэль.
– Хорошо, – сказал Алек, решив не углубляться в этот вопрос. – Скажи, ты не видел где-нибудь поблизости парня по имени Мори Шу?
– Я стараюсь не смотреть никому в лицо и ни с кем не встречаться взглядом, – отвечал Рафаэль. – И я не осведомитель Сумеречных охотников. И не любитель говорить с людьми и с кем бы то ни было еще. Ни здесь, ни в других местах.
Алек в досаде поднял глаза к потолку. В этот момент мимо, пританцовывая, пробежала какая-то фейри. Ее высокая прическа была украшена зелеными листьями, а сама женщина была одета весьма скудно: ее тело обвивали лишь несколько лент и парочка ветвей плюща. Она наступила на лиану, волочившуюся за ней по полу, споткнулась и едва не упала, но Алек подхватил ее.
– У тебя отличная реакция! – радостно воскликнула она. – И руки у тебя сильные. Не желаешь провести незабываемую бурную ночь, полную запретных удовольствий, с возможностью продления до семи лет?
– Гм, вообще-то, я гей, – сказал Алек.
Он не привык так легко говорить об этом, тем более с незнакомцами. Было странно слышать эти слова из собственных уст, и странно чувствовать в одно и то же время облегчение и старый призрачный страх.
Разумеется, фейри нельзя было ни удивить, ни шокировать подобным заявлением. Женщина в ответ лишь пожала плечами; затем взгляд ее упал на Рафаэля, и глаза ее загорелись. Судя по всему, что-то сильно привлекло ее в вампире: либо кожаная куртка, либо свирепая гримаса.
– А ты что думаешь о моем предложении, вампир?
– Я не гей, – отрезал Рафаэль. – Я не гетеросексуал. Меня это не интересует.
– Твоя сексуальная ориентация – «не интересует»? – удивленно переспросил Алек.
Рафаэль проворчал:
– Именно так.
Фейри поразмыслила несколько мгновений, затем предложила:
– А еще я могу принимать облик дерева!
– Я не сказал «не интересует, если ты не дерево».
– Погоди-ка, – внезапно воскликнула фейри. – Я же тебя знаю. Ты Рафаэль Сантьяго! Я слышала о тебе.
Рафаэль пренебрежительно махнул рукой.
– А ты не слышала, что я терпеть не могу всяческие разговоры?
– Ты герой победоносной войны существ Нижнего Мира с Валентином!
– Он один из героев войны союза Нижнего Мира и Сумеречных охотников, которая закончилась победой над Валентином, – вмешался Алек.
Выражение раздражения и досады на лице Рафаэля сменилось гримасой злобного удовольствия.
– Ах да, Сумеречные охотники нам вроде бы немного помогли, – бросил он.
– Ты же был там и все знаешь! – воскликнул Алек.
– Можно попросить у тебя автограф, Рафаэль? – спросила фейри.
В руке ее откуда-то возник широкий, блестящий зеленый лист и птичье перо. Рафаэль нацарапал на листе фразу: «Оставьте все меня в покое».
– Я буду хранить это, как реликвию, – воскликнула фейри и убежала прочь, прижимая автограф к груди.
– Не вздумай! – проорал ей вслед Рафаэль.
Ответом ему послужил лишь рев музыки, разносившийся по коридору. Алек и Рафаэль недовольно поморщились. Вампир поднял взгляд на Алека.
– Самая отвратительная вечеринка из всех, что я когда-либо видел, – произнес он. – А я ненавижу вечеринки. Меня постоянно спрашивают, нет ли у меня дополнительных сверхспособностей, а я отвечаю, что они меня путают с Саймоном, которого я терпеть не могу.
– Пожалуй, грубо сказано, – упрекнул его Алек.
– Приходится быть грубым с неоперившимися юнцами, иначе они никогда ничему не научатся, – сурово ответил Рафаэль. – Кроме того, у него очень глупые шутки.
– Да, это не всегда шедевры, – признал Алек.
– А ты его откуда знаешь? – Тут Рафаэль щелкнул пальцами. – Погоди, я вспомнил. Он дружит с этим несносным блондином, твоим парабатаем, верно?
Да, они были друзьями, хотя Саймон очень удивился бы, услышав об этом. Алеку было прекрасно известно, как вел себя Джейс, когда хотел завести с человеком дружбу. Нет, он не вел себя дружелюбно – это было бы слишком просто. Вместо этого он проводил целые дни в обществе «будущего друга», пока тот не привыкал к его постоянному присутствию – очевидно, именно это сейчас и происходило с Саймоном. Когда они были детьми, Джейс постоянно болтался вокруг Алека со злым и недовольным лицом, в надежде на то, что его заметят и полюбят. И, откровенно говоря, Алек предпочитал такое поведение неловким «задушевным» разговорам с целью узнать друг друга лучше.
– Верно. Кроме того, Саймон в некотором роде встречается с моей сестрой, Изабель, – добавил Алек.
– Быть того не может, – фыркнул Рафаэль. – Изабель в состоянии найти себе кого-нибудь получше.
– Э-э… ты что, знаком с моей сестрой? – удивился Алек.
– Однажды она пыталась прибить меня канделябром, но с тех пор мы не разговаривали, – объяснил Рафаэль. – С моей точки зрения, у нас просто идеальные отношения. – Он окинул Алека ледяным взглядом. – Я предпочитаю именно такие отношения со всеми Сумеречными охотниками.
Алек уже хотел бросить этот бессмысленный разговор и уйти, когда к ним подбежала хорошенькая вампирша в китайском платье; в ее волосах с крашеными пурпурными прядями развевались ленты, походившие на шелковые вымпелы. Лицо ее также было знакомо Алеку. Он видел ее в ресторанчике «У Таки» и в других местах Нью-Йорка, обычно в компании Рафаэля.
– Спаси нас, о бесстрашный вождь, – воскликнула подружка Рафаэля. – Эллиотт в большом аквариуме блюет чем-то синим и зеленым. Он пробовал кровь русалки. Он пробовал кровь селки. Он пробовал…
– Гм, – перебил ее Рафаэль и резко дернул головой в сторону Алека.
Алек помахал женщине.
– Сумеречный охотник, – произнес он. – Прямо здесь. Привет.
– Он старается соблюдать Соглашения и подчиняться всем известным Законам! – объявила женщина. – Потому что таковы представления нью-йоркского клана о настоящем веселье.