«Интересно, выгонят ли эту троицу?» — задал я себе вопрос, уже выходя на улицу, и ответил сразу же. «Конечно, нет! Раз они смогли сделать так, что меня почти отчислили за то, что на меня напали, то они точно останутся учиться дальше и, скорее всего, продолжат свои неблаговидные поступки». Но уже следующая моя мысль отмела первую: «Нет, уже не получится, уйдут на дно, но гадостей от них мне всё равно придётся ожидать. И произойдёт это совсем не в академии, а где-нибудь в городе. Ну, да разберусь!» — и, распрямив плечи и гордо подняв голову, я отправился в общежитие, чтобы поделиться сразу двумя радостными новостями. Первой — что я остаюсь учиться дальше, и второй, что меня наградили, так же, как и Петра.
В понедельник Женевьева, внутренне сгорая от нетерпения, а внешне абсолютно спокойная, разговаривала с Марфой и второй девицей из мелкопоместных дворян, которую звали Дарья Черкасова.
— О, Женевьева! — радостно встретила подругу Дарья, опередив в своей щенячьей радости Марфу, что не успела изъявить почтение светлейшей особе первой. Марфа крайне этого хотела, но пришлось уступить столбовой дворянке. — Как ты провела выходные? — продолжила Дарья.
— Ездила домой, в Великий Новгород.
— Да, а как ты смогла быстро так обернуться?
— Я ехала на эфирном экспрессе.
— Ммм, — чуть скривила от зависти рожицу Дарья, но мгновенно, проглотив «лимон», продолжила.– Ой, наверное, очень интересно было⁈
— Да не особо, за окном всё так быстро мелькает, скорость просто огромная, я и не успела толком ничего разглядеть. Приехала буквально только что, и с вокзала сразу в академию поспешила на авто, как говорят моряки, прямо с корабля на бал.
— Хи-хи-хи, — засмеялись обе девицы, демонстрируя, как им понравилась шуточка графини. Искренности в их смехе едва ли половина имелась, но зато сколько старания.
— Ну, а как у вас здесь дела, что нового происходит? Чем занимались в выходные, как отдыхали?
— Да мы по Павлограду бродили с Марфой, гуляли по набережной, и вообще, чудно провели время, да Марфа?
— Да, — торопливо подтвердила та и сразу же перешла к самой главной новости. — А в субботу судилище прошло над Дегтярёвым и его врагами, всех осудили и всем воздали по заслугам.
— Да⁈ — несколько удивлённо ответила Женевьева, — а я почти забыла о том, и чем дело закончилось, всех выгнали или кого-то оставили?
— Нет, никого не выгнали, я уже всё узнала, с самого утра бегала тут, искала и спрашивала.
— А я и не слышала ничего о том, и не интересовалась, — сказала Дарья, за что тут же получила пренебрежительный взгляд от Марфы и равнодушный от Женевьевы.
— Ммм, ну ты не торопись, узнай побольше, потом как-нибудь расскажешь, когда время найдем свободное, а то уже на занятия спешить пора, — оборвала разговор Женевьева.
— Ага, — ответила Марфа, и они заспешили на первую лекцию.
Нужный момент для разговора Марфа смогла найти только уже после окончания занятий, когда девушки зашли в студенческое кафе. Здесь, как и всегда, народу находилось немного, так как дорого, и потому их разговору не помешали. Дарья уже ушла, деньгами она не сильно располагала, предпочитая обедать у себя дома, а не в дорогом кафе, тем более, что её семья жила в Павлограде, в часе пути от самой академии.
— Я всё узнала, ваша светлость, — прошептала Марфа, когда они уселись за отдельный столик в глубине заведения.
Конечно, Женевьеве не подобало водить дружбу с купцами, но, во-первых, они учатся в одной группе, и выбор девушек в академии совершенно не велик, а во-вторых, общаться — это не значит ставить себя на одну ступень с кем-то ниже по положению в обществе. Да и вообще, время сейчас наступает такое, что не стоит отгораживаться.
— Рассказывай, — просто ответила Женевьева и, отстранив от кружки изящный пальчик, отхлебнула ароматного китайского чая.
— Дегтярёва оправдали и оставили учиться в академии, а Блазовского и других не стали отчислять, хотя и наказали деньгами, но и виновными не признали, так, пожурили, сказав, что, мол, всё вышло по молодости и тому подобное. А ещё Дегтярёву дали стипендию, потому как он при крушении поезда людей спас. А я и не знала, представляешь!
— Догадываюсь, — сначала слегка поморщилась Женевьева и неожиданно улыбнулась. Марфа подумала, что улыбнулась она ей, но ошиблась, Женевьева улыбалась себе.
Всё же, у неё получилось! Спасибо отцу! Наверное, не всё так просто в академии и интересы разных людей и групп поневоле столкнулись, казалось бы, в такой простой ситуации, но если Марфа не врёт, а это вряд ли, то этой троице кто-то покровительствовал, и сделать виновным Дегтярёва было делом принципа, который на этот раз дал сбой. Ну, что же, для отца, скорее всего, это тоже стало делом принципа, да и практического интереса.
— А где ты обедаешь, Марфа?
— Обычно в столовой, там хорошо кормят, а то до дома дороже выйдет добираться, но это когда занятия сильно затягиваются, или после обеда ещё заниматься приходится.
— Да, как раз завтра такой день выдаётся.
— Да, а ты что, хочешь в столовку сходить? — Марфа удивленно подняла брови.
— А почему нет, разве я не студентка? — возразила Женевьева.
— Гм, конечно, студентка, но твоё положение?
— Моя сословная принадлежность совершенно не означает запрет на приём пищи в студенческих столовых, в конце концов, я должна знать, что едят обычные студенты. Да и не только мещане туда ходят.
— Это да, там и благородных полно.
— Ну, вот и отведешь завтра меня туда.
— Хорошо! — в полном восторге воскликнула Марфа.
На следующий день в перерыве девушки втроём посетили столовую.
— Я оплачиваю обед за всех, а вы обеспечиваете мою неприкосновенность со всех сторон, понятно тебе, Марфа, и тебе, Дарья? — предложила Женевьева подругам на входе, сощурив глаза.
— Понятно, — подтвердили девицы.
— Всё понятно, — тут же перехватила разговор Марфа, — я иду первой, вы за мной, после Дарья, и ни один наглец не подойдёт ближе, чем на два метра.
Женевьева кивнула. Хоть и трудно постоянно держать маску, но приходится соответствовать, иначе, какая она тогда аристократка? Договорившись, девушки зашли в помещение следом за студентами железнодорожного факультета.
Практически все ребята с этого факультета обедали в столовой, и проследить передвижения Дегтярёва и его друга Петра не составляло никакого труда. Оба оказались бодры и веселы, хотя Дегтярёв выглядел осунувшимся, но зато весёлым.
Появление трёх девиц-студенток произвело среди остальных посетителей настоящий фурор. И если Марфу иногда видели в столовой и почти привыкли, то две другие пока тут не появлялись, поэтому поневоле привлекли к себе пристальное внимание, как персонала, так и студентов. Девицы степенно продефилировали к пустому столику и, разместившись за ним, сделали заказ и стали выжидательно оглядывать зал.
Увидев Женевьеву, я чуть не поперхнулся, заглатывая свой суп, полученный по талону, да и было от чего. Пётр, увидев её же, тоже чуть не подавился, но уже не супом, а картошкой с мясом. С нами за столик увязался и Антип Морозов, которого мы прозвали Фунтом, так как он всё и всегда измерял в фунтах. А Ефим и вовсе редко ходил в столовую, да мы с ним почему-то перестали тесно общаться.
— Во дела! — выразил общее мнение за всех Морозов, — графиня пожаловала.
Все три девушки, одетые в синие шерстяные жакеты и юбки-брюки в цветах академии, производили весьма приятное впечатление, а если смотреть на них сзади, то вообще, выше всяких похвал, а если они бы ещё и…
«Стоп! — сказал я собственным фривольным мыслям, — не нужно ничего фантазировать про весьма симпатичных и воспитанных барышень». Додумав эту мысль, я проглотил суп и уткнулся взглядом в собственную тарелку, чтобы не замечать ни девушек, ни обед по бесплатному талону. Стыдно быть бедным, а в присутствии дам — ещё сильнее, но бедность — не порок, справлюсь, и, состряпав самое невозмутимое лицо, я продолжать вкушать принесенные блюда.
Пётр, а особенно Антип, наоборот, во все глаза смотрели на девушек, хоть они и не обращали на нас никакого внимания.
— А та, что полненькая — это Марфа, она из купцов второй гильдии, я слышал о её семье, вот бы жениться на ней⁈ — мечтательно произнес Антип.
Пётр на эти слова только хмыкнул и отвёл взгляд, в свою очередь, заметив.
— Да, а третью зовут Дарья, она из дворян, и тоже неплохая девушка.
— Худовата, — резюмировал Морозов.
— А твоя толстая!
Я второй раз чуть не подавился супом и окинул удивлённым взглядом обоих.
— Ну, вы, товарищи, даёте. Они вас знать не знают, и ведать не ведают, а вы уже планы строите…
— Не всем же о графинях грезить! — отшил меня Пётр, хотя, кто бы говорил…
Я хотел было ответить, но в последний момент передумал. Проще пропустить эту шпильку мимо ушей и забыть, чем вступать в бесполезную перепалку с другом, да и привлекать к себе лишний раз внимание я не торопился.
Официант подскочил к девушкам и принялся расставлять перед ними тарелки с едой. Под перекрёстными взглядами обедающих студентов, три девицы за окном, а они заняли столик, расположенный у окна в конце зала, приступили к трапезе. Не знаю, что чувствовала Женевьева, держащаяся холодно и невозмутимо, а две другие девицы то смущённо хихикали, то стреляли глазками туда-сюда, то тихо шептались в перерывах между едой.
Впрочем, откровенно и долго пялиться на них для любого студента казалось неуместным, и постепенно ажиотаж, вызванный их появлением, поугас, и все занялись тем, чем, собственно, до этого и занимались. Зал вновь заполнил равномерный гул тихих голосов и звяканье ложек о глиняную или керамическую посуду.
Наш столик располагался ближе к выходу, и ели мы не спеша, так как заказали много. По случаю обещанной стипендии, а мне её выплатили на следующий же день, так как официально назначили ещё с месяц назад и уже успели провести по документам, я докупил себе еды дополнительно к выданной бесплатно, и теперь с удовольствием её поглощал.