После медицинских процедур все собрались у проектора, внимательно ловя каждое слово командира – Валентин не любил попусту расходовать дыхание и дважды повторять уже сказанное. Сергеенко старался максимально подробно проинструктировать своих ребят, чтобы в горячке боя никто не потерял своего места и мог сконцентрироваться на выполнении задачи и прикрытии товарищей. Своевременно обновляя слайды, капитан начал инструктаж:
– Завтра, в 3 утра по Москве, мы выдвигаемся по Варшавскому шоссе на двух 'катках' в сторону Москвы. Наша цель находится в башне небоскрёба в деловом центре города. Мы должны с боем прорваться внутрь, извлечь из сейфа на 27-м этаже документацию повышенной важности и отступив к бронемашинам вернуться тем же путём. В городе большое количество ПЗРК, поэтому поддержки с воздуха можно не ждать, но наш маршрут будет сопровождать артиллерия, а первичный коридор организуют сапёрные подразделения. Внутри башни ожидается большое количество живой силы противника, укрепления и тяжелое вооружение – противник на всякий случай хорошо подготовился к возможному визиту гостей так как не имеет возможности самостоятельно забрать и вывезти документы такой важности. Вот здесь, здесь и здесь придётся проходить этаж целиком, так как лестничные пролёты были умышленно рассечены зигзагами, чтобы затруднить наше продвижение. Операция штурмовая, поэтому все обвешиваемся кинетическими щитами. Берём с собой снаряженные 'живодёрами' карабины, 'коротыши' с барабанами и 'длинные носы' на случай стычек с тяжёлой пехотой. Багратион, Скоморох и Лысый в первой тройке защищают фойе с усилением одним ТАКТом. Лысый – ТАКТ на твоём поводке, не путайся у него под ногами. Ковш, Матвей и Слобода – на вас второй фланг, ТАКТ на привязи Ковша. Обе группы держатся позади 'катков', но не дают выбить наш транспорт. В кузове будет тяжёлое вооружение на случай прибытия подкреплений. По мере движения вверх через этаж будем оставлять часовых – в тесных коридорах нам нечего толпиться, тем более в дутом бронёй виде. При необходимости из часовых будем восполнять выбывших в штурмовой группе, которую я возглавлю. Вопросы есть?
Глава 31
Варшавское шоссе, к югу от Москвы.
Две крупные бронемашины на огромных, укрытых с торцов бронепластинами, колёсах рассекали ночной буран по пустой трассе. Вдали, по курсу их движения, вспыхивали разрывы артиллерийских ударов – командование прокладывало штурмовому отряду путь, коридор для прорыва внутрь вражеского оборонительного периметра. Внутри машин было тихо – крупные молчаливые фигуры в противоперегрузочных креслах неподвижно сидели, настраиваясь на предстоящее сражение. Все как один облачённые в свои высокотехнологичные доспехи, дополнительно усиленные навесными экранами из лёгкой керамики, что придавало им жутковатое сходство с космическими сварщиками. В этих бронемашинах не было отдельного отсека для водителя и стрелка, всё управление осуществлялось одним из солдат с закреплённого на подвижном кронштейне пульта прямо в десантном отделении. Благодаря картинке с прибора ночного видения не было необходимости выдавать себя, включая осветительные приборы.
Валентин ехал в головной машине рядом с исполняющим обязанности водителя бойцом. В мягком красном свечении аскетичный интерьер боевой машины тонул в тенях и единственным ярким элементом окружающей армейской простоты был красный кассетный магнитофон, лежащий в нише справа. Из небольшого динамика негромко играла музыка – немецкий дуэт по-английски вопрошал: 'Кто же спасёт этот мир, детка?'. Время тянулось медленно и Валентин погрузился в воспоминания под ритмичную мелодию.
По кузову пошла небольшая вибрация – могучая пневмоподвеска с трудом справлялась с разбитой артиллерией дорогой, усеянной остатками брошенных в мертвой пробке автомобилей.
– Прошли МКАД, признаков обнаружения нет. Противник не проявляет активности в секторе.
Это были хорошие новости, чем дольше их присутствие останется тайной для врага, тем проще им будет в зоне высадки. Светомаскировка города тоже играла на диверсантов. Окраины Москвы стояли чернее ночи. Капитан не беспокоился за заторы на дорогах, ведь их опытные образцы всепроходимых десантных бронемашин специально разрабатывались для прорыва городских укреплений в условиях сильных разрушений и захламлённости. Каждое из огромных колёс имело очень большой ход подвески, позволяя изменять дорожный просвет в достаточных пределах, чтобы ехать на хорошей скорости прямо по застрявшим в пробке автомобилям, не доставляя больших неудобств десанту, способному в таких условиях эффективно вести бой.
По радио передали, что артиллерия ведёт беглый огонь по смежным секторам, чтобы загнать патрули и дозорных в убежища и дать зелёный коридор двум бронемашинам, стремительно приближавшимся сквозь снежную пургу к темнеющим на фоне серого неба башням Москвы-Сити.
– Три минуты до высадки, есть визуальный контакт с объектом. Вижу на тепловизоре несколько часовых. Загоню наш каток внутрь, а номер два закроет проём бортом.
Бойцы ещё раз проверили своё снаряжение и приготовились к высадке. Две машины на полном ходу ворвались на небольшую площадь, окружённую небоскрёбами. Часовые быстро сориентировались и открыли огонь по броневикам, не снижая скорости взлетевшим по изящной каменной лестнице. Головная под брызги стекла и визг покрышек остановилась прямо в фойе у лифтов, замыкающая развернулась на скорости и перегородила входной проём. Первыми со своих площадок спрыгнули ТАКТы, выскочив на улицу они немедленно приступили к уничтожению солдат противника в чёрной униформе. Внутри десантного отделения красный свет сменился зелёным и закованные в броню бойцы Сергеенко один за другим выпрыгивали наружу, ловко рассредотачиваясь по помещению. Убедившись в безопасности зоны высадки, первым делом была активирована пожарная сигнализация и система пожаротушения, остановлены лифты. Шлемы с активным шумоподавлением отсекали надрывные крики сирен, а вот противнику придётся понервничать, воюя в какофонии звуков и давясь газом. Зачистив имевшую глупость вступить в бой охрану уличного периметра, пышащие жаром роботы отступили вглубь холла небоскрёба поближе к удерживающим позиции тройкам, а остальные бойцы ощетинившись стволами уже поднимались по лестнице вверх. Окопавшиеся в здании не торопились выходить с удобных позиций на бойцов 30–30 и отсиживались за подготовленными укреплениями в ожидании спешащей подмоги. Несколько этажей группе удалось миновать без огневого контакта, как бы рискованно это ни было, но на зачистку каждого этажа просто не было времени – в любой момент вокруг здания может появиться целая армия с танками и тяжёлым вооружением.
Как и говорила разведка – на 4-м этаже лестница кончилась. Сплошной завал из свежезалитой цементом арматуры лишал иллюзий относительно перспектив безопасного продвижения. Серая закрытая двустворчатая дверь разделяла растянувшуюся вдоль стены группу и укрепившихся на офисном этаже солдат противника. Усиленный слух выхватывал тяжелое дыхание множества людей, короткие перебежки и лязг затворов. Коротко обсудив обстановку, Сергеенко приказал взорвать двери направленным зарядом. Створки с силой бросило внутрь помещения и шквал автоматного огня обрушился на забегающих следом бойцов 30–30. Солдаты Валентина Сергеенко аккуратно заполняли помещение, не останавливаясь под пулями и не перекрывая друг другу линию огня. Они в полный рост принимали на себя автоматные очереди надеясь только на прочность брони и рефлексы, позволявшие им метким огнём поражать укрывшихся за столами, хлипкими фанерными перегородками и мешками с песком врагов. Весь этаж в мгновение ока превратился в месиво, увешанные керамическими щитками штурмовики перемалывали линии обороны врага не обращая внимания на раны и не замедляя шага. Капитан уверенно продвигался по этажу в окружении летящих бумаг, взрывающихся мониторов и брызг стеклянных перегородок стреляя на ходу из карабина по имеющим неосторожность раскрыть свою позицию солдатам. Каждое попадание 'живодёра' калибра 12.7 было для врага фатальным, ответный же огонь стрелкового оружия укрепившихся солдат в чёрном сильно уступал в эффективности и зачастую лишь высекал искры из кинетических экранов стремительно приближавшихся неуязвимых големов. Взрывы гранат лопали закалённые окна как мыльные пузыри, летящая всюду шрапнель рвала плоть не разбирая своих и чужих. Враг действовал хаотично, не владея обстановкой на поле боя, а постоянно напирающая волна штурмовиков Сергеенко не давала ему шанса перегруппироваться и отступить, подавляя и уничтожая их одного за другим. К концу 7-и минутного боя весь этаж был будто прокручен в огромной мясорубке. Мебель смешалась с оргтехникой в кучи бесформенного лома, разбитые лампы свисали с потолков, а в стенах зияли огромные дыры. Редкие уцелевшие окна покрывала паутина трещин и всё пространство было залито кровью. Даже в полумраке было отчетливо видно, что стены, пол и потолок были расписаны ошмётками тел, сгустками и торчащими тут и там конечностями. Ни одного живого человека после ухода штурмовой группы на этаже не осталось.
Очевидно, до врага дошло, что он имеет дело с необычным противником, проходящим через его ряды как горячий нож через масло. Поэтому он быстро сменил тактику и следующее сражение застало отряд 30–30 на очередном лестничном марше. Обильно забросав наступающих гранатами с верхнего пролёта люди Макарова вынудили штурмовиков вжаться в стены. В замкнутых пространствах взрыв десятка наступательных гранат имел серьёзный разрушительный эффект. Отряд понёс первые серьезные потери, и не успев оправиться от нападения – получил удар в спину от затаившихся этажом ниже солдат врага. Плотный огневой контакт на короткой дистанции в узком коридоре был яростным и скоротечным. Хоть отчаянная атака врага и не смогла серьёзно замедлить продвижение группы, Валентину всё же пришлось вызвать оставленных несколькими этажами ниже бойцов для эвакуации раненых товарищей в фойе башни, где арьергард вёл всё более интенсивное сражение с постоянно прибывающими на подмогу противнику подкреплениями. Горящие на площади бронетранспортёры освещали арену кровопролития явно давая понять обороняющим зону высадки о сужающемся окне возможностей для эвакуации.