– Как хорошо вернуться в Нью-Йорк. Домой. Мне нужно отдохнуть после нашего отдыха.
Он протянул руку Магнусу; тот улегся на диван рядом с возлюбленным, и Алек начал перебирать его волосы.
– Никаких обязательных туристических достопримечательностей. Никаких тщательно подготовленных свиданий, требующих воздушных шаров, и уж точно никаких культов и воинственно настроенных чародеек, – прошептал он в ухо Алеку. – Просто дом, и все.
– Как хорошо все-таки сюда вернуться, – повторил Алек. – Я скучал по виду из этого окна.
– Да, – пробормотал Магнус, удивляясь сам себе. В его жизни было столько окон, столько городов. Но никогда ему в голову не приходило, что можно скучать по виду из окна его гостиной.
– И еще я скучал по Иззи.
Магнус подумал о неистовой и энергичной сестре Алека, которую молодой Сумеречный охотник защищал всю свою жизнь.
– Понятно.
– И по Джейсу.
– Э-э, – промычал Магнус.
Он улыбнулся, уткнувшись в щеку Алека. Он знал: Алек поймет, что он улыбается, даже не видя его лица. Он никогда прежде не скучал по другим местам, домам, видам из окон, но было так приятно скучать по этому виду. Было так странно смотреть на улицу, на дома, облицованные коричневым песчаником, на голубое небо, на изящные очертания Бруклинского моста и сверкающие небоскребы Манхэттена; так странно было думать о возвращении домой, о месте, где живут все родные и друзья.
– Я думаю, нас здесь пока никто не ждет, – заметил Алек.
– Мы вовсе не обязаны им объяснять, почему вернулись домой раньше времени, – ответил Магнус. – Я никогда ничего не объясняю. Это экономит время и добавляет загадочности моему образу.
– Нет, я другое имел в виду… – У Алека перехватило дыхание, и он замолчал. – Я по ним скучаю, но могу обойтись без них еще какое-то время. Мне хотелось бы побыть с тобой наедине. Может быть, вообще не говорить им пока о том, что мы вернулись?
Магнус просиял.
– Я в любой момент могу создать Портал, чтобы вернуться обратно в Европу, на отдых, если захочешь. Сходим в оперу – помнишь, ты говорил, что не против. Через несколько дней.
– Я могу сказать, что у меня телефон сломался, – предложил Алек. – Или что я нечаянно уронил его в Тибр.
Магнус коварно усмехнулся.
– У меня есть идея получше.
Спрыгнув с дивана, Магнус быстро направился к дальней стене огромной комнаты. Он произнес заклинание и сделал два широких жеста, чтобы отодвинуть мебель в стороны.
Когда он обернулся к Алеку, оказалось, что на нем надеты блестящие ярко-зеленые кожаные штаны, национальная баварская одежда.
– Если я не ошибаюсь, нашей остановкой после Парижа должен был стать Берлин.
В течение следующего часа они совершили «виртуальное путешествие», на которое в реальной жизни потребовалось бы несколько недель; при этом они позировали на фоне разных видов и достопримечательностей, созданных Магнусом на стене гостиной. Первая фотография запечатлела их танцующими на дискотеке в Берлине. Затем они «переместились» на вечеринку в столицу Испании. Еще через пару минут Алек принялся кормить крекерами голубей, которые по приказу Магнуса слетели с крыши фальшивого музея Прадо.
– Можно и быка изобразить, – предложил Магнус. – Для правдоподобия.
– Никаких быков, – отказался Алек.
Последние снимки они сделали в Нью-Дели, затем перед Соборной мечетью среди толпы в ярких разноцветных одеждах, собравшейся на праздник Ураза-байрам. Магнус при помощи чар создал серебряные чаши с гулаб джамуном, расмалаи, фирни и некоторыми другими своими любимыми восточными блюдами, и они по очереди кормили друг друга сладостями, гримасничая перед камерой.
Алек хотел привлечь Магнуса к себе для поцелуя, но не решился, потому что руки у него были в липком сиропе и сахарной пудре. Магнус сделал жест, мерцающая магическая волна последовала за его рукой и смыла десерты, и фон, и сироп с их пальцев. Он наклонился к Алеку, осторожно взял его за подбородок кончиками пальцев и поцеловал.
– Итак, теперь, после того, как официальная часть отдыха подошла к концу, – сказал Магнус, – мы можем расслабиться.
Он прислонился к шкафу, набитому древними колдовскими книгами, и взял руку Алека.
– Это было бы замечательно, – застенчиво ответил Алек.
– Кстати говоря, теперь мне кажется, – продолжал Магнус, – что насыщенный событиями отпуск был не совсем удачной идеей для такой пары, как наша… новой, я имел в виду. – Он жестом указал на себя и на Алека.
Губы Алека медленно растянулись в улыбке.
– Я все это время не переставал себя спрашивать: может, я что-то не так делаю, может, я все испортил?
– Но скажи на милость, что ты мог сделать не так?
Алек пожал плечами.
– Я боялся, что ты в конце концов сочтешь меня не ровней себе. Что я тебе неинтересен.
Магнус расхохотался.
– Я хотел показать тебе мир, продемонстрировать тебе, что жизнь может быть великолепным, чудесным, романтическим приключением. Именно с этой целью я и устроил тот ужин на воздушном шаре над Парижем. Знаешь, сколько времени и сил потребовалось на его подготовку? Только для того, чтобы удерживать стол и кресла в вертикальном положении во время встречного ветра, мне понадобилось колдовать много часов, а ты этого и не заметил. Но все старания оказались напрасны: я потерпел крушение.
Алек рассмеялся вместе с ним.
– Возможно, я, так сказать, немного переборщил, – признал Магнус. – Но мне хотелось положить к твоим ногам все великолепие и блеск Европы. Мне хотелось, чтобы ты весело провел время.
Когда Магнус снова посмотрел на Алека, тот хмурился.
– Конечно, я весело проводил время, – согласился молодой человек. – Но, по правде говоря, все это было ни к чему. Это всего лишь места, города, улицы. Для того чтобы сказать мне о своих чувствах, тебе вовсе не обязательно было устраивать ужины, путешествия и прочее. Мне не нужны ни Париж, ни Венеция, ни Рим. Мне нужен только ты.
Магнус молчал. Пылинки танцевали в золотых солнечных лучах, согревавших руки Алека и Магнуса, их сплетенные пальцы. Магнус слышал уличный шум Нью-Йорка, пронзительный визг автомобильных гудков – это желтые такси пытались пробиться вперед сквозь сплошной поток машин.
– А я вот все хотел спросить тебя, – наконец, заговорил Магнус. – Тогда, на вилле, внутри пентаграммы, мы сражались с Шинь Юнь, и ты прострелил ей руку. Ты сказал мне, что тебе продемонстрировали несколько десятков наших иллюзорных изображений. Как ты узнал, которая из этих Шинь Юнь – настоящая?
– Я этого не знал, – улыбнулся Алек. – Я увидел тебя – настоящего тебя.
– О. Неужели одно из этих изображений оказалось изящнее и прекраснее других? – Магнус был польщен. – Я выглядел беззаботным, галантным? Проявлял присущее мне обаяние, которое невозможно выразить словами?
– Насчет этого я ничего не могу сказать, – признался Алек. – Просто я увидел, как ты потянулся за кинжалом. Ты нащупал его, схватил, а потом выпустил.
Магнус приуныл.
– Выходит, ты понял, где настоящий я, потому что в бою я проявил себя с худшей стороны? – спросил он. – Ну что я могу сказать, это ужасная новость. Насколько я понимаю, «неумение драться» находится в первой десятке качеств, неприемлемых для Сумеречных охотников.
– Вовсе нет, – возразил Алек.
– Значит, под номером одиннадцать, сразу после «плохо смотрится в черном»?
Алек снова покачал головой.
– До того, как мы с тобой стали встречаться, – объяснил он, – я часто поддавался гневу и злобе, я причинял другим боль потому, что мне самому было больно. Проявлять доброту, когда тебе плохо и больно – это очень трудно. Большинство людей едва заставляют себя быть добрыми даже в лучшие времена. Демон, который заколдовал тебя, даже представить себе не мог, что ты на это способен. Но среди всех этих совершенно одинаковых фигур был только один Магнус, который не решился причинить противнику боль в самый страшный момент, перед лицом неминуемой смерти. И я понял, что это именно ты, и никто другой.
– О, – прошептал Магнус.
Он взял в руки голову Алека и снова поцеловал его. Прежде он так часто целовал Алека, но до сих пор его поражала реакция возлюбленного на его прикосновения, и собственная реакция на поцелуй. Это всякий раз было как будто впервые. И Магнусу не хотелось, чтобы они когда-нибудь привыкли к этому чувству.
– Наконец-то мы одни, – пробормотал Алек, не отрываясь от Магнуса. – Квартира защищена чарами. Демоны больше не смогут нам помешать.
– Двери тоже заперты, – добавил Магнус. – У меня самые лучшие замки, которые только можно купить за деньги, и они укреплены с помощью магии. Даже ваша Открывающая руна бессильна против моих дверей.
– Отличная новость, – улыбнулся Алек.
Магнус едва расслышал его слова. Жадные прикосновения губ Алека мешали ему соображать, заставляли его позабыть обо всем, кроме любви.
Магнус вытянул руку в сторону кровати, находившейся у него за спиной, щелкнул пальцами, и алое с золотом покрывало отлетело в противоположную часть комнаты, трепеща, словно рваный парус.
– Может быть?..
В глазах Алека вспыхнули искорки желания.
– Да.
Они упали на шелковые простыни, продолжая сжимать друг друга в объятиях. Руки Магнуса скользнули под футболку Алека, он чувствовал прикосновение горячего тела под потертой хлопчатобумажной тканью, чувствовал, как напряжены мышцы. Его охватило жгучее, нестерпимое желание, оно зародилось где-то внизу живота, от него перехватило дыхание, сердце билось отчаянно, как птица в клетке. «Александр. Мой прекрасный Александр. Знаешь ли ты, как сильно я тебя жажду?»
Но тут же он услышал призрачный, коварный шепот, ехидно напоминавший ему о том, что он не может рассказать Алеку всю правду о своем отце, о своей жизни. Магнус хотел положить к ногам возлюбленного истину о своем появлении на свет, но эта истина была смертельно опасной для Алека. Придется об этом промолчать.
– Подожди, подожди, подожди, – задыхаясь, выговорил Магнус.