— Пусть так. — Кардинал улыбнулся. — Может быть, мы еще к этому вернемся. Постарайся быть осторожнее и береги свою спутницу. Ты же знаешь: в таких делах иногда нельзя предвидеть, чего ожидать.
Последняя фраза прозвучала зловеще.
Они вышли на улицу, когда едва миновал полдень, и даже скудный свет сумрачного дождливого дня показался Алине слишком ярким после приглушенных серых интерьеров. Они сели в машину, и едва отъехали от дома Кардинала, как Алина перестала сдерживаться:
— И что это было? Ты что, знал Кобота раньше? И этого Абдуллу? Откуда? И что ты знаешь про Галачьянца? И ради всего святого, почему ты мне вообще ничего не рассказывал и не рассказываешь? И что это за истории про твое умение стрелять и еще какую-то чертовщину? А еще скажи мне, пожалуйста, куда мы сейчас едем?!
— Мы едем ко мне, — спокойно сказал Гронский. — Сейчас для тебя это самое безопасное место.
И пока Алина пыталась осмыслить это самое неожиданное и безапелляционное из приглашений, которое она когда-либо слышала от мужчины, Гронский сказал:
— Я не знаю Кобота лично. Как не знал ни Машу Галачьянц, ни ее отца, ни Абдуллу. Но про них всех мне действительно кое-что известно.
Это случилось два года назад, когда Маше Галачьянц как раз исполнилось четырнадцать лет. Ее пригласили на день рождения к подруге, дочери знакомых Германа Андреевича, с которой Маша училась в одном классе. В то время у нее еще были подружки и одноклассники. В загородном доме собралось человек пятьдесят тинейджеров от четырнадцати до семнадцати лет, и, как часто бывает на таких вечеринках, здесь были не только гости, лично приглашенные виновницей торжества, но и те, кого позвали сюда друзья и друзья друзей, так что общество собралось несколько пестрое и далеко не все были знакомы друг с другом. Машу, как обычно, привезли двое охранников, проводили до дверей дома, а сами остались ждать в машине. Это было нормально: что за вечеринка, на которой охранники стоят вдоль стен и мрачными статуями возвышаются над толпой веселящихся подростков? К тому же Маше уже приходилось там бывать, пригласившая ее девочка была из хорошей семьи, и охрана сочла, что никакая опасность не может угрожать их подопечной в доме, полном людей, музыки, яркого света и веселья. Но в этот раз все пошло не так.
Маша, как обычно, держалась в стороне от радостного мельтешения толпы и в какой-то момент времени оказалась одна. Тоненькая, бледная девочка, с огромными черными глазами на правильном фарфоровом личике, привлекла внимание трех шестнадцатилетних пьяных подонков. Они затащили ее в комнату на втором этаже, жестоко избили и по очереди изнасиловали, пока остальные благополучно пили и танцевали внизу, не подозревая о происходящем и, конечно, не услышав ни звука среди шума музыки и общего полупьяного гомона. Оставшиеся на улице охранники спокойно курили в компании коллег, тоже ожидавших своих подопечных, и конечно, не обратили внимания на трех молодых людей, которые быстро вышли из дверей дома и растворились в ночи, как летучие мыши. В конце концов, мало ли кто и почему захотел уйти с вечеринки пораньше? Тревога поднялась только минут через сорок, когда Машу, избитую, окровавленную, охрипшую от криков и почти задушенную подушкой, которой насильники эти крики глушили, нашла парочка подростков, бродивших по дому в поисках укромного места для добровольного занятия тем, что с Машей проделали трижды и насильно.
Дальше события развивались лавинообразно. Перепуганные насмерть подружки вывели находящуюся в полубессознательном состоянии Машу из дома, и уже через минуту охранники мчали ее на бешеной скорости в личную клинику Галачьянца, и их виски стремительно седели при мысли о том, каким будет наказание за недосмотр. Через две минуты о случившемся узнал сам Герман Андреевич. Через три ему уже звонили хозяева дома, родители той самой одноклассницы Маши, и в ужасе выкрикивали в трубку извинения и вопросы о том, чем они могут помочь, страстно желая одного — чтобы помочь им разрешили. Галачьянц не стал с ними разговаривать. Еще через четыре минуты он уже сам летел к дочери, и его «Maybach» мчался по ночным улицам в сопровождении двух черных джипов, разрывающих темноту вспышками стробоскопов и тоскливым воем сирен. Через пять минут сначала в пригородном районе, а потом и в самом городе был введен план «Перехват», и на улицы вырвались десятки полицейских машин и черных автомобилей службы безопасности Галачьянца, хищными тенями помчавшихся по округе. Еще не добравшись до больницы, Галачьянц позвонил Кардиналу: разумеется, они были знакомы и до этого случая, и вот теперь несчастный отец обратился к нему с просьбой помочь найти тех, кто изувечил его дочь, и попросил сразу, как только трое насильников будут найдены, передать их Абдулле. Самому Абдулле он кратко описал ситуацию и сказал, что хочет адекватного наказания для малолетних негодяев. Выбор казни Галачьянц оставил на его усмотрение, хотя возможно, что если бы он представлял всю меру кошмарной изобретательности своего охранника, то дал бы тому более четкие и конкретные указания, а трое насильников отделались бы короткой поездкой в один конец в сторону лесных болот.
Свой личный план «Перехват» Кардинал начал уже через десять минут после того, как в дверях загородного дома появилась истерзанная насильниками Маша, тут же взяв под контроль не только транспортные магистрали, но и входящие и исходящие мобильные вызовы, операции с кредитными картами, телефоны службы такси, уличные камеры видеонаблюдения, и послал нескольких человек в загородный дом, где в тишине, среди печальных атрибутов трагически прервавшегося праздника, стремительно трезвели напуганные подростки в компании своих прибывающих родителей.
Ситуацию осложняли несколько обстоятельств. Во-первых, с момента исчезновения троих малолетних насильников с места преступления прошел уже почти час — время, достаточное для того, чтобы далеко уйти и хорошо спрятаться. К тому же оказалось, что никто толком не знал, кем были эти трое: они были приглашены случайно, какими-то общими знакомыми, не все из которых и сами пришли на праздник. Так что, хотя все присутствовавшие на злополучной вечеринке с большим энтузиазмом давали показания десятку очень серьезных людей в серых костюмах, на определение личности и места жительства каждого из злодеев ушло примерно полчаса. Тут же были отработаны все их ближние и дальние контакты, вскрыты ящики электронной почты и страницы в социальной сети, и количество людей, разбуженных и поднятых на ноги среди ночи тревожными и настойчивыми звонками в дверь, стало расти в геометрической прогрессии. В числе первых оказались, разумеется, родители этой троицы, которые очень скоро прокляли день и час, когда судьба уготовила им знакомство друг с другом, чтобы впоследствии произвести на свет виновников бед такого масштаба, и они очень старательно изложили все тем же серьезным людям информацию обо всех мыслимых и немыслимых местах возможного пребывания своих отпрысков. Некоторая трудность возникла только с одной из матерей, женщиной сильного характера, закаленного многолетним управлением небольшой сетью магазинов бытовой техники, но трудность была преодолена за пять минут при помощи молотка, пары гвоздей и случившейся под рукой зажигалки Zippo. С отцами, кстати, проблем не было почему-то вообще: они всячески выказывали желание помочь в поисках, а один из них, косясь на жену, тяжело переживавшую последствия тесного общения с молотком, гвоздями и зажигалкой, даже требовал дать ему оружие и принять в ряды карательного отряда.
Вторым осложняющим обстоятельством было то, что искомые подростки протрезвели гораздо быстрее, чем того можно было ожидать, и, вместо того чтобы спать пьяным сном дома или у знакомых в ожидании неизбежной расправы, начали прятаться. Очень трудно найти в многомиллионном городе человека, если он хочет спрятаться по-настоящему, особенно когда он напуган до смерти и успел снять почти все деньги с банковской карточки родителей, до того как она была заблокирована.
Причины быть напуганными у них, конечно, были. Кто-то из них вспомнил, что девушку, павшую жертвой сочетания пубертатных гормонов и алкоголя, зовут Маша. Другой, ощутив смутный укол беспокойства, позвонил своему знакомому из тех, кто пригласил его на вечеринку, но сам почему-то не пришел, и поинтересовался фамилией Маши. После того как они узнали, что оставили за небрежно прикрытой дверью в чужую спальню Марию Германовну Галачьянц, едва живую от боли, страха и слез, хмель покинул их окончательно, а на смену опьянению пришла паника. Деньги были сняты с кредитных карт родителей в максимальных объемах, которые только позволили банкоматы, после чего кредитки безжалостно выбросили. За кредитками последовали сломанные сим-карты и разбитые телефоны. Они пересаживались из одной случайно пойманной машины в другую, каждый раз останавливаясь на безлюдных, глухих улицах и забиваясь все дальше и дальше в темные щели городских трущоб.
Всех троих люди Кардинала нашли чуть более чем через сутки. Были проверены все гостиницы, мини-отели, все квартиры и комнаты, сданные любыми способами за прошедший день. На трассах останавливали и досматривали грузовые машины дальнего следования и легковые автомобили, в которых сидело более двух человек. На вокзалах, платформах пригородных электричек и в аэропортах постоянно дежурили агенты вместе с нарядами полиции. Участковые прочесывали подвалы и чердаки. Были выставлены сторожевые посты по всем адресам, куда могли пойти трое искомых подростков. Велся мониторинг сотовой связи. Это была настоящая широкомасштабная поисковая операция, проводимая силами Кардинала, службы безопасности Галачьянца и полиции. Однако сутки уже были на исходе, а результаты оставались нулевыми: неуловимые подростки словно скрылись от готового настичь их возмездия где-то за гранью реальности. Тогда Кардинал решил проверить последний вариант, которым могли воспользоваться тинейджеры, не привыкшие и не умеющие прятаться в трущобных закоулках и на свалках, но имевшие на руках в общей сложности примерно полмиллиона рублей. Их взяли в одном из борделей на Петроградской стороне: не самом большом, не принадлежащем к сетевым заведениям такого рода, но вполне уютном, домашнем, который молодые дарования арендовали на сутки с продлением, используя тамошних сотрудниц не только по их прямому профессиональному назначению, но и для покупки продуктов и алкоголя, а также в качестве поваров. Возможно, они хотели отсидеться, пока хватит денег, и решить, что делать дальше. Во всяком случае, их затянувшийся визит был прерван, к вящему неудовольствию хозяйки заведения и к неописуемому ужасу самих юных гостей. Несколько человек буквально вынесли их из квартиры вниз по длинной, узкой лестнице, забросили в микроавтобус и передали Абдулле, у которого все уже было готово для того, что в его понимании являлось тем самым «адекватным наказанием».