Помещение наполнили бурные крики, по меньшей мере, на мгновение. Но затем некоторые заметили, как Энн припала к коленям, поднеся кулак к губам.
— Он уже должен был спуститься! — кричал ей Саймон поверх их гомона. — Он уже должен был спуститься! Уже прошло несколько недель, как он звонил!
Мало-помалу шум улегся. Надя была уже рядом с Энн, как и Саймон и Саша. Она не знала, что ей сказать. Энн была неподвижна, ее глаза были широко раскрыты.
— Как вы оборвали провод? — спросил Сакс.
— Ну, он вообще-то довольно необрываем, — ответил Стив.
— Так вы оборвали его? — Илья поднял голос.
— Нет, в общем-то, мы отделили его от Кларка, вот что мы сделали. Но суть та же. Провода там уже нет.
Группа снова разразилась ликованием, но уже не так воодушевленно. Стив объяснил путникам поверх общего шума:
— Вообще проводу ничего не страшно: в его графитовом волокне двойной спиралью введен алмазный гель, и через каждые сто километров там были защитные станции, а еще по нему разъезжали патрули безопасности. Поэтому Аркадий велел нам поработать над самим Кларком. Видите ли, провод входит прямо в породу, тянется к заводам внутри нее, а его конец притянут к астероиду магнитом. Но мы высадились с кучей наших роботов под видом груза, пробурились внутрь и поместили тепловые бомбы возле крепления провода и вокруг магнитного генератора. А сегодня установили их все одновременно, и порода приняла жидкое состояние в тот момент, когда прекратили работать магниты, и, как вы знаете, Кларк летит как пуля, так что он избавился от конца провода только так! Мы выбрали этот момент потому, что теперь он удаляется от Солнца и на двадцать четыре градуса отклонился от плоскости эклиптики! Так что отследить его будет крайне сложно! Во всяком случае, мы на это надеемся!
— А что с самим проводом? — спросила Саша.
Снова раздались радостные возгласы, и в последовавшем за ними затишье ему ответил Сакс:
— Он падает, — сказал он.
Он уже увлеченно, быстро как мог печатал на компьютерной консоли, но к нему обратился Стив:
— Мы рассчитали падение, если вам интересно. Это довольно сложно, там много дифференциальных уравнений с частными производными.
— Я знаю, — ответил Сакс.
— Не могу поверить, — сказал Саймон. Он все еще держал Энн за руку и хмуро смотрел на веселящихся. — От этого удара, должно быть, погибло множество людей!
— Маловероятно, — ответил один из них. — А если кто и погиб, то в основном полицейские из ООН, которые хотели спуститься с помощью лифта, чтобы убить тех, кто живет здесь.
— Он уже, наверное, спустился неделю или две назад. Саймон снова повторил это Энн, и та побледнела.
— Возможно, — ответила она.
Некоторые услышали это и умолкли. Другие не хотели слушать и продолжали праздновать.
— Мы не знали, — сказал Стив Энн и Саймону. Победоносное выражение сошло с его лица, он озабоченно нахмурил брови. — Если бы знали, думаю, мы постарались бы с ним связаться. Но мы не знали. Мне жаль. Надеюсь… — Он сглотнул. — Надеюсь, его там не было.
Энн отошла к столу и села. Саймон беспокойно склонился над ней. Казалось, никто из них не услышал, что сказал Стив.
Когда до тех, кто управлял оставшимися спутниками, дошли новости о проводе, радиообмен несколько возрос. Некоторые из празднующих принялись следить и записывать сообщения, другие же продолжили вечеринку.
Сакс все еще был поглощен уравнениями, выведенными на экран.
— Движется на восток, — заключил он.
— Верно, — сказал Стив. — Сначала он образует большую дугу посередине, когда опустится нижняя часть.
— Как быстро?
— Трудно сказать, но мы считаем, что первый оборот займет четыре часа, а второй — еще час.
— Второй оборот! — удивился Сакс.
— Ну, ведь длина провода тридцать семь тысяч километров, а экватора — двадцать одна тысяча. То есть он обернет его два раза.
— Тем, кто находится на экваторе, лучше поторопиться, — сказал Сакс.
— Не совсем на экваторе, — сказал Стив. — Из-за влияния Фобоса он отклонится от него на некоторое расстояние. Это как раз труднее всего рассчитать, потому что это зависит от того, в каком положении находился провод, когда начал падать.
— На север или на юг?
— Это мы узнаем в следующие часа два.
Шестеро путников беспомощно глядели на экран. Впервые с момента их прибытия здесь все затихло. На экране теперь были лишь звезды. Смотреть на падающий лифт теперь неоткуда — провод, от которого и прежде можно было видеть лишь малую часть, и вовсе стал невидим. Или виден только как падающая огненная нить.
— Насмотрелись на мост Филлис, довольно, — проговорила Надя.
— Довольно и с Филлис, — добавил Сакс.
Группа с Жемчужной станции возобновила связь со своими спутниками, а заодно обнаружила, что могла перехватить довольно много спутников, принадлежащих силам безопасности. Благодаря всем этим каналам местные могли собрать по кусочкам данные о падении провода. Команда УДМ ООН из Никосии доложила, что он рухнул к северу от них и продолжал с большой скоростью падать на землю, будто пытаясь прорезать вращающую планету насквозь. Для них это был север, но на самом деле имелось в виду, что это происходило к югу от экватора. Сдавленный, тревожный голос из Шеффилда запросил у них подтверждение; провод уже обрушился на половину города и ряд шатров к востоку от него — растянулся по всему склону горы Павлина и поперек восточной части Фарейды, при этом со звуковым хлопком расплющив зону шириной в десять километров. Могло быть и хуже, но воздух был таким разреженным, что на этой высоте удар не мог стать особенно сильным. Те, кто выжил в Шеффилде, теперь хотели знать, бежать ли им на юг, чтобы не попасть под второй оборот, или пытаться обогнуть кальдеру с севера.
Ответа они не получили. Но по одному из каналов повстанцев сообщили, что из Королёва, что на южном краю каньона Мелас в долинах Маринер, сбежало еще больше заключенных, а провод теперь падал с такой силой, что сотрясал землю. Полчаса спустя на связь вышли бурильщики из хаоса Золотой Рог — они поднялись на поверхность после звуковых хлопков и обнаружили кучу раздавленных обломков, тянущихся от горизонта к горизонту.
В следующий час не поступало никакой объективной информации — лишь вопросы, рассуждения и слухи. Затем один из слушателей в наушниках откинулся назад на стуле, показал остальным поднятые вверх большие пальцы и, перейдя на внутреннюю связь, возбужденно заголосил сквозь помехи:
— Он взрывается! Он упал примерно за четыре секунды и горел весь, сверху донизу, когда ударился о землю и все подпрыгнуло прямо у нас под ногами! У нас есть тут некоторые проблемы с утечкой. Мы в восемнадцати километрах к югу от места падения и в двадцати пяти к югу от экватора, так что надеюсь, вы можете подсчитать, где он еще упадет. Он горел сверху донизу! Такая белая линия, разрезающая небо надвое! Я никогда ничего подобного не видел. Он все еще стоит у меня перед глазами, такой ярко-зеленый. Как будто падающая звезда вытянулась в длину… Подождите, Хорхе на связи, он там, и он говорит, провод в том месте всего трех метров в высоту. Там мягкий реголит, и провод продавил в нем траншею. Он говорит, она местами такая глубокая, что, если его закопать, получится совершенно ровная поверхность. А в других, говорит, выступает на пять-шесть метров. Думаю, он так и тянется на сотни километров! Это будет что-то типа Великой Китайской стены!
Затем поступил звонок из кратера Эскаланте, что располагался прямо на экваторе. Люди эвакуировались, как только узнали о том, что случилось с Кларком, но уехали на юг, и провод едва их не задел. Сообщалось, что он при падении взрывался, и в небо взлетали пласты плавленых пород, фейерверки из лавы, искрясь в рассветных сумерках, а опадая на поверхность, становились тусклыми и темными.
Все это время Сакс не отрывался от своего экрана — теперь он бормотал сквозь сомкнутые губы, при этом печатая и читая. Во время второго оборота падение должно было ускоряться на 21 000 километров в час, сказал он, то есть почти на шесть километров в секунду. Поэтому каждый, кто хотя бы видел его, находился в опасности. Смертельной опасности, если не стоять на возвышенности и на расстоянии многих километров — тогда все будет выглядеть, как падение метеорита, менее чем за секунду пересекающего все расстояние от горизонта до горизонта.
— Пойдемте посмотрим, — предложил Стив, виновато взглянув на Энн и Саймона.
Многие оделись и вышли наружу. Путники довольствовались видеоизображением, которое транслировалось с наружной камеры и перемежалось с фрагментами со спутников. Фрагменты, снятые с неосвещенной стороны планеты, впечатляли: светящаяся кривая рассекала планету пополам, словно белая коса.
И все же им было трудно сосредоточиться, заострить внимание на том, что они видели, и понять это, не говоря уже о том, чтобы прочувствовать. Они были истощены, еще когда только вышли из самолета, теперь устали сильнее, и все равно не могли спать. Прокручивалось все больше и больше видеофрагментов, на некоторых — снятых беспилотниками на освещенной стороне — была видна потемневшая, дымящаяся полоса, где все было истреблено. Виден реголит, разбросанный в обе стороны длинными параллельными насыпями, ограничивающими черный канал, весь усеянный смешанными кучами пород, что становились тем более причудливыми, чем сильнее ударял провод в том месте. Наконец камера беспилотника показала ров от горизонта до горизонта, наполненный тем, что Сакс назвал грубыми черными алмазами.
Падение в последние полчаса набрало такую силу, что выравнивало все, от севера до юга; говорили, что никто из тех, кто оказался достаточно близко, чтобы увидеть провод своими глазами, не выжил, было раздавлено и большинство беспилотников. Дальнейшее падение происходило без свидетелей.
Один из последних фрагментов поступил с западного склона Фарсиды — он запечатлел второй проход провода по этой местности. Запись была короткой, но впечатляющей: белая вспышка в небе, взрыв в западной части вулкана. Еще одна запись, сделанная роботом в западном Шеффилде, показала, как провод взрывается почти на самом юге, затем начинается землетрясение, раздается звуковой хлопок, и весь район Шеффилда, что расположен на краю кратера, обрушивается, медленно смещаясь на дно кальдеры пятью километрами ниже.