– В ночь, когда я вел вашу лодку в Луисбург, – сказал Фид, – мы убрали все, даже наши языки. Когда надо молчать, я не такой человек, чтобы произнести хоть звук. Но так как я из тех людей, которые думают, что язык создан для того, чтобы говорить, как море для того, чтобы жить на нем, то я и поддерживаю разумный разговор в хорошем обществе… Гвинея, куда ты тянешь лодку? Остров там, а ты гребешь на церковь.
– Налегай на весла, – прервал его Уайлдер, – правьте к этому кораблю.
Они проплыли перед судном, на котором, как подслушал молодой моряк, миссис Уиллис и очаровательная Гертруда должны были отправиться на другой день утром в далекую провинцию Каролину.
Когда лодка подошла ближе, Уайлдер при мерцании звезд внимательно, опытным взглядом осмотрел корабль. Мачты, реи, снасти – ничто не ускользнуло от него. Когда же очертания смешались и виднелась только одна темная бесформенная масса, он долго еще всматривался в нее, наклонившись из своей лодочки, и, казалось, был погружен в глубокие размышления. На этот раз Фид не имел намерения прерывать его размышлений, относящихся, как он думал, к морским делам, а все то, что имело к этому отношение, было для него священным. Сципион молчал по привычке. Через несколько минут Уайлдер поднял голову и отрывисто произнес:
– Это корабль большой! Он способен долго выдерживать преследование.
– Да, – сказал Фид. – Если он поставит все паруса, да при попутном ветре, едва ли королевский крейсер сможет приблизиться к нему и…
– Друзья, – сказал Уайлдер, перебивая его, – теперь я сообщу вам мои планы. Вот уже больше двадцати лет, как мы вместе, на одном корабле и, можно сказать, за одним столом. Я был ребенком, Фид, когда ты принес меня на руках к командиру своего судна, я обязан тебе не только жизнью, но благодаря твоим заботам – и своей карьерой.
– Ах! Это правда, мистер Гарри, вы не занимали в то время много места, и вам не надо было большой койки.
– Поистине, Фид, я многим тебе обязан за этот великодушный поступок и, могу сказать, за твою непоколебимую преданность мне с того времени.
– И это правда, мистер Гарри, что я был довольно непоколебим в своем поведении, хотя вы часто клялись выбросить меня на берег. Что касается Гвинеи, то дуй ветер спереди ли, сзади, ему всегда хорошо рядом с вами, хотя каждую минуту между нами вспыхивает маленькая ссора, вроде этой, из-за лодки…
– Не будем об этом более говорить, – прервал Уайлдер, видимо, взволнованный воспоминаниями, одновременно нежными и грустными, которые пробудились в нем под влиянием речи Фида. – Вы знаете, что только смерть разлучит меня с вами, по крайней мере если вы сами не предпочтете оставить меня. Я считаю справедливым, чтобы вы узнали мои планы и предстоящие опасности.
– А по суше долго надо будет ходить? – спросил Фид.
– Нет. Все придется делать на море.
– Тогда давайте в ваших корабельных книгах нарисуем два скрещенных якоря – знак двух слов «Ричард Фид».
– Но ты должен узнать…
– Разве мне надо что-нибудь знать? Разве я для того так часто плавал с вами, не спрашивая, откуда дует ветер, чтобы теперь отказаться вверить вам мой старый остов и изменить своему долгу? Что ты скажешь на это, Гвинея? Плывешь с нами. Или?..
– Я всюду пойду с вами! – ответил негр, как всегда, согласный на все.
– Да, Гвинея все время на вашем кильватере. А я частенько врезаюсь носом вам в корму. Но плывем с вами. Ладно, что нужно делать?
– Ну, помните, что я предупредил вас, – сказал Уайлдер. Он не сомневался в преданности своих спутников и знал, что на них слепо может полагаться, несмотря на какие-то их недостатки. – А теперь налегайте на весла и правьте к тому кораблю в наружной бухте.
Фид и негр повиновались, и лодка быстро понеслась по указанному направлению. Приблизившись к кораблю, они стали работать веслами осторожнее и наконец совсем опустили их: Уайлдер хотел, чтобы шлюпку течением медленно отнесло к судну, так как он должен был хорошо осмотреть его прежде, чем подняться на борт.
– Кажется, абордажные сети подтянуты к снастям? – спросил он почти шепотом.
– Да, – ответил Фид. – Работорговцы знают грешки за собой и не слишком храбрые, когда не ловят негров на побережье Конго. А сейчас, при ясном небе и береговом ветре, они не ждут французского корабля, как и я не жду пока назначения меня лордом адмиралтейства. Это может случиться не скоро, ведь король мало осведомлен о моих подвигах.
– Но такая команда готова достойно встретить любого, кто захочет взять их на абордаж. – Уайлдер привык к сложным сравнениям Фида. – Корабль, так хорошо подготовленный к бою, со стóящей командой, захватить трудно.
– Нет сомнения, что очередная вахта сейчас у пушек, и все великолепно просматривается. Я однажды на «Гебе» увидел, как с юго-запада из моря на нас двигался парус…
– Тсс! – произнес Уайлдер, – на палубе шум.
– Без сомнения, шум: это кок рубит дрова и капитан требует ночной колпак[9].
Голос Фида был заглушен ужасным звуком, раздавшимся с корабля. Можно было подумать, что это рев какого-то морского чудовища, вдруг высунувшего голову из воды. Но опытный слух наших авантюристов тотчас узнал в этом обычный способ окликать лодки. Уайлдер, не дав себе времени услышать шум других приближающихся весел, сейчас же приподнялся и ответил.
– Какого черта? – закричал тот же голос. – В нашей команде нет никого, кто бы так отвечал. Откуда вы? Что вы делаете у меня под носом?
– Рассекаю волны кормой, – ответил Уайлдер после некоторого колебания.
– Что за сумасшедший пристает к нам? – проворчал спрашивавший. – Дайте-ка мне мушкет, я посмотрю, нельзя ли получить более вежливый ответ от этого негодяя!
– Стойте! – произнес спокойный, повелительный голос. – Все в порядке, подпустите их.
Человек, стоявший на палубе, велел им подойти, и разговор прекратился. Тут Уайлдер убедился, что окликали другую лодку и что он поторопился отвечать. Но отступать было поздно, и он приказал своим спутникам повиноваться.
– «Рассекаю волны кормой» – не слишком вежливый ответ, – пробормотал Фид. – Они обиделись. Но, мистер Гарри, если возникнет из-за этого ссора, дайте сдачи, и мы поддержим.
Ответа Фид не получил.
Уайлдер поднялся на корабль среди глубокого молчания, в котором ему казалось что-то зловещее. Очутившись на мостике, он бросил вокруг себя быстрый, испытующий взгляд, как будто этот первый осмотр должен был разрешить все сомнения, так долго его волновавшие. К небу вздымались высокие мачты в четком порядке. Никакой неразберихи. За исключением человека, закутанного в плащ, по-видимому офицера, на палубе не было ни души. С каждой стороны выдвигались мрачные, грозные батареи, но нигде не было заметно ни матросов, ни солдат, которые обычно теснятся на бортах вооруженного корабля и которые необходимы около орудий. Конечно, была ночь, но для безопасности корабля всегда остаются люди. Оказавшись лицом к лицу с человеком в плаще, наш авантюрист почувствовал всю неловкость своего положения и счел необходимым как-то объясниться.
– Вы, конечно, удивлены, сударь, – сказал он, – что мною выбран такой поздний час для визита?
– Конечно, вас ждали раньше! – последовал короткий ответ.
– Меня ждали?
– Да, вас ждали, разве я не видел, как вы с двумя товарищами, которые сейчас в лодке, полдня рассматривали нас то с берега, то с высоты башни? Что иное означало это любопытство, как не желание подняться на борт?
– Странно, должен вам признаться! – вскричал Уайлдер, невольно ощущая тревогу. – Так вы знали мои намерения?
– Послушайте, приятель, – прервал его собеседник со смехом, – надеюсь, я не ошибаюсь, принимая вас, судя по вашим манерам и одежде, за моряка. Не думаете же вы, что на корабле не имеется подзорной трубы или мы не умеем ею пользоваться?
– Должно быть, у вас есть веские причины следить с таким вниманием за тем, что делают незнакомые вам люди на твердой земле.
– Гм!.. Может быть, мы ждем груз. Но я полагаю, что ночью вы прибыли сюда не для того, чтобы посмотреть оснастку. Вы желаете видеть капитана?
– Разве я не его вижу?
– Где? – спросил его собеседник, делая невольное движение, исполненное страха и почтения.
– В вашем лице!
– В моем лице? Нет, нет, я не достиг еще такого почетного положения на корабле, хотя мое время в один прекрасный день еще может прийти. Скажите, приятель, вы прошли под кормой вон того корабля?
– Конечно, он, как видите, находится на моем курсе.
– Это судно, кажется, в хорошем состоянии и совершенно готово к отходу, как мне говорили.
– Да, паруса готовы, и оно держится на воде, как уже нагруженный корабль.
– Нагруженный чем? – быстро спросил его собеседник.
– Думаю, грузом, отмеченным в его журнале. Но вы, кажется, еще не грузились? Если вам надо взять груз в этом порту, то пройдет еще несколько дней, прежде чем вы сможете поставить паруса.
– Гм! Я не думаю, что мы останемся надолго после нашего соседа, – возразил его собеседник несколько сухо. Затем, как бы испугавшись, что сказал лишнее, он поспешно добавил: – Мы, работорговцы, имеем на борту лишь ручные цепи да несколько бочонков риса. А для пополнения балласта у нас есть и ядра, чтобы заряжать пушки.
– А разве тяжелое вооружение обычно?
– И да, и нет. Закона на побережье не слишком придерживаются, здесь сила важнее права. Хозяевам виднее: если на борту достаточно орудий и снаряжения, будет только лучше.
– Тогда нужны и люди, умеющие с ними обращаться.
– Они, наверное, об этом забыли.
Их разговор был прерван тем же ревом, голосом, который встретил лодку Уайлдера. По-видимому, окликали новую лодку.
– Кто идет?
Ответ, произнесенный тихо и осторожно, был быстр, краток и выразителен. Это внезапное вмешательство, по-видимому, очень смутило собеседника Уайлдера. Он растерялся, сначала будто собравшись отвести Уайлдера в каюту, но потом сделал тому знак оставаться на месте и побежал к средней части корабля, чтобы принять прибывших.