Мораль истории вовсе не в самодурстве босса, а в том, что хулиганы считали его «своим». Художники подкололи художника, а он вдруг повел себя, как обычный капиталист. На Майере таких экспериментов никто почему-то не ставил.
Подумать только: в Голливуде завершается, условно говоря, третий раунд изматывающего поединка между продюсерами и гильдиями. А у Диснея самый острый конфликт вызван совокуплением двух мышей, да и то рисованных.
«Белоснежка» открыла ослепительное, золотое пятилетие студии и предопределила ее катастрофу. «Белоснежка» была Граалем Диснея. Ради нее он вычеркнул из ежегодных планов «коротышки», приносившие основную прибыль. Упразднил бонусы. Обременил людей немыслимыми сверхурочными и круглосуточной штурмовщиной в три смены. Дисней не щадил никого и прежде всего себя самого: он работал «в одну смену», круглосуточную и ежедневную. Почувствуйте разницу с тем же Шлезингером с его коронной присказкой: «Я на недельку в Палм-бич, а вы все пошли на хуй».
Но людей все равно не хватало. Дисней проводил жесточайший кастинг: из тысячи претендентов, стекавшихся со всей страны, повезло лишь сорока, но штат все разбухал и разбухал.
Еще вчера студия обходилась шестью штатными аниматорами. Теперь их начитывалось пятьдесят, столько же — ассистентов. Перед завершением «Белоснежки» на студии трудились 1 150 человек. 1 149 из них представляли белую расу: за 42 года, что Дисней правил студией, в ее штате числился (зато тоже пожизненно) единственный негр — чистильщик сапог. Дисней, конечно, был расистом, но не большим, чем его коллеги. Негров-аниматоров Голливуд не знал до 1954 года.
Зато женщины были без ума от галантности Диснея, периодически объявлявшего недельные отпуска «только для дам»: конечно, за счет дам. Среди аниматоров женщин не было. Но в 1930-х один только Флайшер доверил творческую работу женщине — Лилиан Фридман, — чем громогласно гордился. Ну а то, что она получала сорок долларов в неделю за работу, приносившую мужчинам 125, — это мелочи жизни.
«Белоснежка», вопреки пророчествам критики, стала триумфом Диснея, а загородный уик-энд, который он подарил студийцам, — его кошмаром. Два года света белого не видевшая молодежь как с цепи сорвалась: благопристойный пикник обернулся «римской оргией». С трудом преодолев искушение репрессиями, Дисней снова загнал народ на творческую каторгу. Один за другим запускались новые шедевры: «Пиноккио» (1940), «Фантазия» (1940), «Дамбо» (1941), «Бэмби» (1942). Нельзя было тянуть с расширением студии: Дисней приобрел за сто тысяч участок под строительство комплекса из двадцати зданий стоимостью в 4,5 миллиона. Одно из них, предназначенное для топ-аниматоров, даже оснастили кондиционерами.
Благородный шик такого решения можно оценить, только зная, что на нью-йоркской студии Рауля Барре в 1920-х у аниматоров от холода сводило пальцы, что в 1930-х у Флайшера, Шлезингера и Терри художники работали за кухонными столами, купленными на гаражных распродажах. Уже в 1940-х перебежчиков с «Террасы термитов», как красноречиво прозывали анимационную студию Warner, до глубины души потрясло то, что на MGM мусор вывозили ежедневно.
Говорят, во время работы над «Белоснежкой» Дисней узнал из некой книги по психологии, что виртуальные, обещанные за следующий фильм бонусы гораздо эффективнее, чем осязаемые. Дисней свято верил печатному слову, созвучному его тайным помыслам.
Бонусы за «Белоснежку» он все же выплатил, хотя неблагодарные сотрудники шептались, что эти бонусы едва компенсировали суммы, не полученные ими за двухлетние сверхурочные. (За три сверхурочных часа на «Белоснежке» сотрудник получал 55-центовый талон на обед: впрочем, на эту сумму можно было неплохо поесть.) Расслоение на студии приняло беспримерный характер. Топ-аниматор получал пятьсот долларов в неделю, контуровщик — двенадцать. Дисней афишировал аскетизм менеджмента (он сам получал всего две тысячи, Рой — тысячу), не упоминая ни дивидендов, ни оплаты всех их расходов студией. Кстати, у Уолта с Роем был еще младшенький брат Рей, страховой агент. На студию он скромно приезжал на велосипеде, но сотрудникам настоятельно рекомендовалось приобретать страховки только у него.
Былой энтузиазм испустил последний вздох, когда война обрушила на сорок процентов мировой рынок и «Пиноккио» с «Фантазией» не окупились. Напряжение на студии напоминало о временах «банковских каникул». Но Диснею предстояли испытания более болезненные, чем те, что пережили Майер и Уорнеры: за воротами студии стояла профсоюзная армия, готовая поддержать восстание персонала. А на самой студии уже выдвинулся свой Лоусон. Его звали Арт Бэббит.
Бэббит, блестящий рисовальщик, интеллектуал среди грубиянов-художников, в юности собирался стать психиатром: обретенные тогда знания, очевидно, помогали ему ладить с Диснеем. Он работал на всех шедеврах студии, начиная с «Трех поросят» (1933): это он создал пса Гуфи, Злую Королеву в «Белоснежке», танцующие грибы в «Фантазии», Аиста в «Дамбо».
Что тут скажешь: незаменимый, бесценный сотрудник. Сотрудник, но не соратник: доверия между ним и Диснеем не было — только заинтересованность.
В 1932-м Бэббит бросил нью-йоркскую студию Пола Терри и попросился к Диснею. Обычно тот не принимал перебежчиков, но на сей раз сделал исключение. Таким же исключением было данное Бэббиту разрешение проводить в стенах студии классы рисования. Практика, жизненно необходимая аниматорам, претила Диснею из-за неизбежного присутствия обнаженной натуры. Но классы, устроенные Бэббитом у себя дома, казалось ему бесконтрольным, то есть бóльшим злом.
В разгар работы над «Белоснежкой» Бэббит, собственно говоря, отвечавший за заглавную героиню, едва не вылетел со студии. Дисней, одержимый идеей максимального пластического реализма, нанял семнадцатилетнюю Марджори Белчер (прославившуюся позднее на Бродвее как Мардж Чемпион). Она танцевала, а тридцатилетний Бэббит снимал танец на пленку, чтобы затем анатомировать движение. Между ними завязался бурный роман, что было грубейшим нарушением студийных заповедей. Вразумить Бэббита попытался Рой, но шум страсти донесся до Уолта, и тот решил выгнать любовников. Им удалось обезоружить его, предъявив свидетельство о поспешном браке. Дисней сделал еще одну «зарубку на память».
Талант Бэббита оплачивался не то слово, что щедро. Он держал двух слуг и три автомобиля. В разгар стачки 1941 года Байофф предложит ему исчезнуть из Голливуда, взять вечный отпуск за счет мафии, на что Бэббит возразит: «У меня столько денег, что я ума не приложу, как их тратить».
При этом Бэббит был возмущен оплатой своего труда.
Он полагал, что ему платят непомерно много.
Дисней платил шестнадцать долларов новичкам и восемнадцать — опытным контуровщикам и художникам. Одной из причин, по которым я присоединился к профсоюзному движению, был обморок одной контуровщицы в обеденный перерыв. Она не могла позволить себе ланч, а какой-то бессердечный тип вычитал с нее два доллара в неделю за то, что студийная машина подвозила ее из дому на работу. Я же зарабатывал пятнадцать тысяч в год. Бонусы и дивиденды добавляли еще пять — целое состояние по тем временам. Но мой топ-ассистент Билл Херц получал только 25 долларов в неделю. Я попытался добиться ему прибавки в два с половиной доллара. Рой состроил из себя реально крутого и сказал: «Если бы он того стоил, он бы их получал». Я пошел прямо к Уолту. ‹…› Тот ответил: «Чего ты лезешь не в свое дело? Ты и твои клятые дружки-коммунисты сидите себе ровно и даже не знаете, что творится в мире! Поэтому вас никто и не любит!» Я спокойно ответил: «Если ты не в силах прибавить Биллу два с половиной доллара, я добавлю их из собственного кармана». Назавтра Уолт прибавил два с половиной не только Биллу, но и дюжине других ассистентов.
Но острое чувство справедливости не помешало именно Бэббиту на пару с вице-президентом, юристом и «серым кардиналом» студии Гюнтером Лессингом создать и возглавить марионеточный профсоюз — Федерацию студии Диснея.
Кто первым в декабре 1937-го, накануне премьеры «Белоснежки», забил тревогу — неизвестно. То ли Бэббиту об угрозе, нависшей над студией, сказал Дэвид Хилберман: поклонник Горького, учившийся в Ленинграде, оказался в числе сорока счастливчиков, прошедших кастинг. То ли это сам Бэббит взбудоражил Роя, и тот адресовал его к Лессингу. То ли Лессинг вызвал неформального лидера аниматоров, чтобы задать ему сакраментальный вопрос: знакомо ли ему имя мистера Байоффа?
Колоритный Лессинг достоин лирического отступления.
Согласно легенде, 44-летний юрист материализовался в Голливуде в 1929-м в облаке бросающих в дрожь историй из своего прошлого.
Лессинг куролесил в Мексике с головорезами Вильи!
Лессинг организовал убийство Вильи!
Лессинг осквернил могилу, отрезал и украл голову Вильи!
Эти сказки Лессинг скармливал репортерам в надежде, что звезды купятся и выстроятся в очередь за его услугами.
На самом деле — говорят скептики — Лессинг самое большее утрясал проблемы Марии Луз Корраль де Вилья, вдовы Панчо, с правами на асьенду «Канутильо». Положа руку на сердце, успешное разрешение, казалось бы, банальной тяжбы, уже было истинным подвигом. Дело даже не в том, что в асьенде площадью 25 тысяч акров Вилья обустроил коммуну для сотен ветеранов своей армии, пылавших жаждой отмщения за смерть кумира. Все обстояло гораздо хуже. Вилья имел обыкновение жениться в каждом отбитом у врага городишке. Молва, утверждавшая, что осчастливил он не менее 75 женщин, вестимо, приукрашала реальность. Но и 23 более или менее законных жен, из которых как минимум пять имели основания претендовать на наследство, хватило бы, чтоб свести с ума любого законника. Любого, но не Лессинга. Дисней, обчищенный бесчестными партнерами, решил, что человек, справившийся если не с самим Вильей, то с ордой мексиканских фурий, послан ему провидением, и не ошибся. Лессинг осадил жуликов и стал правой рукой Диснея.