– А как?
– Нас будет десять человек. Вместе со скафандрами, оружием и самым необходимым оборудованием получится тонны четыре. Это уже на пределе возможностей хризалидского телепортера.
– Так мы что, пешком будем гоняться за этим их Аквариумом? Это же самоубийство!
– Эх, не следите вы, друзья, на новостями, – развалясь в своем белом кресле, промолвил Литке. – Небось про «Сварог» и «Сагиттариус» ничего не слышали?
Мы с Тополем переглянулись. Насчет новостей – это он в самое яблочко попал. Вместо «новостей» у нас с Тополем были деберц, пиво и сериалы. Не считая телочек и закадычных друганов, с которыми мы были не прочь закатиться рыбачить на все выходные.
– Вкратце: есть две космические программы, наша и европейская, – начал объяснять Литке. – Легко догадаться, что «Сварог» – наша… В обоих случаях речь идет о пилотируемой экспедиции на Марс. При этом европейцы летят на более тяжелом и громоздком космическом поезде, который называется «Сагиттариус», «Стрелец» по-русски… Это, между прочим, по зодиакальному знаку месяца, в который экспедиция стартовала с орбиты Земли. Что же касается отечественной программы, она более хитрая и состоит из двух основных этапов. Три года назад орбиты Марса достиг беспилотный космический поезд, который завез туда целую армию роботов и контейнеры со всем необходимым для строительства. Роботы трудились, не покладая манипуляторов, и в результате почти достроили базу, которая названа «Город-1».
– Название не шибко, – вставил я.
– Так всегда бывает, когда название должно устроить слишком большое количество заинтересованных лиц. – Литке сделал философское лицо. – Что же касается космонавтов, то их везет корабль «Сварог», который достигнет Марса примерно через месяц.
– Ух ты! Вот это будет шоу по телику! – ухмыльнулся Костя.
– О да, можете не сомневаться. Одной рекламы шоколада «Космос» часов сто… Но до посадки «Сварога» открытой трансляции для ТВ из «Города-1» не будет. Этим-то обстоятельством мы и воспользуемся. – Литке прямо-таки светился изнутри от гордости, как ловко он всё придумал. – Телепортер хризалид выбросит нас рядом с «Городом-1». Там мы возьмем пару марсоходов и поедем охотиться на Аквариум.
– Огневой контакт, конечно, планируется? – спросил Тополь, авторитетно похлопывая себя рукой по воображаемой кобуре.
– Не хотелось бы. Но исключить его, конечно, нельзя. Что-то они бешеные совсем стали… Не слушаются, соглашения нарушают…
– Ну то есть получается, вначале мы опять вылетаем на Луну, к хризалидам. А оттуда уже – на Марс. Правильно?
– Правильно. И всё это произойдет завтра в полдень. Вы готовы?
– Легко и свободно, – хмыкнул Костя.
Настроение мое от услышанного резко испортилось. Уж очень причудливые картины будущего рисовались.
Мы – я и Костя – на Марсе, куда попадаем через телепортер…
Наши противники – распоясавшиеся химероиды, которые тушат пальцами, или что там у них вместо пальцев, высоковольтные провода…
Наша миссия – абсолютно секретная, а это значит, что если нас там возьмут да и убьют, то никто не узнает ни где мы, ни что с нами сталось…
Помочь нам будет некому.
И похоронить тоже.
Не то чтобы меня так сильно волновало, мраморное у меня будет надгробие или бетонное. Но… В общем…
Я, чисто по-солдатски, любил ясность. А впереди вместо ясности маячили густые сизые туманы, напоминающие о радиоактивной Припяти ненастным ноябрьским днем…
Вдруг за спиной у Кости раздался странный жужжащий звук. Литке вскочил из-за стола, попросил Костю чуток подвинуться вместе с креслом, что тот с легкостью и исполнил.
В стене, как оказалось, находились дверцы пневмопочты, выкрашенные с той же иезуитской монотонностью, что и всё остальное в кабинете.
Литке распахнул дверцы, извлек тубус сантиметров двадцати пяти в длину, прочел надпись на нем… и его брови удивленно поползли на лоб!
– Хм… Володя… Тут вам, оказывается, срочное письмо.
Я был так глубоко погружен в свои припятские туманы, что отреагировал на слова шефа с нездоровым запозданием:
– Что?.. Мне?..
– Вам… Письмо. – Литке протянул мне тубус.
Я взял его в руки. Покрутил. Сообразил, как открывается.
Наконец в руках у меня оказался листок разлинованной бумаги, вырванный явно из блокнота. На нем был текст, написанный от руки синими чернилами. Округлым дамским почерком.
«Владимир, Вы замечательный! И мне показалось, я Вам тоже понравилась… Обязательно напишите мне, когда вернетесь. А записку передайте через Густава. На самом деле у меня бывают выходные. Два раза в месяц. Можем сходить в парк, если будет погода. А можно просто в кафе. Буду ждать Вас! Виола».
Я был так… так обескуражен…
Я был так обрадован и одновременно удивлен!
А еще у меня возникло такое чувство, будто волшебница Виола беспардонно обшарила все мои карманы – ну, те карманы, которые в голове.
Ведь, по сути, она ответила на вопрос, который я ей не задал! Ну то есть задал всего лишь мысленно!
Получается, она только прикидывалась спящей?
Или она смогла прочесть мои мысли во сне? Или, может, у них в Комитете есть читающий мысли прибор?
Может быть, эту записку она тоже во сне написала?
Но потом мне вспомнилось прекрасное, чистое лицо Виолы с тонкими бровями-нитками и длинными черными ресницами, и мне стало хорошо.
И Марса я сразу бояться перестал.
Потому что всей душой ощутил: меня ждут на Земле!
Глава 13Здравствуй, Марс
Телепортация меня не впечатлила совершенно.
Как впопыхах объяснил мне Капелли, хризалиды пользовались так называемым гамма-срезом римановой свертки пространства, а это значило, что при телепортации сознание отключается полностью. Вот если бы, дескать, нас вёз звездолет химероидов, движущийся по альфа-срезу той же римановой свертки, то там дела обстояли бы иначе. Отчего нас неистово и многообразно глючило бы.
В общем, телепортировались…
Ошибка точки выхода прогнозировалась в двенадцать метров. Поэтому, чтобы не вогнать наши тушки в какую-нибудь марсианскую дюну, хризалиды целили с запасом, на двадцать метров выше поверхности.
К этому прибавилась еще положительная девятиметровая ошибка по координате «зет». Так что легко посчитать, что нас выбросило из этого их гамма-среза на высоте двенадцатиэтажного дома!
Хорошо, что мы с Костей парашютисты и высоты не боимся. А еще лучше то, что в специальных марсианских скафандрах «Аметист» превосходная система реактивной амортизации. И хотя лично я сразу после телепортации совсем ничего не соображал, опустился я на марсианскую поверхность тихо и нежно. Спасибо автоматике.
– Вот ведь жизнь! – сообщил мне Тополь с пьяной задушевностью в голосе. – С детства мечтал побывать в Австралии, на коал посмотреть, на кенгуру… И, ты думаешь, побывал?
– А что тут думать? Я же знаю, что нет!
– Я про другое совсем, – поморщился Костя. – В Австралии хотел побывать – и не побывал. А на Марсе не хотел – но вот, вуаля!
Я кивнул. Действительно, случаются в жизни и сюрпризы. Не всё ж годами на завтрак яичницу с растворимым кофе лопать.
– Поздравляю, коллеги! – в наушниках раздался тенорок Литке. – Все мы только что вошли в список людей, посетивших Марс. Под номерами от двенадцатого до двадцать первого.
– Чур я двенадцатый, – потребовал Тополь.
– Это компьютер решит. Рандомно. – Отрезал Литке, не склонный к торгам даже в шутку.
– Погодите, а почему только с двенадцатого номера? – я искренне недоумевал. – Разве мы не первые?
– Нет. Первыми были бойцы Космодесанта еще в 2017 году. На трофейном звездолете волкоящеров. Но это слишком длинная история для сегодняшнего утра.
Я уже начал привыкать к тому, что живу теперь во второй, более продвинутой версии человеческой истории, где с космонавтикой полный окей, в отличие от стандартной версии, где даже самые простенькие околоземные полеты – это дорого, долго и непонятно зачем нужно.
Как-то раз мне пришлось провести целую неделю на двадцати квадратных метрах горелой однокомнатной квартиры в стандартной пятиэтажке на окраине мертвого города Припять.
Не сойти с ума мне помогли подшивки журнала «Техника – молодежи» за тридцать советских лет.
И знаете, чего там было больше всего? Ну конечно же картинок космических городов! На Луне, на Марсе, «на неведомой планете»…
Любой советский художник-техноиллюстратор считал своим долгом изобразить на переднем плане зазывно блестящий спускаемый аппарат и парочку обнимающихся космонавтов. В хорошем смысле обнимающихся: просто рука на плече, и всё. Сзади же, в центре кратера, обязательно располагались сардельки жилых модулей, гусеничные вездеходы, купол оранжереи и грандиозных размеров параболическая антенна. Это, само собой, для связи с ЦУПом, Центром управления полетами…
Короче, как должна выглядеть образцово-показательная база на Марсе, жизнь меня оповестила загодя. И вот мы, следуя за Литке, выбрались на гребень холма, отделявшего нас от «Города-1»…
Ну что я вам скажу? Да, всё точно: оранжерея, антенна, жилые модули, вездеходы (правда, колесные, а не гусеничные, но это уже детали).
А в роли обнимающихся космонавтов – мы!
Но вот что упускали все без исключения иллюстраторы «Техники – молодежи», так это то, что по периметру марсианской базы неизбежно должны выситься валы и терриконы отработанной породы.
Почему? Да потому что, во-первых, модули в обязательном порядке закапываются хотя бы наполовину. Как из соображений метеоритной безопасности, так и ради обеспечения термостатического режима.
А во-вторых, база должна наработать огромное количество воды и воздуха. Ведь не везти же эти невыразимо скучные, но объемные и тяжелые химические соединения с Земли!
А вот для этого нужно добыть подходящие ископаемые, и притом много. А они на то и ископаемые, что их надо вы-ко-пать.
Поэтому с гребня холма, на который мы кое-как поднялись, нам открылся вид хорошо если на половину сооружений. Увидеть остальные нам мешали черные, рыжие, ядовито-зеленые отвалы породы…