– Вы сомневаетесь? – сказал Корсар. – Есть ли у нашего противника такие люди, как наши, готовые головы сложить по первому приказанию?
Команду «Дельфина» подбирал человек, хорошо знающий и людей, и характер морской службы. В нее входили самые отчаянные моряки почти всех наций, управляемые человеком, авторитету которого они подчинялись беспрекословно. Они представляли собой действительно непреодолимую силу. Даже новички слепо верили в своего командира и никогда не сомневались в успехе.
– Вы не принимаете в расчет наших людей, – сказал Корсар. – Вот датчанин, такой же крепкий и тяжелый, как пушка, около которой я его сейчас поставлю. Вы можете резать, рубить его, и он не отступит, как и его орудие. Около него стоят русский и швед, такие же, как и он, и они будут стоять друг за друга, это одно целое. А вон там – невысокий атлетического сложения моряк из одного из ганзейских городов. Ему больше нравится наша свобода, и скорее все ганзейские города погибнут, чем он оставит свой пост. Вот стоят два англичанина. Хоть я не люблю их отечества, но, признаюсь, трудно найти более надежных людей. Кормите их хорошо, бейте почаще – и вы не найдете более подходящих служак. Подальше стоит человек, скорее похожий на монаха, и действительно, раньше он занимался проповедями, но позже предпочел хорошую пищу и вино, и жажда богатств одолела его.
– А каков он в битве?
– За деньги он будет воевать, человек он смышленый. А вот тот отличается своей исполнительностью. Раз во время сильного ветра я велел ему перерубить канат. Он сделал это, но по неосторожности стоял перед канатом, и его отбросило в море. Теперь он хвастает своей осторожностью и утверждает, что больше никогда не оплошает. Я уверен, что и теперь приближающийся корабль он видит вдвое бóльшим.
– Значит, он трус и может подумать о бегстве?
– Напротив, он увидел свое спасение в победе и поскорее постарается сшибить ненавистные ему мачты. Следующий там – танцор, видите, с каким жаром он говорит и как все время ходят у него руки и ноги? Он добродушен на вид, но при случае без угрызения совести перережет вам горло. Странное соединение добродушия с жестокостью. Я его пущу на абордаж. Я уверен, там руки у него разойдутся.
– А это кто там подальше снимает с себя одежду? – спросил Уайлдер.
– Это голландец, он очень экономен: по его мнению, перед смертью не стоит надевать новую одежду. Рядом с ним гасконец готовится к битве. Это две противоположности. Если бы они сражались, то сразу легко мог бы победить француз, прежде чем голландец сообразил бы, что бой начался. Но при первой же осечке француза победа осталась бы за голландцем.
Корсар говорил, улыбаясь жестокой улыбкой, и горечь слышалась в его словах.
– А эти два коренастых матроса, которые с таким вниманием рассматривают приближающийся фрегат?
– Это люди очень непостоянного характера: они наполовину только освоились с нашим разбойничьим промыслом и в глубине души не совсем согласны с нашими действиями.
– Они так смотрят на корабль, будто считают, что позволять ему приближаться не стóит.
– Да, они народ расчетливый, и я не удивлюсь, если они уже заметили, что на корабле те самые лишние четыре пушки, о которых вы говорили. У них великолепное зрение, они также крепкие и сильные, с толковой головой на плечах и сумеют из всех своих преимуществ извлечь выгоду.
– Вы думаете, что они недостаточно храбры?
– Ну, я не посоветовал бы никому становиться у них поперек дороги. У них ум не подвижный, язык не бойкий, но того, что втемяшится в их голову, не выбьешь и колом. Если им взбредет в голову сражаться, то их пушки будут лучшими, в противном же случае придется пожалеть порох, который они потратят. Однако мы теряем на болтовню время, пора приступать к серьезной работе, мистер Уайлдер, мы покажем им наши паруса.
Лицо Корсара преобразилось, и он направился по палубе, а помощник начал отдавать соответствующие распоряжения. Найтингейл командовал своим резким голосом: «Ставить паруса!»
До этого времени матросы вели себя по-разному: одни выражали радость, ожидая богатой добычи, другие, лучше зная своего командира, еще не были уверены в решении нападать; некоторые, более осмотрительные, покачивали головами по мере приближения корабля и взвешивали опасность положения. Но опыт убедил всех, что командир их знает, что делает, и всегда будто чудом получает все сведения о неприятеле, и потому все с доверием ожидали его решения.
При первой команде лица моряков оживились, и все с радостью бросились выполнять распоряжения.
Уайлдер быстро отдавал одну команду за другой, он был правой рукой командира, и теперь ему все подчинялись.
В одно мгновение голые мачты покрылись белоснежными парусами, и корабль закачался на волнах, ожидая, когда ему укажут направление. Все было готово, и Уайлдер направился к корме, где застал Корсара, рассматривающего незнакомца. Уже показался желтоватый остов судна с его бортами, установленными пушками, свидетельствующими об огромной мощи военного корабля.
Госпожа Уиллис с Гертрудой стояли рядом с Корсаром, наблюдая за всем окружающим.
– Мы готовы, – сказал Уайлдер, – и ожидаем только указания лечь на курс.
Корсар вздрогнул, приблизился к помощнику и, устремив на него свой взгляд, спросил:
– Вполне ли вы уверены, что узнали это судно?
– Да, у меня нет никакого сомнения.
– Это корабль королевского флота! – вставила гувернантка.
– Да, я это уже знаю. Ну, Уайлдер, испытаем его ход. Уменьшите нижние паруса и разверните передние.
Молодой человек поклонился и пошел исполнять приказание. Но когда он отдавал команду, голос его несколько дрожал, чего никогда не случалось с командиром, и это не ускользнуло от внимания старых моряков, переглянувшихся при этом. Тем не менее все было немедленно выполнено. Паруса надулись, неподвижный до того времени остов пришел в движение, и скоро «Дельфин» начал рассекать волны, набирая ход. Соревнование двух судов возбуждало сильный интерес. Неизвестное судно было в полулье, с подветренной стороны. Более внимательный осмотр не оставлял ни малейшего сомнения относительно силы и вида судна. Солнце ярко освещало палубу, и тень от парусов ложилась вдали на море с противоположной стороны. При помощи подзорной трубы можно было уже заглянуть внутрь судна и следить за движением на нем: виднелось несколько рассеянных человеческих фигур в разных местах между оснасткой, но все было спокойно, всюду царили порядок и строгая дисциплина.
Как только «Дельфин» пришел в движение и вода около него запенилась, Корсар подозвал Уайлдера к себе на корму. Некоторое время взгляд его был устремлен на приближавшийся корабль, как будто в последний раз измерил его силу.
– Мистер Уайлдер, – сказал командир тоном человека, рассеявшего свои сомнения, – я не в первый раз вижу этот корабль.
– Вполне возможно: он исколесил почти все воды Атлантического океана.
– Да, не в первый раз мы с ним встречаемся. Небольшая перемена окраски не слишком изменила его вид, я узнаю его по расположению мачт.
– Да, эти мачты стоят с бóльшим наклоном назад, чем обычно.
– Это удивительно. Долго вы служили на нем?
– Несколько лет.
– И вы его оставили…
– Перед переходом к вам.
– Скажите, они обращались с вами презрительно, не попрекали вашим американским происхождением? Называли провинциалом?
– Оттого-то я его и оставил.
– Вы еще были на нем во время мартовского равноденствия?
Уайлдер утвердительно кивнул головой.
– Я так и думал. Вы сражались с иностранным судном в шторм? Ветер, волны и люди – все тогда объединилось против него.
– Да, помню. Мы вас узнали и думали, что пришел наш последний час.
– Мне нравится ваша откровенность. Мы храбро дрались, как мужчины, и это должно теперь только упрочить нашу дружбу. Я более ни о чем вас не расспрашиваю, дружба моя не покупается изменой тем, кому вы служили раньше. Вы теперь плаваете под моим флагом, и этого довольно.
– А что это за флаг? – спросил рядом нежный, но твердый голос.
Корсар быстро обернулся и встретил испытывающий взгляд старшей дамы. Различные противоречивые чувства отразились на его лице и сменились выражением изысканной вежливости, с которой он всегда обращался к своим пленницам.
– Оказывается, женщине приходится напоминать морякам об их обязанностях! Мы поступили против правил вежливости, не показав до сего времени нашего флага. Прикажите поднять его, мистер Уайлдер, чтобы мы ни в чем не отступали от морских обычаев.
– Но и фрегат не вывешивает флага.
– Все равно, покажем ему пример вежливости. Прикажите поднять флаг!
Уайлдер открыл шкаф, наполненный целой массой флагов, и остановился в нерешительности, не зная, который из них ему выбрать.
– Под каким флагом вы желаете идти?
– Берите голландский: командир такого прекрасного судна должен знать все отличия национальных цветов.
Уайлдер подозвал матроса, и тотчас же нидерландский флаг взвился над «Дельфином». Оба офицера внимательно наблюдали, как это будет принято на незнакомом корабле, но никакого ответа не последовало.
– Они, очевидно, знают, что наше судно не нидерландское по конструкции. Не узнали ли они нас? – спросил Корсар, устремляя вопросительный взгляд на Уайлдера.
– Не думаю: «Дельфин» так часто меняет окраску, что даже друзьям не так легко его узнать.
– Этот корабль желает что-либо поизящнее, – сказал с улыбкой Корсар. – Попробуем португальский флаг, не прельстят ли его бразильские бриллианты?
Первый флаг был спущен, и вместо него развернулся флаг Португалии. Но незнакомец, не обращая внимания, продолжал свой путь, захватывая все больше ветра и приближаясь к их кораблю.
– Ну, теперь белый флаг!
Уайлдер исполнил приказание, и белый флаг Франции заколебался в воздухе. В то же время на корабле неприятеля взвился огромный флаг и раздался пушечный выстрел.
– Вот дружба двух государств, – сказал с упреком Корсар. – К голландскому и португальскому цвету они отнеслись равнодушно, но при белом цвете их союзника Франции желчь у них разлилась. Пускай полюбуются немного, а потом мы покажем им и еще кое-что.