Когг шел полным ходом, подгоняемый свежим, но несильным ветром, заполнявшим его паруса, и чуть поскрипывали мачты, устремленные в чистое синее небо. Солнце, уже по-зимнему холодное, но по-прежнему яркое, рассыпало свой ослепительный свет множеством сверкающих бликов на ряби морских волн. Леди Вивиен, в развевающемся на ветру красном платье, стояла на носу корабля, глядя в морскую даль, я же расположился на ступенях лестницы, ведущей к носовой части судна, и наблюдал за капитаном и его людьми, не внушавшими мне, как я уже говорил, никакого доверия. В этот день явственно было заметно, что они что-то затевают: все свободные от управления кораблем члены команды собрались на корме и оживленно толковали между собой, время от времени кидая жадные и похотливые взгляды на леди и посматривая на меня, словно бы оценивающе. Потом четверо из них не спеша и как бы невзначай подошли к бортам корабля по правую и левую руку от меня, и я заметил, что они вооружены небольшими, но мощными арбалетами, причем тетивы были уже натянуты, а стрелы наложены и изготовлены к выстрелу. Вскоре остальные члены команды, а вернее сказать, разбойничьей шайки, направились ко мне во главе со своим предводителем, и каждый из них сжимал в руках широкую саблю, или короткое копье, или абордажный топор. Я поднялся им навстречу и положил руку на рукоять своего меча. Капитан, приблизившись, заговорил и озвучил свои намерения в отношении моей госпожи в выражениях столь недвусмысленных и гнусных, какие джентльмен не может позволить себе даже помыслить, а уж тем более произнести вслух или повторить, пусть даже и на страницах правдивого повествования. Разумеется, алчной банде нужны были все драгоценности, которые, как они знали, леди хранила в своей дорожной сумке, но, кроме того, они намеревались посягнуть и на нее саму, мне же предлагали броситься за борт и попробовать спастись вплавь, или же быть убитым на месте.
Впрочем, это последнее предложение я не выслушал до конца: дерзкие слова в адрес леди Вивиен так возмутили мой дух, что я выхватил меч раньше, чем капитан закончил свою гнусную тираду. Пираты тут же взяли оружие на изготовку, а стрелки у бортов подняли свои арбалеты и направили их в мою сторону. Я стоял один против полутора дюжин опытных головорезов и с отчаянием понимал, что мне не победить в этой схватке, и что если меня не достанут топором или копьем в рукопашном бою, то уж точно пронзят стрелами из арбалетов, и тогда никто и ничто не помешает разбойникам исполнить свои намерения в отношении моей госпожи. Признаться, в этот момент я по малодушию своему вспомнил, как искусно обращалась леди со своим фальшионом во время стычки в лесу с бывшими солдатами барона-тамплиера, и подумал, что вдвоем у нас, пожалуй, было бы чуть больше шансов на то, чтобы сохранить жизнь хотя бы ей одной. Я посмотрел назад и увидел, что леди Вивиен все так же неподвижно стоит на носу корабля, всматриваясь в даль, как будто видит там что-то, скрытое пока от глаз остальных. И тогда я повернулся лицом к врагам, которые подбирались все ближе, так что в нос мне бил запах их немытых тел и потной одежды, и подумал, что первым ударом разрублю капитану его глотку, из которой он исторгал свои отвратительные речи.
И в тот миг, когда я уже выхватил меч, корабль вдруг сотрясся всем корпусом от сильного удара, словно на полном ходу натолкнулся на что-то, а потом начал раскачиваться с борта на борт. Я с трудом удержался на ногах, уцепившись за перила лестницы. Мои противники смешались, кто-то упал, кто-то выронил оружие, многие зашатались, вцепившись друг в друга, а один из арбалетчиков с воплем полетел за борт. С верхушки бешено раскачивающейся мачты раздался дикий крик дозорного, исполненный такого панического страха, словно он в один миг лишился рассудка. Пираты забыли про меня и бросились к бортам, чтобы посмотреть, в чем дело, и зрелище, представшее их взорам, заставило многих завыть от ужаса.
По обеим сторонам корабля вздымались какие-то движущиеся кольца в несколько охватов толщиной, выходящие из воды выше бортов и переливающиеся на солнце серо-зеленым влажным блеском. Полдюжины таких колец возвышалось по левому и правому борту, а корабль стремительно терял ход и через несколько мгновений уже почти полностью остановился, словно удерживаемый какой-то неведомой, но могучей силой. Я взглянул на огромные серо-зеленые чешуйчатые петли и понял, что это тела живых существ, а точнее, одного существа — морского змея, рассказы о котором я слышал от своего отца и других бывалых моряков и о котором даже читал в некоторых книгах.
Едва я успел об этом подумать, как из-за кормы стала быстро подниматься, словно вырастая из моря, толстая длинная шея, увенчанная чудовищной бугристой головой, с которой сбегали потоки морской воды и свисали лохмотья бурых водорослей. Через считаные мгновения она уже нависла над нашим судном, вздымаясь выше мачт.
Отчаянный вопль разом вырвался из груди охваченных страхом пиратов. Кто-то бросился, спасаясь, на нос корабля, кто-то метал копья и топоры во вздымающегося из воды чудовищного обитателя морских глубин, но оружие отскакивало от его толстой чешуи и падало в море или на деревянную палубу. В воздух взлетели две арбалетные стрелы, одна из которых отлетела от огромной головы змея, а вторая застряла в могучей шее между чешуйчатых пластин, не причинив, по-видимому, никакого вреда.
В следующий миг змей качнулся и сделал движение столь молниеносное, какое трудно было ожидать от существа столь исполинских размеров. Одна из двух мачт, задетая толстой, словно вековое дерево, шеей, треснула и наклонилась, а огромная пасть чудовища, усеянная сотней длинных острых зубов, раскрылась и схватила одного из пиратов. Несчастный издал короткий вопль, который тут же прервался, а тело его, мгновенно разорванное на части, исчезло в бездонной глотке змея. Теперь уже все пираты, объятые животным ужасом, кинулись на нос корабля не разбирая дороги и не видя ничего перед собой, так что едва не сбили меня с ног и невольно увлекли следом за своим паническим бегством; змей же сделал еще один столь же стремительный бросок, и еще один моряк исчез в его чудовищной пасти.
И в этот момент всеобщей паники и отчаяния я увидел, как леди Вивиен спускается по ступеням и идет через весь корабль на корму, направляясь прямо к свирепствующему там чудищу. Я закричал и попытался было броситься к ней, но был стиснут со всех сторон пиратами, ищущими спасения на носу корабля, и мог только наблюдать, как моя леди остановилась на широкой палубе прямо перед покрытой уродливыми наростами гигантской мордой морского змея. Леди Вивиен спокойно стояла, глядя в глаза кошмарному монстру, а он медленно приближал к ней свою голову, пока между ним и леди осталось не более фута. Некоторое время они оба были неподвижны, и в наступившей тишине слышалось лишь, как журчит вода, стекающая на палубу с тела морского змея. И тогда леди Вивиен медленно подняла вверх руки, воздевая их, подобно священнику, призывающему благословение на Святые Дары, и громко произнесла нараспев несколько слов на незнакомом языке, звучащем так чуждо и странно, что кажется, он принадлежал тому же миру, что и замершее перед нею чудовище. Змей чуть качнулся назад, продолжая неотрывно смотреть на леди, и тогда она еще раз пропела слова заклинания, но уже более властно и так звучно, что голос ее словно наполнил все пространство над бескрайней морской гладью, которая вздрогнула и покрылась мгновенно пробежавшей по ней рябью волн. Змей одним быстрым движением поднялся вверх, выше мачт, на мгновение замер, а потом резко погрузился назад, в морскую бездну, и кольца его тела одно за другим стали исчезать по обеим сторонам корабля. Деревянный корпус скрипнул, колыхнулись, вновь наполняясь ветром, паруса, и судно двинулось вперед.
Я не могу точно сказать, сколько длилось ошеломленное молчание. Но завершилось оно таким взрывом ликования, которого мне не доводилось видеть и слышать ни до, ни после этого. Пираты устремились к леди Вивиен, по-прежнему неподвижно стоящей посреди палубы, и, упав перед ней на колени, рыдали, целовали подол ее багрового платья, славословили и рассыпались в благодарностях столь же неистовых, какой совсем незадолго до этого была их злоба. Кто-то молился на разных языках, кто-то вдруг стал исповедовать ей свои грехи, она же только молча смотрела поверх склонившихся перед нею голов и спин, и когда я встретил ее взгляд, то увидел, какой усталой выглядит моя госпожа и как грустны сейчас ее прекрасные серые глаза. И хотя я был поражен случившимся не менее всех остальных, но все же вспомнил о том, что рассказывала леди Вивиен о магических опытах своего отца и Некроманта, и о том, как много ей пришлось узнать за то время, что она провела вместе с ними в башне замка, будучи невольной свидетельницей темных ритуалов, и я подумал, что никто из славословящих и благодарящих ее не знает, что явленное им сейчас чудо есть часть лежащего на ней тяжкого проклятия.
Остаток пути вся команда во главе с капитаном относилась к леди Вивиен с благоговением, подобным самому горячему религиозному обожанию. Каждый думал о ней в меру своей веры или суеверия: кто-то считал морским божеством, кто-то святой, а кто-то и самой Девой Марией, сошедшей к ним, чтобы спасти их тела и грешные души от преждевременной смерти без покаяния. Более же всего было удивительно то, что эти люди словно бы изменились сами, и, узнавая их ближе на протяжении нашего короткого плавания, я увидел, что многие из тех, кого я справедливо считал лютыми душегубами и гнусными насильниками, не были лишены ни отваги, ни воинской доблести, ни даже чести, и все эти прекрасные свойства их изувеченных душ сейчас вдруг проявились во всей полноте своей изначальной красоты. Воистину, это было чудом не меньшим, чем заклятие морского змея.
Дальнейшее наше плавание прошло без происшествий; только однажды ночью за два дня до прибытия в Венецию вдруг налетел злой зимний ветер, и на море поднялось волнение, но и оно к утру стихло, что вся команда единодушно приписала чудесной силе моей госпожи. Когда же мы наконец достигли порта назначения и собрались сойти на берег, капитан и вся команда на коленях молили леди не оставлять их, спрашивая, чем они могут ей услужить, и принося клятвы в пожизненной верности. И тогда Леди Вивиен сказала, что просит их не покидать город столько времени, сколько понадобится ей для завершения своих дел, и ждать ее в порту, воздерживаясь все это время от насилия и грабежей. Впрочем, последнее пожелание было явно лишним, ибо никто из пиратов, чьи лица до сих пор будто светились отраженным сиянием пережитого чуда, не помышлял о преступлениях. Когда же капитан попытался вернуть ей браслет, полученный в уплату за свои услуги, леди отказалась принять его обратно, сказав, что это честная плата за честный труд, и чтобы он продал браслет, дабы его команда ни в чем не нуждалась во время своего ожидания. Так, оставив наших столь неожиданно приобретенных союзников на борту корабля, мы спустились на берег и вошли в город, где нам предстояло осуществить до конца тот план, что был задуман леди Вивиен.