В столовой Зимнего дворца я был накормлен по-царски — или по-императорски, не знаю, как лучше выразиться. Мне даже подали бокал светлого сухого вина, и я не прочь был бы выпить и два, но больше не предложили. Как говорили преподаватели в нашей гимназии, ничто так не восстанавливает силы дара, как бутылка хорошего сухого белого вина после сытного ужина.
Так это или нет — я пока не проверял, но вино мне безусловно понравилось. У него был лёгкий цветочный вкус и очень низкий градус; кажется, даже одиннадцати градусов оно не достигало. Это было очень приятное вино, моментально испарившееся из моего сознания. Тело немного расслабилось, в голове зашумело, но совсем немного, а мир вокруг сразу стал прекраснее. Впрочем, долго наслаждаться моментом мне не позволили, и вскоре мы с полковником покинули столовую, уехав на эфиромобиле. Однако, как я уже упоминал, меня привезли не в общежитие, а в незнакомый госпиталь.
— Это не общежитие⁈ — воскликнул я, как только выбрался из эфиромобиля.
— Да, — ответил полковник. — Вам, господин Дегтярёв, придётся залечь на дно, прошу прощения за термин уголовного сыска. Вы стали довольно известной личностью, и я позволил себе немного подготовить вас к тому, что может произойти. Мы приехали в закрытый госпиталь, где проходят реабилитацию люди с боевым даром. Более того, здесь помогают развить этот дар. Ваш дар, правда, трудно назвать боевым, он скорее имеет защитную направленность, что тоже совсем неплохо. В ближайшие две недели вы этим и займётесь, а руководство академии будет знать лишь о вашем серьёзном заболевании — воспалении лёгких. Вашего друга фон Биттенбиндера лично предупредит комендант, чтобы он не волновался и не искал вас. Когда вы вернётесь, расскажите ему ровно столько, сколько нужно, чтобы он понял, что вам просто нужно было лечиться и скрываться от возможных убийц-анархистов, что является сущей правдой. О том, что вы продемонстрировали свой дар в стенах Зимнего дворца, не стоит распространяться даже в состоянии опьянения или наедине с женщиной «прости господи». Это ваша тайна, и её не должен знать никто!
— Гм, — на некоторое время я не знал, что ответить, тем более, что не имел опыта общения с женщинами подобной категории, хотя Ефим когда-то настаивал на знакомстве с ними. А вот про алкоголь, я знал, что нет более коварной штуки, чем он, тут полковник был прав на все сто процентов. Вино подчас творит с людьми чудеса похлеще деяний святых.
— Я не собираюсь никому об этом рассказывать, Ваше превосходительство и потому, ваше предупреждение я учту и буду строго ему следовать.
— Прекрасно. Сейчас я отведу вас в вашу палату. Предупреждаю, она будет одиночной, и вы поселитесь в ней на некоторое время. Далее с вами будет работать только местный персонал, они всё объяснят, возможно кто-то из нас, сможет вас навестить, если будет в этом необходимость. Госпиталь закрытого типа, так что не стоит удивляться его строгим порядкам и постоянному контролю. Надеюсь, это будет вам полезно. Ну вот, мы и пришли. Я сдаю вас на руки персоналу и надеюсь, что вы не забудете мои слова. Желаю всяческих успехов, а сейчас мне пора.
— Спасибо! — успел я сказать в ответ полковнику, и тут же попал в цепкие руки человека в белом халате, что по своему внешнему виду, больше походил на охранника, чем на врача.
— Прошу сюда. Вот ваша комната. Умывальник есть, туалет общий слева по коридору. Подъём в шесть утра, завтрак в полвосьмого, в восемь часов — обход профессора, опрос и назначение нужных обследований и процедур для укрепления здоровья и развития способностей. Не волнуйтесь, мы вас вылечим.
Услышав эти слова, я чуть не поперхнулся.
— Я не больной!
— Здесь все больные. У вас есть трудности с реализацией вашего дара, и вы нужны империи, и именно поэтому вы здесь. Так что не спорьте с доктором-техником. Мы лечим всех. Будьте здоровы и не сопротивляйтесь лечению, и тогда вы не узнаете даже себя.
— Но я бы не хотел принудительного лечения и хочу оставаться самим собой.
— Вы и будете самим собой. Кто вам сказал, что вас будут принудительно лечить? Вовсе нет, вы сами будете рады тому, что оказались здесь из-за наших методик и оборудования. Вы обретёте совершенно новые способности. Наша работа очень востребована и стоит немалых денег. Многим хотелось бы попасть сюда, чтобы стать сильнее и лучше, но, увы, только избранным предоставляется такая возможность. Вы явно из их числа, не так ли?
— Не знаю, — коротко ответил я, вспомнив слова полковника, и больше не задавал вопросов, что удовлетворило этого «врача».
— Вот и ваша комната, ужин будет через час, его принесут сюда, а сейчас можете отдыхать. И да, у нас есть прекрасная библиотека, вы можете её посещать в свободное время или заказать книги, которые будут доставлены к вам. Обед у нас в два часа, и его, как завтрак и ужин, тоже приносят в комнату, чтобы вы не утруждали себя походом в столовую. Кроме того, вы получите индивидуальный номер, и вас будут звать только им.
— Но…
— Вот и ваша комната, прошу! — перебил меня мой собеседник и, распахнув дверь, показал комнату, в которой мне предстояло провести некоторое время. — Туалет вон там, отдыхайте. И за пределы коридора выходить не стоит, здесь дежурит охранник, он вас всё равно не выпустит. Это в целях вашей же безопасности.
— Ничего себе⁈ — лишь только смог сказать я, наблюдая, как за мной захлопнулась дверь. Хорошо, что её не закрыли на ключ, а то можно было бы подумать, что я попал не в госпиталь, а в тюремную больницу. Впрочем, комната оказалась весьма уютной и имела даже окно, выходившее во внутренний двор. Он, к тому же, больше напоминал небольшой сад, чем обычный колодец административных зданий. Моя комната располагалась на третьем этаже, в окно никто не заглядывал, а вид из него оказался очень даже приятным. Плохо только то, что зима, но и снег тоже может радовать, когда смотришь на него, особенно со снежными бабами и снеговиками.
Несмотря на небольшие размеры, комната вмещала кровать, стол, стул и небольшой шкаф. В общем, практически такая же, как в общежитии. Ужин мне принесли по расписанию. Негромкий стук в дверь, и на пороге появился пожилой мужчина с приветливым лицом.
— Ужин, пожалуйста, а через полчаса я зайду и заберу посуду.
— Спасибо! — ответил я, смотря уже в спину уходившего разносчика.
Он действительно пришёл, как и обещал, в указанное им время и молча собрав посуду ушёл. Я так устал за день, что не дождавшись позднего вечера, лёг в кровать примерно через час после ужина и проспал до утра.
Утром меня разбудил громкий стук в дверь. Щёлкнул замок, и в комнату заглянула усатая голова ночного охранника.
— Подъём! — кратко сообщила она и вновь исчезла за дверью.
Я зевнул, проснулся, сбросил одеяло и поставил голые ноги на прикроватный коврик. Быстрый разогрев с помощью гимнастических упражнений, умывание — и вот я уже готов к новому дню и завтраку. Завтрак также прошёл по расписанию и по той же схеме. А затем ко мне постучались те, кого я с нетерпением и внутренним страхом ожидал.
После очередного стука в дверь я открыл её и отступил, пропуская внутрь двух человек: один из них был в форме жандарма, а другой — в медицинском халате. Мужчина в халате обладал роскошной бородой и маленьким ростом. В другое время я бы улыбнулся, глядя на него, но сейчас у меня не возникло такого желания.
— Итак, молодой человек, на что жалуетесь? — с усмешкой спросил меня доктор, профессор, а может быть майор отдельного корпуса жандармов.
— Не на что жаловаться.
— Вот и хорошо. Пойдёмте с нами на обследование. Меня зовут профессор Лебединский, и я буду курировать вас всю неделю. Мы с вами перепроверим прежние данные моих коллег по исследованию дара и подумаем, что ещё можно сделать для полной реализации внутреннего потенциала. Замечу сразу: вы меня заинтриговали, точнее — ваш дар, который является весьма необычной разновидностью дистанционной вариации. Идёмте! А мой помощник, — тут доктор кивнул на человека в форме жандарма, — нас сопроводит.
Мы вышли из комнаты и, спустившись вниз, вошли в довольно большое помещение, что располагалось на первом этаже. Здесь я поочередно подвергся облучению и измерению параметров своего тела с помощью знакомых и совсем незнакомых приборов. В это время профессор Лебединский тщательно изучал мои документы, сверяя указанные в них данные с теми, что показывали его приборы.
Это продолжалось довольно долго — около двух или трех часов, от чего я даже вспотел и устал. Часов в помещении не было, не знаю, почему, а свои я оставил в кармане сюртука, который тихо висел на вешалке. Наконец, обследование закончилось, и мне разрешили отдохнуть.
— Я вижу, ваш дар изучал и направлял профессор Беллинсгаузен?
— Так точно, Ваше благородие.
— Он известный учёный в наших кругах и большой профессионал. Я учился у него в своё время, потом занялся перспективным направлением и перешёл в другое ведомство. На основании его данных и собранных мною, я подберу способ развить и усилить ваш дар. Сейчас вам нужно отправиться в свою комнату, плотно пообедать, чтобы восстановить силы, а после обеда мы спустимся в подвал испытаний, где я проверю вас на более серьёзной аппаратуре, чтобы точно знать все особенности вашего дара и просчитать варианты его развития. Завтра мы начнём заниматься его совершенствованием. К концу недели вы сможете попробовать боевую составляющую вашего дара, хотя, судя по предварительным результатам, она скорее защитная, чем боевая. Впрочем, это даже лучше, потому как многим не хватает возможностей защиты. Нападение — это хорошо, но, как и любая специализация, она всегда влечёт за собой риск однотипности и перекоса.
— Эээ… — не знал я, что ответить на эти слова.
— Не берите близко к сердцу, вы ещё учитесь, но запоминайте, что я вам сказал, это пригодится. Никто и нигде вам ничего подобного больше не скажет. Нападение всегда работает на опережение: удар — отход — удар. Но как только от удара смогли защититься, наступает полный провал и атакующий превращается не в хищника, а в жертву. Защита же работает наоборот: её носитель всегда уверен в себе и способен почти в любой момент защитить себя от любых нападений. Но ответить ударом уже не может, только подручными средствами. В общем, увидите. Сейчас мой помощник отведёт вас обратно в комнату, вы пообедаете, и мы вновь займёмся исследованием вашего дара.