кусства.
С помощью всемогущего удара кулаком по столу обычно удавалось восстанавливать равновесие, но через несколько дней их изобретательный на подлости мозг выдумывал новую бестактность, новую кричащую нелояльность.
Заразившись восточным фатализмом, я надеюсь, что всё образуется „самотёком“. Хотел бы узнать о флоте, о его судьбе и перспективах… но в доме повешенного не говорят о верёвке.
Крепко обнимаю Вас. С коммунистическим приветом —
Раскольников».
О личности Фёдора Фёдоровича Раскольникова сегодняшние читатели если и знают, то в основном, благодаря только его «Открытому письму Сталину», выплеснувшимся на рубеже XX–XXI веков через печать и интернет к народу, тогда как он практически всю жизнь занимался настоящим литературным творчеством, оставив в своих архивах огромное количество самых разнообразных произведений. Он ведь работал в публицистике, прозе, критике, писал стихи, переводил зарубежных поэтов. Читателям раньше были доступны, в основном, только книги «Афганистан и английский ультиматум» (1924), «Кронштадт и Питер в 1917 году» (1925), «Пробудившийся Китай» (1925) и «Рассказы мичмана Ильина» (1934), а также выпущенные уже через много лет после его смерти сборники публицистики: «На боевых постах» (1964) и «Раскольников о времени и о себе» (1989). Остаётся ещё огромное количество произведений, лежащих опубликованными в ранних выпусках различных журналов за 1920–1930-е годы, а ещё больше материалов лежат сегодня в архивах, среди которых надо отметить роман «1848 год», отрывок из которого был опубликован в пятом номере журнала «Красная Нева» за 1932 год; пьесы «Крестьяне», «Муза» и «Освобождение Толстого»; рассказы «Марафон танцев», «Встреча», «Жена консула», «Мещанки», «Друг народа»; рассказ «Красная горка», опубликованный в десятом номере журнала «Новый мир» за 1936 год; новелла «Угорь» в журнале «Молодая гвардия», 1935, № 6 («Успехи науки на Западе зависят от милости богатых меценатов.
На боевых постах
То ли дело у нас, где науку поддерживает государство! Я горжусь тем, что принадлежу к великой родине…»).
Пьеса «Освобождение Толстого» в двух вариантах, а также новелла «Бессмертный человек» о Мозесе Маймониде, увидевшая свет в журнале «30 дней» № 1 за 1938 год, которая привлекает к себе внимание откровенно эзоповым языком. В этом же ряду находятся новеллы «Папесса Иоанна», «Дракон», «Неподкупный», «Робкий человек», «Преступление Тирана»; статья «Памяти Камо»; «Рассказ о Кирове»; «Гонец», «Исповедь атеиста», «Жизнь и смерть комбрига Таёжного», «Пьяный бор», «Интуристка из Чикаго» — незавершённые наброски; «Мемуарная хлестаковщина» — рецензия на воспоминания А. Грибакова «Кронштадтцы в Петрограде в июльские дни»; «Движение русской революционной мысли в 60-х годах XIX века», статья; «Щит республики» — очерк, в журнале «Красная новь», 1934, № 1; статья «Марат — учитель Пушкина» в журнале «Молодая гвардия», 1937, № 1; «Прототип тургеневского Инсарова», статья; «Пушкин и масонство», заметки; «Сергей Есенин», статья; «Первая дуэль Лермонтова», статья, напечатанная в «Литературной газете», 1964, № 10; «Очерки о Гёте».
А ещё им были написаны очерки воспоминаний — «20–21 апреля 1917 года» (опубликован в журнале «Красная летопись», 1923, № 7) и «3–5 июля 1917 года»; а также статьи «Серго Орджоникидзе» (в журнале «Молодая гвардия», 1937, № 4) и «Максим Горький» («Молодая гвардия», 1937, № 6); литературоведческие работы, посвящённые творчеству Пушкина, Лермонтов, Гоголя, Чехова, Пильняка, Шолохова, очерки о Гёте…
Ну и ещё статьи и очерки, по большей части в рукописях: «Барон де Барант», «Брат Марата», «Граф фикельмон», «Движение русской революционной мысли в 60-х годах XIX века», «Дипломаты французской революции», «Книги в библиотеке Пушкина о французской революции», «Первая дуэль Лермонтова», «Прототип тургеневского Инсарова», «Пушкин и царизм», «Пушкин и масонство», «Пушкин и французская революция», «Щит республики», а также воспоминания: «Большевики спасли Россию», «Записки о подполье», «„Звезда“ и „Правда“», «Июльские дни», «Пулково», а также «Очерки по истории царской цензуры XX века (по неопубликованным архивным материалам)», 1930; статьи «Иосиф Пилсудский», 1931; «Бенито Муссолини», 1932; «Николай Ушаков», 1931; «Н. Гумилёв и контрреволюция», 1932; «Забытое письмо ф. М. Достоевского к московским студентам», 1932; воспоминания «Как меньшевики разоружили революцию», 1933; «Тов. Ленин и Кронштадтская республика»; «Я. М. Свердлов в Учредительном собрании» (без даты) и очерк «Адольф Гитлер», 1931.
В последнем очерке Раскольников, как и во многих других своих работах, удивительным образом соединяет в своём стиле мягкий лиризм с политической жёсткостью. Он пишет:
«В день моего приезда в старинный и очаровательный Данциг с его изящными узкими домами и тёмными каналами, по всему городу были развешаны огромные плакаты, извещавшие о собрании гитлеровцев. Афиши начинались патриотическим призывом: „Германия, пробуждайся!“ — и заканчивались зловещим антисемитским предостережением: „Евреям входить воспрещается“. На главной улице, сохранившей аромат семнадцатого столетия, недалеко от ратуши, гитлеровцы с фашистскими знаками на белых повязках раздавали прохожим прокламации…
В Германии не нашлось национального лидера фашизма. Пришлось импортировать его из Австрии. По своему национальному происхождению Гитлер — австриец.
„Куй железо, пока горячо“, — вспомнил Гитлер и принялся зарабатывать политический капитал…»
Даже в стопроцентно публицистических работах, таких, как его книга «О времени и о себе», Фёдор Раскольников оперирует сочные, как у поэта, метафоры, делая свой стиль ярким и запоминающимся. Вот он пишет о тогдашнем главе Моссовета Льве Борисовиче Каменеве:
«Я сомневаюсь в искренности Каменева. Едва ли он считал Сталина конгениальным Марксу, Энгельсу и Ленину… Каменев отлично знал разницу между глубокими работами классиков марксизма и скучными, как проповеди методистского проповедника, писаниями недоучившегося семинариста. Будущие филологи подсчитают количество слов, употребляемых Сталиным, и ужаснутся бедности его лексикона…»
Заслуживает отдельного внимания рассказ Фёдора Раскольникова о Марате, называющийся «Друг народа», суть которого выражена в предложении: «Аристократы его ненавидят, а патриоты считают другом народа…» Героиня рассказа Шарлотта Кордэ решает отомстить лидеру якобинцев Марату за преследование представителей аристократического класса и ставит перед собой задачу убить его. Чтобы её допустили к Марату, она принесла ему новый список жирондистов, и с этим попала к нему на приём.
«— …Гражданин Марат, теперь, когда вам известны фамилии, что вы намерены с ними делать?
— Через несколько дней они будут гильотированы в Париже, — спокойно отвечает Марат, и бегло записывает, вполголоса повторяя имена.
Шарлотта гордо встаёт, подходит к ванне, выхватывает из-за корсажа нож в чёрном футляре, порывисто обнажает его и страстным ударом с нечеловеческой силой вонзает до рукоятки холодное лезвие в широкую, обнажённую грудь Марата.
Нож проходит между первым и вторым ребром сквозь верхушку правого лёгкого, аорту и сердце.
Помадная банка, разбрасывая чернила, со звоном падает на пол. Вода в ванной становится красной…»
Но на этом творческая деятельность Раскольникова над образом Марата не заканчивается, и в первом номере журнала «Молодая гвардия» за 1937 год он поместил свою статью «Марат, учитель Пушкина», в которой пишет:
«Маленький, полный, в насаленном и напудренном седом парике, с толстым брюшком и короткими ножками, он был родным братом французского якобинца Марата…
Профессор французского языка в Царскосельском лицее, учитель А. С. Пушкина, он рассказами о Марате и Робеспьере пробуждал в своём воспитаннике интерес к Великой французской революции…»
Далее мы узнаем, что учитель Пушкина Давид Марат является младшим братом знаменитого Жан-Поля Марата, но после французской революции переменил свою фамилию на другую, по имени города своего рождения — Будри. И что 23 сентября 1821 года, когда он умер в 65-летнем возрасте, гроб его с телом от церкви до кладбища будут нести на своих плечах его бывшие ученики…
Деятельность Раскольникова-писателя и Раскольникова-драматурга всегда обозначается в его биографиях, хотя на фоне его революционной и дипломатической работы она никакого специального интереса не вызывает. А между тем, в длинном списке его произведений есть одно, на наш взгляд, заслуживающее внимания. Речь идёт о пьесе «Робеспьер», впервые поставленной в Ленинградском государственном театре драмы в 1931 году, после чего прошедшей с гастролями в некоторых советских городах и в Тарту, а затем в 1939 году сыгранной в Париже в театре Порт Сэн-Мартэн к 150-летию французской революции. Эта четырёхактная пьеса показывает Робеспьера за месяц до казни: месяц сомнений, подозрений и колебаний.
Французская революция надолго захватывает мысли Фёдора Раскольникова, помогая ему постичь её жестокую сущность, находящую своё отражение в русской революции. Внимание Раскольникова-писателя сосредоточивается, главным образом, на исторически значительных событиях общественной жизни. В 1930 году он пишет трагедию «Робеспьер», посвящённую драме мелкобуржуазной революционности, вступившей в конфликт как с потребностями крупной буржуазии, так и с потребностями пролетарских трудящихся масс.
Раскольников писал свою пьесу в 1927–1929 годах, занимаясь одновременно инсценировкой «Воскресения» Льва Толстого, премьера которого состоялась осенью 1929 года. Горький нашёл её драматургию «недостаточно действенной» и выразил уверенность в том, что театр (т. е. Владимир Иванович Немирович-Данченко) этот недостаток устранит.
Раскольников явно желал творить в стиле новой пролетарской драматургии, и в начале 1930-х годов у него уже были написаны нескольких пьес — такие как «Муза», «Освобождение Толстого», «В плену», «Крестьяне» или переработка пьесы Гергарда Менцеля «Борк».